Тобольск 30 мая 1621 г., но еще на пути к нему, промедлив несколько в городе Верхотурье, сделал там свои первые архипастырские распоряжения. В Верхотурье существовал небольшой монастырь Никольский, основанный прежде каким-то Ионою пошехонцем на мирские подаянья и состоявший всего из шести монахов, – Киприан дал в этот монастырь игумена Германа, постриженника Иосифова монастыря, и поставил попа старца Феодосия. В том же городе многие старицы, постригшиеся от мужей своих, не имели пристанища и жили в мире – Киприан, переговорив с верхотурскими посадскими людьми, построил для стариц храм и монастырь женский во имя Покрова Пресвятой Богородицы, дал им попа и причетников. В Верхотурском уезде на реке Нице жили русские христиане, а церкви не имели – Киприан послал к ним соловецкого старца Серапиона с званием строителя и черного попа Христофора и велел строителю воздвигнуть им храм во имя Преображения Господня да Соловецких чудотворцев. В том же уезде находились два прежде еще основанные монастыря: Христорождественский на Тагиле и Введенский на реке Невье – в первый отпустил Киприан старого игумена Авраамия, да с ним послал старца-строителя Варлаама, а во второй поставил строителем старца Стахея, постриженника Юрьевского новгородского монастыря, да черного попа Феопемпта, постриженника Горицкого переславльского монастыря. О распоряжениях своих Киприан тогда же известил государя, и государь грамотою от 28 июля во все эти монастыри и церкви назначил денежное и земельное жалованье и велел сделать им подробную опись и доставить в Москву. Нет основания сомневаться, что Киприан продолжал такого же рода деятельность и после прибытия в свою епархиальную резиденцию. Но едва протекло с тех пор несколько месяцев, как ему суждено было испытать большое огорчение. Патриарх Филарет прислал к нему свою грамоту от 11 февраля 1622 г. и в ней писал: «Мы узнали от воевод и от приказных людей, которые прежде бывали в Сибири, что в сибирских городах многие служилые и тамошние люди живут не по-христиански, не по преданиям святых апостолов и святых отцов, а по своим скверным похотям. Многие русские люди и иноземцы, литовцы и немцы, крестившиеся в нашу православную веру, крестов на себе не носят и постных дней не хранят, пьют и едят и всякие скаредные дела делают вместе с бусурманами, живут с татарками некрещеными как с своими женами, женятся даже на своих родных и двоюродных сестрах и дочерях. Многие служилые люди закладывают своих жен за деньги своей же братье для блудной жизни, а бедных вдов и девиц насильно берут к себе, отнимают жен у людей работных и женят их на иных женах... А попы сибирских городов тем ворам не запрещают, напротив, молитвы им творят и венчают их не по закону. Многие мужья и жены в болезнях постригаются, а оздоровев, расстригаются, сбрасывают чернечецкое платье и живут в своих домах блудно. В мужских и девичьих монастырях старцы и старицы живут вместе с мирскими людьми и ничем от них не разнятся. Иные служилые люди привозят из Москвы многих женок и девок, держат у себя за жен, продают их другим или обращают в своих крепостных. А воеводы того не брегут, и тех людей от такого воровства не унимают для своей корысти, и попам приказывают венчать их насильно... И о том тебе, нашему сыну и богомольцу, сказывают бедные люди, у которых насильно отняты жены и отданы за других или порабощены, равно вдовы и девицы, что они осквернены и порабощены насильством, и о многих других бесчинствах тебя извещают, и бьют челом... А ты о том небрежешь и делать такие дела не возбраняешь, и наказания виновным, духовного и телесного, никакого от тебя нет, и к нам о том ни о чем не пишешь...» Затем патриарх преподавал Киприану обширные наставления, чтобы он имел неослабное попечение о порученном ему стаде, поучал христиан словом истины, убеждал, умолял, обличал непослушных, запрещал их, отлучал и даже предавал градским казням, но только с великою осмотрительностию. Эта патриаршая грамота, любопытная по содержащимся в ней сведениям о тогдашних нравах в Сибири, едва ли была справедлива по отношению к Сибирскому архиепископу. Что он мог сделать в полгода против всех этих безобразий, которые укоренялись в крае в продолжение нескольких десятилетий? Киприан написал в Москву, что он вовсе не находит себе содействия со стороны светских властей, а встречает только противодействие, что «в сибирских городах служилые и всяких чинов люди в духовных делах его и его десятильников слушать и под суд к нему ходить не хотят и научают между собою шуметь против него, а воеводы им в том потакают». И государь своею грамотою (от 29 августа 1622 г.) приказывал сибирским воеводам, чтобы они ни в какие духовные дела архиепископа Киприана не вступались и служилых и всяких чинов людей от всякого дурного дела унимали, а которые начнут не слушать архиепископа и его десятильников в духовных делах, тем велели чинить наказание, смотря по вине и как о том напишет архиепископ или скажут его десятильники и смотря по делу и по сыску. В том же году государь утешил Киприана и другою своею милостию: пожаловал ему по его просьбе на реке Нице 200 десятин пашни да сенных покосов на 800 копен. После этого пастырская деятельность Киприана пошла успешнее: он «по государеву указу и по патриаршу благословению неверных многих крестил в православную христианскую веру, и дом Софеи Премудрости Божией в Сибири устроил, и слабость многую в беззаконных женитвах и в иных многих духовных делах исправил и утвердил по правилам святых апостол и святых отец». Скоро мнение о Киприане до того изменилось в Москве, что патриарх Филарет захотел избрать его в ближайшего помощника себе, и 15 февраля 1623 г. по государевой и патриаршей грамоте он уже оставил Тобольск и отправился в царствующий город, где и произведен (12 декабря 1624 г.) в сан митрополита Сарского, или Крутицкого. На Тобольскую кафедру назначен был новый архиепископ Макарий, рукоположенный (19 декабря 1624 г.) из игуменов костромского Богоявленского монастыря. При отправлении этого архиепископа на епархию ему дана была по приказанию царя и патриарха «Память» (8 февраля 1625 г.), как вступить ему на свою кафедру и править епархиею и в особенности как поступать при обращении к христианству татар и других иноверцев, очень сходная с тою, какая дана была некогда первому архиепископу Казанскому Гурию. При Макарии также совершались обращения сибирских инородцев к христианству. Например, в 16-й день генваря 1633 г. по государевой и патриаршей грамоте крестили в Тобольске на речке Иртыше князя Никифора Алачева Юрьевича Лобана, мать его княгиню Анну, жену его княгиню Агафию да двух сынов его князей Симеона и Исидора.
Киприан был вызван из Тобольска на Крутицу в Москве, чтобы занять место известного митрополита Ионы, который более шести лет правил патриаршеством, а теперь волею или неволею удалился на покой в Спасо-Прилуцкий монастырь. По-видимому, митрополит этот обладал довольно просвещенным умом, отстаивая мысль, что не должно перекрещивать латинян при обращении их к православию, хотя потом и покорился соборному определению о перекрещивании их. Но он имел недоброе сердце, что и засвидетельствовал, когда обвинил и подверг тяжкому наказанию совершенно невинных справщиков книг и затем еще глумился всенародно над одним из них, архимандритом Дионисием. Так же несправедливо и жестоко поступил Иона во время своего управления патриаршеством и с Вологодским архиепископом Нектарием, которого, как мы видели в своем месте, без всякого расследования и суда лишил (около 1616 г.) кафедры и сана и сослал в качестве простого старца в Кириллов монастырь. Узнав об этом в 1621 г., может быть, по жалобе самого же Нектария, патриарх Филарет вызвал его в Москву, и здесь на Соборе расспрашивали его и делали подробные разыскания, за что он так пострадал. И пришли к заключению, и объявили самому Нектарию, что он «отлучен от святительства неповинно, не по делу, без сыску». Хотели уже подписывать приговор, как патриарх обратил внимание на одно из показаний Нектария, что он, находясь в Кириллове монастыре, при прежнем игумене (Флавиане) причащался в епитрахили, а при теперешнем (Савватии) без епитрахили, потому что игумен не позволил ему причащаться в епитрахили. Филарету это показалось сомнительным; он подумал, не своею ли волею Нектарий причащался без епитрахили, и потребовал письменных объяснений от игумена Кириллова монастыря Савватия и соборного старца Евстафия, у которого Нектарий, вероятно, находился под началом, а двух бывших духовников его вызвал даже в Москву. И только тогда, когда игумен отвечал, что действительно он не дозволял Нектарию, несмотря на все его просьбы, причащаться в епитрахили, потому что Нектарий прислан был в монастырь в качестве простого старца, а не архиепископа, и, когда потвердили то же самое и соборный старец, и духовник Нектария, патриарх решился наконец, уступая притом новым просьбам Нектария, разрешить его и благословил «святительская вся действовати» и совершать Божественную литургию (в мае 1621 г.). Случай, показывающий, с какою строгостию относился Филарет к самым, по-видимому, незначительным отступлениям в церковной обрядности. Разрешенному Нектарию приказано было жить на Богоявленском подворье впредь до назначения ему кафедры, и он оставался в Москве до смерти Вологодского архиепископа Корнилия (17 марта 1625 г.), когда вновь занял свою прежнюю кафедру, на которой и скончался (3 июня 1626 г.). Митрополит Иона, осудивший некогда Нектария, был свидетелем его оправдания на Соборе и просил прощения у патриарха и у самого Нектария. Вот за такие-то и, может быть, другие подобные поступки митрополит Иона и должен был наконец расплатиться потерею своей
