Я выругался, а инспектор удивленно посмотрел на меня. Я предложил ему сесть, и сам сделал то же самое.
— Я хотел вам показать пропавшую пьесу Эбигейл Уинтертон, — сказал я. — Но дело в том, что она снова пропала.
— Что? — воскликнул инспектор, привстав в кресле. — Как она у вас оказалась?
— Я получил ее по почте от Эбигейл Уинтертон вместе с объяснительным письмом, где она просила незаинтересованное лицо с хорошими рекомендациями просмотреть пьесу, прежде чем предать ее огласке. Такого хода убийца от нее не ожидал.
Вздохнув, предчувствуя неизбежную неловкость ситуации, я открыл нижний ящик стола и достал копии пьесы Эбигейл Уинтертон и ее записки, которые так предусмотрительно сделал.
— Вот копия, — пробормотал я.
Чейз с трудом сдержал улыбку. Что ж, по крайней мере мое неуемное любопытство помешало убийце уничтожить все улики.
— Прежде чем вы заберете это, — сказал я, — мне стоит рассказать вам, что здесь произошло. — Я в подробностях рассказал о визите полковника Клидеро, включая тот момент, когда заметил, как он убирает в карман сотовый телефон.
— Вы полагаете, что он позвонил кому-то и этот кто-то пришел и забрал пьесу, пока вы разговаривали в гостиной? — скорее констатировал, нежели спрашивал инспектор Чейз. — А вы запирали парадную дверь?
Я с неохотой покачал головой:
— Когда я дома, я не закрываю дверь, только на ночь. Мне казалось, что здесь в этом нет необходимости. Ведь, в конце концов, это одна из причин, почему я переехал в Снаппертон-Мамсли. Из-за низкого уровня преступности. — Я вскинул бровь и посмотрел на него, он лишь слегка скривил губы в улыбке.
— Будем считать, что нам повезло, что вы предусмотрительно сделали копию, — сказал он с совершенно непроницаемым лицом.
— Удивительное совпадение, вы не находите? — согласился я, радуясь, что он принял такую выгодную для меня точку зрения.
— А вы успели просмотреть пьесу? — спросил он.
— Да, и, как вы сами убедитесь, это весьма неприятное произведение.
На это раз он вскинул бровь, и я понял, что мне дали добро продолжать излагать мои домыслы.
— Хотя она и изменила имена, но основные персонажи очень узнаваемы, и все они живут в Снаппертон-Мамсли. И каждому из них есть что скрывать. Не исключено, что за это они готовы были убить. Но я до сих пор не могу понять одной вещи.
— И какой же? — спросил полицейский нетерпеливо.
— Чего она пыталась добиться постановкой этой пьесы? К чему она их толкала? — Я усмехнулся. — Не могу представить, как она собиралась заставить их играть все это. Для них это было бы невыносимым унижением. Если она шантажировала их тем, что описано в пьесе, то зачем она вдруг решила предать все огласке?
Инспектор Чейз долго изучал свои руки.
— Думаю, я могу вам сказать это, — вымолвил он наконец. — Я только что был на вскрытии трупа Эбигейл Уинтертон. Патологоанатом сказал, что у нее была обширная опухоль мозга. А в подобных обстоятельствах, сами понимаете, человек не всегда действует адекватно.
— Боже правый! — воскликнул я. — Неудивительно, что она была такая чудаковатая.
— Вот именно, — сказал Чейз. — И теперь, в свете того, что случилось, я запру это у себя в офисе, чтоб целее было. — Он поднялся. — А пока что отдам распоряжение одному из своих людей выяснить, кто мог наведаться к вам и забрать оригинал. Наверняка кто-то из соседей что-нибудь видел.
Я проводил его по коридору к парадной двери.
— Желаю удачи, — искренне сказал я. — Надеюсь, это поможет вам раскрыть дело. Хотя, признаться, просмотрев пьесу, я так и не решил, что именно может послужить ключом к разгадке.
— Уверен, будь у вас больше времени, вы бы определенно пришли к какому-нибудь выводу. — С этими словами старший инспектор Чейз откланялся.
Ах, жаль, что прекрасный Робин так быстро ушел. Я закрыл за ним дверь. Вот только кто же посмел пробраться ко мне в дом средь бела дня и похитить рукопись с рабочего стола? Это разозлило меня. При инспекторе я еще держал себя в руках, но сейчас готов был придушить проходимца! Вампиры ценят свое уединение превыше всего. Повезет же мерзавцу, если полиция доберется до него раньше меня.
Я прошел в кабинет и посмотрел на пустой монитор. Нет, сегодня я явно не смогу работать.
Кому же полковник рассказал о существовании пьесы?
Я сразу исключил Джейн Хардвик, поскольку она наверняка еще в Оксфорде или на пути в Снаппертон-Мамсли. А единственным человеком, с которым я видел полковника Клидеро, была Летти Батлер-Мелвилл. Я припомнил ту странную сцену в тени церковного кладбища. Что бы все это значило? Неужели они уже тогда вместе строили какие-то планы? Но они не походили на союзников. Впрочем, что я знаю о них? Почти ничего.
Это может оказаться делом, один в один похожим на «Убийство в Восточном экспрессе» (если вы не читали книгу, то я не стану портить вам впечатление). Хотя для этого им пришлось бы сотрудничать гораздо теснее, чем это возможно.
Кроме Джейн Хардвик, единственными, кто жил достаточно близко от меня, чтобы так быстро справиться со всем, были Батлер-Мелвиллы. Это определенно был один из них.
Но если Невилл Батлер-Мелвилл причастен к смерти сына полковника Клидеро, с чего полковник станет помогать ему или его жене?
Нет, ничего у меня не клеилось. Слишком мало я еще знал. Недоставало какого-то важного факта, чтобы мозаика сложилась в единое полотно. Может, Джейн раскопала что-нибудь во время своего визита в Оксфорд?
Я нервно посмотрел на часы. Всего лишь начало третьего. Ну когда же Джейн вернется?
Глава 27
Терпение никогда не было моей сильной стороной. Я сидел за рабочим столом в своем кабинете и в ожидании Джейн накручивал себя недавними событиями. Нужно было заняться чем-нибудь, но я был не в том настроении, чтобы писать. Что бы я ни написал сейчас, потом это придется отправить в корзину. Я в очередной раз выглянул из окна в надежде увидеть Джейн, но тщетно. Зато я заметил леди Прунеллу Блитерингтон. Она плыла по дороге прямо к моей парадной двери. Да уж, только ее мне и не хватало сейчас.
Тяжело вздохнув, я поднялся из-за стола и пошел в прихожую. Я подумал, не проигнорировать ли мне настойчивый звонок в дверь, но решил, что рано или поздно мне все равно придется с ней столкнуться. Общение с этой дамой может оказаться даже занимательным.
— Добрый день, доктор Керби-Джонс, — сказала она зажато. — Я надеюсь, вы извините мое вторжение, но мне непременно нужно с вами поговорить.
— Разумеется, леди Блитеринггон, — сказал я. — Прошу, входите. — Я проводил ее в гостиную, где она постояла с минуту, озираясь в поисках самого чистого места, куда опустить свой аристократический зад.
Я указал ей на стул, и она села на него. Я поморщился, услышав жалостливый скрип дерева.
— Итак, чем могу помочь вам, леди Блитеринггон? — Тон мой был деловым, но вежливым. И не более того.
— Я пришла извиниться, доктор Керби-Джонс, — вымолвила она, глядя себе под ноги. — Извиниться за ту безобразную сцену, которую учинила. Надеюсь, вы простите стремление защищать существу, которое в первую очередь мать, а уж затем… — Она захлопала ресницами.
