домой, вместо того чтобы провести с ним целый день».
Она увидит Оливера утром. Но до утра слишком долго ждать.
Вере хотелось поскорее уложить Алека. Тогда она позвонит Оливеру, как обещала. Сегодня ей лучше. Нет тошноты, нет странного чувства отделенности от собственного тела. Голова ясная; она даже была способна сосредоточиться на заседании комитета, несмотря на то, что оно сильно затянулось.
Вчера, после того как они любили друг друга, Оливер настоял на том, чтобы немного поработать с ней: гипноз и визуализация. После сеанса она чувствовала себя отдохнувшей и бодрой, хотя и не знала, чему обязана своей бодростью: любви, гипнозу, просто тому, что была с Оливером, или травяным капсулам, которые он ей дал и велел принимать каждые три часа. Собственно, ей было все равно. Вера твердо знала одно: впервые за много недель ей было хорошо целые сутки подряд. Она была в норме.
«Я справлюсь с болезнью, – подумала она. – Истреблю всех поганых бобовидных амеб до одной».
– Мама, ты сама ругалась. Да, ругалась! Я хочу посмотреть «Симпсонов».
Внизу, в холле, взволнованно залаял Распутин.
Алек рыдал и топал ногами.
– Я хочу посмотреть «Симпсонов»!
– В следующий раз, когда мама велит убрать локти со стола, ты уберешь их со стола, понимаешь?
– Я не виноват, что ты опоздала!
Скрип открываемой парадной двери. Голос Росса.
Сердце ушло в пятки. Какого черта он делает дома?
– Вера! Милая!
Росс стоял у подножия лестницы, прижимая к груди такой громадный букет, что почти сгибался под его тяжестью.
Алек с унылым видом затрусил вниз.
– Папа, мама не разрешает мне смотреть «Симпсонов». Барт проходил прослушивание, и теперь я не знаю, отобрали его или нет!
Сверху Вера увидела, как Росс положил букет, поднял Алека на руки и поцеловал.
– А почему мама не разрешает такому большому парню смотреть «Симпсонов»? – Подняв к ней лицо, он улыбнулся.
– Потому что… – Алек вытер глаза рукавом футболки. – Потому что я ее не послушался…
Росс опустил сынишку на пол.
– Алек, – сказала Вера, – поцелуй папу на ночь, поднимайся и иди в ванную.
Не обращая внимания на ее слова, Алек продолжал:
– Папа, я правда ее не слышал – честно.
– Иди наверх и прими ванну, – сказал Росс. – А потом я зайду и почитаю тебе перед сном. Договорились?
Сначала мальчик надулся, потом задумался. Успокоился. Иногда отец оказывал на него странно умиротворяющее действие. Он мог заставить его сделать то, чего Вера не могла добиться. Алек мрачно кивнул. Затем, раздражающе медленно, как будто нашел единственный способ отомстить ей, начал подниматься по лестнице, еле волоча ноги, останавливаясь на каждой ступеньке, поворачиваясь кругом и не спеша наступая на следующую.
На полдороге она окликнула его:
– Ты сегодня кормил Спайка?
Малыш виновато раскрыл рот. Остаток пути он проделал бегом, спеша накормить хомяка. Вера стояла и смотрела сверху вниз на мужа.
Он поднял цветы:
– Вот что я тебе принес.
– Спасибо, – без выражения произнесла она и нерешительно начала спускаться. У него в руках зашуршали газетная и целлофановая обертки. Она наклонилась и понюхала цветы. Орхидеи она узнала сразу, но в букете были еще какие-то экзотические растения; вряд ли она когда-либо видела такие. – А вон те, длинные, как называются?
– Названия не помню, но стоят, черт их побери, целое состояние.
– Пойду поставлю их в воду.
– Судя по цене, их надо бы держать не в воде, а в шампанском.
Он зашел в кухню следом за ней.
– Рада, что я приехал?
– Нечего сказать, сюрприз.
– Надеюсь, приятный?
Она заткнула слив раковины затычкой, отвернула холодный кран и стала оглядываться в поисках подходящей вазы. Росс подошел к ней сзади, обнял за талию, потерся носом о шею.
– Как насчет шампанского? Старого доброго «Пола Роджера», которое так любил Уинстон Черчилль? Надо отпраздновать.
– Что празднуем?
– Что мы победим ту заразу, которая в тебе сидит.
Она заметила: он пробежал взглядом по газетному заголовку. Наверняка он читал в «Таймс» о том, что погиб убийца доктора Харви Кэбота. Или слышал новость по радио в машине. Однако он ни словом не обмолвился о происшедшем.
– Что новенького о твоей пациентке, которой стало плохо – леди Рейнс… как ее там?
– Плохо. Менингоэнцефалит. Ее муж угрожает мне и всем остальным судом.
– Она подцепила заразу в клинике «Харли-Девоншир»?
– Вполне возможно. Три дня назад диагностирован случай заражения тем же штаммом. Никто точно не знает, как подобная инфекция проникает в больницу. Бактерии могут находиться в системе кондиционирования, в воде – где угодно.
– Клинике это повредит? – Вера не знала, зачем спрашивает; ей было все равно. Жизнь с мужем уже ушла для нее в историю. Ей важно было отвлечь его от своей шеи.
– Нет.
– Если, конечно, больше не будет подобных случаев?
– Вряд ли такое возможно, – со значением заявил Росс.
Вера нашла вазу, вытряхнула оттуда дохлого паука, налила воды, сполоснула. Потом снова налила воду.
– Почему ты так думаешь? Если уже было два случая заражения инфекцией и никто не знает, как больные заразились, разве можно быть уверенным, что других случаев не будет?
– Достану из погреба бутылку «Пола Роджера». – Росс отошел от нее.
– Что бы тебе хотелось поесть? – спросила она вдогонку. – Себе я собиралась приготовить только салат с тунцом. Может, достать что-нибудь из морозилки – бараньи отбивные, пиццу?
– Мы куда-нибудь съездим, чтобы ты не готовила.
В его голосе послышалось нечто – совсем неуловимо – странное. Почти как если бы сейчас дома был не сам Росс, а его двойник, который превосходно играл его роль.
– А как же Алек?
Росс посмотрел на часы:
– Няню нанимать поздновато. – Он нагнулся у двери, ведущей в погреб, и бросил второй взгляд на часы. – Да, придется, наверное, поужинать дома. Только не волнуйся насчет еды. Мы выпьем и славно поболтаем. Сейчас спущусь в погреб – у нас еще осталась бутылочка урожая восемьдесят третьего
