— И все это время… — голос Жанин сорвался, — все это время ты думал, что я… любовница Стефаноса? — с трудом выговорила она. — Боже мой! — Широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас, Жанин смотрела на обоих мужчин.
— Жанин, детка… — Стефанос протянул к ней руки.
Жанин проигнорировала этот жест. Медленно, словно увязая в зыбучем песке, она сделала несколько шагов по направлению к дому и, отчаянно вскрикнув, вбежала внутрь и заперлась в ванной комнате, ища там убежище и уединение.
Мир рухнул в одночасье. Жанин словно видела кошмарный сон, где все перевернулось с ног на голову. Перед глазами вновь и вновь возникала только что пережитая сцена, и Жаннин, прошибал холодный пот. Она сидела на полу, на холодной мраморной плитке, опершись о стену, словно хотела слиться с ней воедино.
Никос думал, что она любовница Стефаноса. На протяжении всего этого времени он именно так и думал. С того самого момента, как только увидел ее. И до последнего момента, пока Стефанос не раскрыл ему глаза, был уверен в своей правоте. Никос никак не хотел верить Стефаносу. Он предпочитал навсегда приклеить к ней ярлык любовницы его шурина.
Любовница Стефаноса…
Эти ужасные слова застряли у нее в горле.
Значит, вот как Никос о ней думал.
Любовница женатого мужчины. Любовница мужа его сестры.
Жанин содрогнулась.
Он был братом Деметрии. Никос Кириакис был деверем Стефаноса.
И у него была цель — защитить брак его сестры беспроигрышным способом: соблазнить любовницу Стефаноса и навсегда разлучить ее с ним. Что он и сделал. Расчетливо и осознанно.
Он приехал в отель, чтобы познакомиться с ней и переспать.
Жанин гордо вскинула голову и вслух произнесла мучившие ее слова, словно стараясь навсегда затвердить их:
— Никос Кириакис намеренно меня соблазнил. Он думал, что я — любовница Стефаноса. И у него не было других причин встречаться со мной.
Острая боль пронзила ее сердце. Она настолько явственно ощутила эту боль, что ей захотелось закричать.
— И это значит, что все, что было между нами, — ложь.
От душевной боли Жанин вся сжалась в комок.
Из спальни раздались голоса. Один из них принадлежал Стефаносу. Он в бешенстве что-то кричал на своем родном языке. Другой голос говорил односложно и с бесцветной интонацией. Жанин не понимала ни слова. Она услышала крик отца, хмыканье в ответ и наконец, тяжелые удаляющиеся шаги. Наступила тишина.
В дверь ванной комнаты робко постучали.
— Жанин! — это был Стефанос. Девушка не ответила. — Жанин, доченька моя дорогая, мне очень нужно поговорить с тобой, — умоляюще попросил он. — Открой дверь, пожалуйста. — Жанин слышала, как дрожит от волнения его голос.
Ее отец.
Всю свою жизнь она искала его, расспрашивала свою мать, но так и не получила ответа на свои вопросы.
— О, дорогая, не стоит об этом спрашивать, все было так давно! — повторяла мать. Сначала Жанин думала, что с ее отцом связана какая-то ужасная история, о которой Луиза не хочет ей говорить. Но потом, когда Жанин поняла, какую разгульную жизнь, изобилующую многочисленными связями, ведет ее мать — бесконечная череда любовников, постоянная смена места жительства по первому желанию, — она пришла к совершенно иному выводу: ее мать сама понятия не имела о том, кто из ее любовников является отцом ее дочери.
Постепенно Жанин смирилась с тем, что никогда не узнает правды.
Но по счастливой случайности ей выпал такой шанс. Жанин до сих пор не могла поверить, что их встреча состоялась и в корне изменила ее жизнь. Иногда ей становилось страшно при мысли о том, что если бы она не оказалась тогда в аэропорту Хитроу именно в тот момент, когда там был Стефанос… По статистике вероятность таких совпадений очень мала, но Жанин повезло.
Девушка помнила их встречу до мельчайших подробностей. Она вернулась в Лондон и по дороге за своим багажом заметила мужчину, который смотрел на нее так, словно встретил привидение.
Она бы прошла мимо, если бы мужчина не обратился к ней каким-то странным тоном.
— Луиза, — позвал он. Затем протянул руку ей навстречу и сказал что-то на иностранном языке, повторив имя ее матери.
Жанин остановилась. Она знала, что очень похожа на свою мать, а этот мужчина как раз подходил к тому типу мужчин, которые нравились матери. Жанин отрицательно покачала головой.
— Нет, я ее дочь, — заговорила она по-английски, справедливо полагая, что этот представительный мужчина не может не понять ее.
— Да, конечно, простите, — тоже по-английски ответил он. — Даже Луиза, с ее невероятной красотой, не могла бы оставаться такой же молодой, как и прежде.
Мужчина изучающим взглядом посмотрел на Жанин. У него были очень добрые глаза, и что-то в них показалось Жанин знакомым. Неужели они уже встречались где-то?
— И вы целиком и полностью унаследовали ее красоту, — продолжал мужчина.
Жанин улыбнулась в ответ.
— Как поживает Луиза? Раз вы ее дочь, значит, она замужем? Помнится, прежде она была категорически против брака.
— Луиза умерла три года назад. Погибла в автокатастрофе, — тихо сказала Жанин.
Мужчина искренне опечалился.
— Мне очень жаль. Это большое горе для вас и вашего отца.
Жанин покачала головой.
— Луиза так и не вышла замуж. Она осталась верна своим принципам до конца.
Мужчина выглядел слегка шокированным этой новостью. Он удрученно взглянул на Жанин.
— Я помню, что она была категорически против замужества, но я списывал это на ее молодость. Мы оба были слишком молоды тогда. Это было… — он напрягся, подсчитывая года, — примерно двадцать шесть лет тому назад. Мы познакомились в мае, на Гранпри в Монако. И провели вместе шесть замечательных недель. Она просто свела меня с ума, ее красота ослепляла меня, я был как в тумане, охваченный страстью…
Он осекся, увидев, как изменилась в лице Жанин.
— Что случилось? — с тревогой в голосе спросил он.
Жанин уставилась на него и неожиданно для себя выпалила:
— Мне двадцать пять лет. И мой день рождения в феврале.
Секунду он смотрел на нее, не моргая. Затем быстро что-то произнес на своем родном языке, и Жанин поняла, что он грек и вполне мог быть ее… ее отцом.
Она похолодела при мысли о том, что этот представительный пожилой иностранец может оказаться ее отцом.
Нет, это же абсурд! Жанин повернулась, чтобы уйти.
Мужчина крепко схватил ее за руку.
— Подождите! — В его глазах читалась мольба. — Кто ваш отец?
Жанин пожала плечами.
— Я не знаю, — дрожащим от волнения голосом ответила она. — Мать никогда мне о нем не рассказывала. Думаю, она и сама не знала.
Лицо мужчины помрачнело.
— Нет, она все прекрасно знала. Я в этом уверен. Я был лишь временным ее увлечением, но, пока мы
