свежесть. Спокойно стояли деревья в саду, с двух сторон обступали ту дорожку, по которой бежал ей навстречу Федя в день возвращения из института. Наташа живо вспомнила эту встречу до мельчайших подробностей, будто сейчас видела, как блестели тогда его карие глаза под темными бровями… И вдруг рядом с воображаемым Федором Наташа на мгновение увидела изящную фигурку той красивой женщины, которая звонила Федору по телефону, которая встретила ее в его доме…
В душе похолодело от страшной мысли, что отца и Федор стали чужими друг другу.
Поспешно прикрыв створки окна, Наташа бросилась в постель, закрыла руками лицо: «Нет, он не может меня разлюбить. Ведь совсем недавно я прочла в его глазах, что он любит меня…»Но ни завтра, ни послезавтра ей не удалось встретиться с Федором.Наташа сидела в своем кабинете, откинув голову на спинку кресла, глядя точно сквозь слезы на игру солнечных лучей в густой листве, и все думала об одном и том же. Услыхав стук, она вдруг вскочила, открыла дверь.
— Здравствуй, Наташа! — воскликнул Бобров, тряся ее руку.
— Ты не заболел, Петя?
— Грешно болеть в такую чудесную погоду! Спешу в город. Зашел проведать, не зачахла ли наша Наташа в своей каморке? Я завтра твоего милого к богу в гости повезу.
— С утра полетите?
— Ну, а как же! Иначе на блины опоздаем… Но если бы ты знала, как он скучает по тебе —ужас!
Короткий искренний разговор с Бобровым немного развеял грустные мысли Наташи. В груди затеплился огонек надежды.
…Мария Ивановна обрадовалась, заметив перемену в дочери.
А Наташа в тот вечер не знала, как скоротать время. Взялась за вышивание, но тотчас отложила, села к роялю и тихо–тихо заиграла, думая о завтрашней встрече. Хотя бы скорее наступал рассвет…
Утром в поликлинике ее встретила Федосеевна.
— Наталья Васильевна, — настороженно заговорила она, — что с вами, голубчик?..
— Вы о чем? — коротко спросила Наташа.
— Лицо будто изменилось… Будто не спали ночь…
— Это вам показалось.
Надев халат, Наташа вызвала санитарную машину и уехала на заводской аэродром. Вскоре увидела идущих сюда Федора и Боброва. Они спорили о чем?то на ходу. Наташа. уже различала легкую смуглость усталого лица Федора. Вот он поднял голову, устремил взгляд на дальние, редкие облака. Солнце нагрело бетон взлетных дорожек, ярко поблескивало в лужицах. Вдали за аэродромом зеленели всходы яровых хлебов, синели вершины елей. Но вдруг тучка заслонила солнце и все кругом потускнело. Подул сильный ветер.
— Да не гляди ты на небо, — вдруг рассмеялся Бобров. — Уверяю тебя, там совершенно спокойно. Ты лучше вон куда посмотри!..
Федор посмотрел в ту сторону, куда указывал летчик, и увидел возле санитарной машины Наташу. Ветер чуть не срывал с ее головы косынку.
— Здравствуй, Наташенька! — побежал к ней Федор с протянутыми руками. — Здравствуй!..
«Нет, я сейчас ни о чем не спрошу его, ничего не скажу, ? мелькнула у нее мысль. ? Не надо волновать перед полетом…»
— Здравствуй, Федя!
— Друзья, создаю обстановку, — лукаво подмигнул им летчик и широкими шагами пошел к самолету.
— Как ты себя чувствуешь, Федя? — тихо спросила Наташа, присматриваясь к его похудевшему лицу.
— Превосходно! — с искусственной бодростью ответил Макаров и шутливо козырнул: — Жалоб никаких не имею, товарищ врач! Наташенька, пожелай нам счастливого полета.
— Буду волноваться, Федя… — тихо ответила Наташа, с любовью глядя в его лицо.
Когда он побежал к самолету, Наташа села в машину и приказала шоферу ехать к зданию командного пункта.Легко взбежала на третий этаж. Там ее встретил дежурный по пункту Бунчиков.
— О, Наталья Васильевна, из вас мог бы выйти отличный спортсмен! Бег с препятствиями…
— Спасибо! Но я пока стремлюсь быть отличным врачом, товарищ майор.
Бунчиков взглянул в широкое окно и покачал головой.
— Эх, черт Петька!.. Взлетел как! Артист… Наташа подошла к окну. Ее оглушил пронзительный визг реактивного мотора.
Серебристый самолет оторвался от земли и свечой унесся в нахмурившееся небо.
— Это не опасно, товарищ майор?.. — повернувшись к дежурному летчику, с тревогой спросила Наташа.
— Как сказать… Вообще то на земле, конечно, безопасней.
— Я серьезно опрашиваю! — вспылила Наташа.
— Понимаю, понимаю… Но вы не волнуйтесь, Наталья Васильевна. Макаров не только конструктор, но и пилот превосходный.
— Кто же машину повел — он или Бобров?
— Бобров.
Наташа вздохнула облегченно и, резко повернувшись, побежала вниз.
Глава одиннадцатая
Экспериментальный полет конструктора с летчиком длился недолго, не больше получаса. Но Наташе это время показалось вечностью.Как только самолет приземлился и, пробежав по аэродрому, подрулил к ангару, она быстро направилась к нему.Макаров и Бобров вышли из машины усталые и чем?то недовольные. Однако, только увидев Наташу, заулыбались, как по команде.
— Все в порядке, товарищ доктор! —смеясь отрапортовал летчик.
И Наташа невольно улыбнулась. Почти бегом возвратилась к машине, села в кабину и уехала.
Макаров и Бобров обошли вокруг самолета, остановились друг перед другом.
— Да — «звуковой барьер»… — задумчиво сказал Макаров. — А ведь стоит задача не только догнать звук, но и опередить, развив скорость тысячи в полторы километров в час!
Бобров хлопнул рукавицей по рукавице.
— Давай ка, Федя, закурим, чтобы дома не журились! Макаров раскрыл коробку папирос.
— Ты что косо посматриваешь на пилотский фонарь? — спросил через минуту Бобров.
Макаров затянулся, выпустил изо рта струю дыма.
— Поглядываю.:. Вот думаю я, Петя, давно ли это было, когда в небо поднялись первые наши самолеты без поршневого двигателя? В сорок шестом. Прошло совсем немного времени… и они уже не годятся… Мы уже ищем возможность летать быстрее звука. И я верю — найдем, полетим!..
— О чем речь!
— А там новый «барьер»…
— Тепловой?
— В ЦАГИ возрастание температуры при полете со сверхзвуковой скоростью называют по–разному: одни «тепловым возвышением», другие — «тепловой чащей».
— Хрен редьки не слаще! А дальше, Федя? Что за ним?
— Ученые толкуют, что этот самый тепловой барьер мы никогда не прорвем. Чем дальше, тем хуже…
Бобров подумал и опять спросил:
— А почему ты так зло посмотрел на пилотский фонарь?
— Мысль одна появилась… Но надо подумать. Хорошо бы пилоту в случае необходимости отделяться от самолета вместе с кабиной и спускаться на парашюте… Загляни ка, Петя, ко мне вечером,
