Когда он открыл дверцу, скафандры зашуршали и немного вздулись от избыточного давления. В кабину понесло пыльную метель.
– Да чтоб её разодрало сверху донизу! Чтоб её сплющило! Ах, тресни она поперёк! парша собачья, в душу ей костыль! – Радио честно передавало всё, что фест-лейтенант счёл необходимым высказать о дюзе.
– Что там? у нас всё в порядке? – высунулась Бланш.
– В полном! – Встав, фест-лейтенант в сердцах что есть сил пнул отвисшую, никуда не годную отныне дюзу. – Брось мне вакуумный уплотнитель, он в жёлтом ящике справа, такая чёрная катушка. Перекрой вторую топливную магистраль – красный регулятор, на нём стоит FM2, до упора.
– Вызвать спасателей?
– Я тебе вызову!.. – Фест-лейтенант живо представил шквал насмешек, которым его встретят на станции, если кар приволокут на буксире. – Сейчас залатаем и рванём.
– Мы правильно едем? – допытывалась Бланш, когда кар отмахал минут двадцать сквозь непроглядную бурю. – У тебя верные ориентиры?
– Вполне. – Сердце фест-лейтенанта билось всё тревожнее, но он не подавал вида, что заблудился. Росло желание убить завгара, подсунувшего столь трухлявый кар.
– Почему-то мне думается, что надо повернуть туда. – Бланш указала прямо на источник волн, заунывно передающий фразу: «Внимание, вы слышите пеленг базы Хельгеланд. Настройте свой радиокомпас на наш позывной… Внимание…»
– Чепуха. Я сверяюсь по солнцу.
– У меня женское чутьё. Оно никогда не подводит. Поверни, пожалуйста. Ты очень хороший парень.
– А ты вообще прелесть. Ты чудесно умеешь целоваться. У нас всё будет, верно?
Бланш была почти счастлива. Пусть ненадолго, зато по-настоящему.
– Надо сговориться, когда поедем в следующий раз. – Фест-лейтенант был убеждён, что она не откажется. – У вас есть график или распорядок на неделю?
График зависел от «флэшей». Сейчас проект имел лишь три машины, и пока запускали одну, две другие готовили к старту. Сегодня вновь в бросок отправилась Карен. Полёты давались ей трудно, но она справлялась. Удачи ей, пусть всё пройдёт как следует.
– Смотри, кто-то летит. – Раньше приятеля расслышав гул двигателей, Бланш указала вверх.
В кирпичном от пыли небе пронеслись еле видимые навигационные огни и бортовой проблесковый маяк.
– Хм, не рейсовый… Может, с полигона?
Бланш пригляделась, выбросив как можно дальше вперёд белую сеть и луч взгляда. Похоже на флаер Мошковица. Значит, Карен тоже вернулась!
– Где наша чернобровая? Как?! неужели старик Джо с ней не наговорился и всё держит у себя?
– О чём ты? – Албан оторвался от неисправного приёмника. Эту рухлядь он подобрал где-то снаружи, вне купола; починить калеку было невозможно, но в промежутках между полётами Албан скучал без работы. Вдобавок его угнетал тот факт, что на Хамре, как и на борту «Девы», бесплатно принимались лишь каналы правительства и Айрэн-Фотрис. Военная планета, чего вы хотите? Удовольствие смотреть коммерческие передачи здесь стоило недёшево, а купить терминал с декодером защищённых каналов, чтобы смотреть онлайновые новости из Сэнтрал-Сити, было не на что.
– Она не появлялась. Хотя заходили ребята, справлялись о ней. Альф говорил с ними; спроси его. – Ирвин повёл лучом, указывая на сердитый образец I.
– Я их выпроводил, – фыркнул Альф. – Вежливо!
– Правильно, в шею всех. Карен – твоя. А обо мне кто-нибудь спрашивал?
– Семь мужчин! – Ирвин завалился на спину, сцепив ладони под затылком. – Поразительно, целых семь душ не в курсе, что ты уехала кататься с Фейербахом!
– Его зовут Розенбаум.
– Какая разница? Всех как-нибудь зовут. Сейчас твой Голдфингер грузит сослуживцев россказнями о поездке.
– Не знаю; кажется, он задержался в гараже. Вернуть должок завгару… я не поняла.
– Это ля-ля без конца – Альф оборвал их глубокомысленный диалог. – Почему ты заговорила про Джомара и Карен?
– Большой катер обогнал нас, когда мы подъезжали. Пыль и фонарь мешали мне, но я узнала катер – это броневик Джомара.
– Как-то рановато, – вычислил в уме Ирвин. – Нужна пара часов на оттаивание.
– Джо привёз её замороженную, – почти уверенно предположил Альф. – Чем ближе к абсолютному нолю, тем голова ясней. Выспросит – и разморозит. Я же говорил ей: «Скажи Джомару, что боишься лежать в гелии!» А она трусит. То ли он запугал её вначале… Я сам ему выложу! Пусть выдумает что-нибудь, пока её с ума не скинуло от страха Он учёный, вместо головы яйцо, умище втроём не поднять – надо же, нас выдумал! Вот, раз выродил нас из башки, пускай о потомстве заботится. Должна быть ответственность – я правильно выразился?
– Угу. – Албан встряхнул безнадёжный приёмник. Кажется, больше ничего внутри не бренчит, всё приклеено по местам; совсем похож на настоящий. – Именно так оно и значится в законе: «уголовная ответственность».
