худшее качество для литературного агента, тем более такого влиятельного, как Нина, но подобной двуличности я от нее не ожидал.
— До чего же гадкое она существо!
— Да… И только сейчас становится понятно, насколько гадкой она может быть. — Я нахмурился. — Возможно, это такой рекламный ход, но я все равно не улавливаю здесь смысла.
— Похоже, что она довольно скверно обошлась еще кое с кем из присутствующих здесь писателей.
— Да, врагов она себе успела нажить, это факт. Так что не один я приду поплясать на ее могиле.
— Что ты! — засмеялся Джайлз. — Танцпол будет забит до отказа!
— Джайлз, тебя не затруднит сбегать наверх и принести мне очки и шляпу? — попросил я. — Хочу выйти на террасу к Нине. Собираюсь продолжить допрос.
— В очках и шляпе нет особой необходимости, — ответил Джайлз. — Хотя, ты же знаешь, мне совсем не трудно. — Он на секунду отвел взгляд. — Я выходил недавно на улицу: небо затянуто. Если дождь еще и не идет, то скоро начнется.
Я уже объяснял Джайлзу, что у меня аллергия на солнечный свет. Так оно в принципе и было, хотя он, конечно же, и не подозревал об истинной причине этой аллергии.
— Ну тогда пойду, прижму ее, пока не начало лить, — сказал я. — Кстати, как у тебя успехи?
— Кое-что успел накопать, — ответил Джайлз. — Вечером все и выложу.
— Замечательно. Постарайся ничего не забыть, — сказал я и направился к двери, за которой скрылась Нина.
За дверью находилась еще одна гостиная, на этот раз обставленная в колониально-индийском стиле, как в доме настоящего сагиба — белого господина. Она была буквально забита вещами, привезенными с полуострова Индостан, — по большей части весьма сомнительного вкуса. Что же творится с британской аристократией? Содрогаясь, то и дело отводя глаза, я через всю комнату прошел к застекленным дверям на противоположной стороне.
Одна из дверей оказалась чуть приоткрыта. Я потянул ее на себя и вышел на террасу. Небо действительно было пасмурным, темно-серым, как и говорил Джайлз. Дождь еще не шел, но хлынуть могло с минуты на минуту.
Терраса имела метров восемь в длину и около восьми в ширину. Древние камни были стерты и местами выщерблены. Посреди террасы на невысоком столике сидела Нина и курила.
Я стремительно направился к ней, желая немедленно получить разъяснения.
— Итак, Нина, продолжим наш разговор!
Склонив голову набок, она взглянула в мою сторону. Затем глубоко затянулась, поднявшись со столика, выпустила дым и пошла прочь от меня к балюстраде — туда, где находились ступеньки, спускавшиеся к просторной лужайке. Достигнув перил, Нина перегнулась через них, собираясь выкинуть окурок.
Я последовал за ней, и между нами уже оставалось не более двух метров, когда ее пронзительный крик заставил меня остановиться.
— Нина! Что случилось?
Продолжая держать в пальцах тлеющий окурок, она повернула ко мне свое лицо, от которого, казалось, отхлынула вся кровь.
— О Боже! — воскликнула Нина. — Ее убили!
Глава 11
— Что?!
Я бросился к тому месту, где стояла Нина, и свесился через балюстраду. Внизу, наполовину на цветочной клумбе, лежало распростертое тело. Голова была размозжена, словно арбуз, шмякнувшийся на асфальт, — по всей видимости, каменной урной, валяющейся рядом. Я поспешил отвести взгляд от кровавого месива.
Лже-Доринда — а то, что это она, я понял по одежде — была мертва. Мертвее даже представить трудно. И вовсе не обязательно было спускаться вниз и пачкать руки, чтобы в этом удостовериться, — я чуял, что она мертва и отсюда, сверху. Как вы понимаете, это чисто вампирское чутье: сосредоточившись, я могу на расстоянии ощущать и даже слышать чужое сердцебиение. Сердце лже-Доринды биться явно прекратило.
Я повернулся к Нине: потрясенная, с остекленевшими глазами, она что-то бормотала себе под нос. Приложив незначительное усилие, я сумел разобрать ее слова:
— Не могу поверить, что они пошли на такое. Да за что же?! Что она сделала?!
— Нина! Возьми себя в руки! — Я стиснул ее ладонь, которая оказалась холоднее, чем моя собственная.
Глубоко вздохнув и вроде бы немного успокоившись, Нина сфокусировала на мне взгляд. Выдернула руку из моей ладони и достала из сумочки еще одну сигарету. Когда она щелкала зажигалкой, ее пальцы уже практически не дрожали.
— Нина, кого ты имела в виду, говоря «они»? Кто к этому причастен?
Она выдохнула дым прямо мне в лицо.
— Я просто была в шоке, Саймон. Если здесь кто-то и причастен, то скорее всего этот сопляк… твой дружок!
Так… Барракуда возвращается! Было ясно, что Нина понемногу приходит в себя. Однако не ко времени сейчас доказывать, что Джайлз вовсе не является моим дружком.
— Нина, не говори ерунды! Зачем Джайлзу ее убивать? Для этого у него нет никаких причин.
Нина вскинула голову.
— Да ладно, Саймон! Все же видят, что этот придурок просто без ума от тебя. Кто усомнится в его причастности, зная, что эта смерть тебе на руку? — Не обращая внимания на мои сбивчивые возражения, она указала налево. — Урна раньше стояла там, на балюстраде. А Доринда, очевидно, находилась внизу, на газоне, и кто-то столкнул эту урну на нее.
— Да, видимо, так все и было, — согласился я.
Нина выпустила облачко дыма, затем достала из сумочки мобильный телефон и протянула мне:
— На, вызови, кого следует.
Вспомнив нужные цифры, я набрал номер лучшего местного специалиста по убийствам, инспектора Робина Чейза. Он как раз находился у себя в отделении, и я вкратце объяснил ему, что произошло. Робин, надо отдать ему должное, никак не прокомментировал тот факт, что опять именно я сообщаю об очередном трупе. Он только заверил, что скоро прибудет в Кинсейл-Хаус вместе со своими людьми и приступит к делу.
Вернув Нине мобильник, я проинформировал ее, что представители власти уже выезжают. Затем взял за руку и повел прочь от того места, где свершилось столь ужасное преступление.
— Пожалуй, нам лучше вернуться в дом, — сказал я и посмотрел на небо: хлынуть могло в любую минуту. — Думаю, надо чем-нибудь прикрыть тело от дождя.
Нина скривилась.
— Я надеюсь, Саймон, ты сделаешь это без меня.
— Ну что ты, дорогая, разве можно тебе пачкать свои ручки. Небеса этого не допустят.
Нина проигнорировала мою иронию.
Через застекленные двери мы вошли в «покои белого господина», как мысленно я окрестил это помещение.
— Нина, а до моего появления на террасе ты что-нибудь видела? То, что могло бы заинтересовать полицейских?
Она скептически взглянула на меня:
— Саймон, ну о чем ты говоришь? Что я могла видеть? Она наверняка была мертва еще до моего
