– Дубины вырежем, – сипло проговорил Джифаренге, удерживаясь за толстенную лиану. Его бодрость уступила место ярой злобе; он бы, не задумываясь, кинулся на мортиферу с дубиной. Мортиферы ходят лёжа, им проще вмазать по глазам, а до башки лепидозавра не дотянешься.
Патентованные, с гарантией, ботинки на обоих расквасились и осклизли; одежда, просушить которую было нечем и негде, облепила тела грузной и грязной тканью. Ноги выдирались из илистого месива размокших листьев с плотоядным чмоканьем, словно почва сожалела, что пока – пока! – не может приобщить бредущих сквозь гилей безумцев к всеобщему празднеству гниения. Рубчатые подошвы ещё цеплялись за неровности стволов, лежащих под водой, но пройти залитое место, не поскользнувшись, никому не удавалось. На дерево для отдыха всползали тяжко; кора под руками слезала с ветвей. Залезть и не сорваться Форту помогала сила, а Джифаренге – врождённая ловкость. Треск и гулкое падение истлевших сучьев под весом наросших лиан уже не заставляли осматриваться – оба привыкли.
– Капитан, по вам муравей ползёт.
– По тебе вон – целый выводок амёб. – Форт сбил с рукава насекомое длиной в полпальца. – Не в ухо ли?
– Ах, они… – следовала безобразная тирада, порочившая весь род амёб по нисходящей, до комка слизи, который первым выбрался из океана на заре времён.
Начав с промежутков между пальцами ног, грибы расширились на тыл стоп и отчасти на подошвы Джифаренге. Досталось и паховым складкам. До приличий ли тут? Экономя жидкость для шпал по капле, голый Джифаренге исступлённо втирал её в себя, во всю пасть проклиная гилей от корней до вершин, затем мастеров-кривые-руки с Иносенты, потом предприятие G-120 и кое-кого на G-120 персонально. Форт побурел от пропитки, но яд скопился в биопроцессорах, проникая в кожу долго и помалу. Кожа страдала от грибкового нашествия, лопаясь на сгибах и не желая срастаться. Подержав ладони над пламенем, Форт измельчал таблетку сухого топлива, сыпал порошок в раны и поджигал; даже бинджи было не по себе от этих процедур – сидит человек и хладнокровно наблюдает, как прогорает язва на руке…
Забравшись к самой кроне, Джифаренге спустился с колючими шишками в сумке.
– Если не врали, это от плесени. Вскипятить в скорлупе и натираться.
Разжижившаяся на огне мякоть шишек смотрелась намного гаже ржавого снадобья, но ситуация была не та, чтобы брезговать. В гнезде под балдахином из ветвей сидели два грязных чучела, намазанные химикатом для шпал и плодовым пюре.
– Ну и вид у вас, капитан.
– Думаешь, ты лучше?
– Сейчас бы к девкам в гости.
– Нет, к Мийо.
– Не надо Мийо. У меня выдержка не выдержит.
– Ты трезвый; как-нибудь обойдётся без рук.
– Ногами задушу. Умею.
–
–
–
–
–
–
–
–
–
–
–
–
