Эбби еще крепче вцепилась пальцами в гриву Сынка. Кейн опустился на колени рядом с ней, с трудом сдержав ругательство, когда ему пришлось оторвать ее пальцы от гривы лошади.
Эбби вырвалась и вскочила на ноги, выпрямившись во весь рост. Сжав руки в маленькие кулаки, она вызывающе посмотрела в лицо Кейну.
— Я не могу ехать! — воскликнула Эбби. — Сынок мертв! Я не могу оставить его лежать здесь просто вот так. Его нужно похоронить!
Дождь забарабанил по голове Кейна, Раскаты грома как бы посылали им предостережение.
— Эбби, мы не можем оставаться! Опасно находиться тут, на открытом месте, во время грозы!
— Тогда поезжай один! — воскликнула она. — А я останусь здесь до тех пор, пока не сделаю все как надо!
— Ради Бога, женщина! Как раз за следующим холмом есть хижина! Лишь только прекратится гроза, я вернусь сюда и позабочусь о том, чтобы похоронить Сынка.
Огонь засверкал в ее глазах.
— Он был моим конем, Кейн! Я должна сделать это сама! — Голос Эбби звенел от волнения.
— Черт побери, Эбби, мы должны найти укрытие — немедленно. — Своими стальными пальцами Кейн уж в который раз сжал ее запястья. Эбби поедет с ним, даже если для этого ему придется связать ее и засунуть в рот кляп!
Эбби попыталась было выдернуть руку, но его рука была куда сильнее.
— Нет! — в ярости воскликнула Эбби. — Я не могу оставить его здесь, чтобы хищные птицы и волки… — Внезапно на них обрушился шквалистый ветер. Эбби показалось, будто он сейчас унесет ее. — О Господи, неужели ты не понимаешь! Я… я не смогла остаться и позаботиться о том, чтобы устроить для папы приличные похороны. Теперь я должна позаботиться хотя бы о том, чтобы пристойно похоронить Сынка… Я должна это сделать, Кейн, я должна! — Ее голос надломился, как и она сама.
Эбби словно обезумела, свободной рукой она колотила Кейна в грудь, царапала его, стараясь вырваться. Ее глаза остекленели, а выражение лица стало настолько безумным, что Кейну пришла в голову мрачная мысль — Эбби не очень ясно осознает, кто он и что она делает. Кейн грубо встряхнул Эбби, пытаясь привести ее в чувство, но это только усилило ее сопротивление. И тогда он заключил ее в объятия и сжал так сильно, что она задохнулась и, широко открыв глаза, стала ловить ртом воздух. Эбби перестала сопротивляться и, ослабев, прильнула к нему.
Кейн взял ее лицо в руки.
— Эбби, — поспешно проговорил он, — я клянусь, что вернусь сюда и похороню Сынка. Ты слышишь? Я клянусь, что не обману и не подведу тебя.
Казалось, что Эбби не слышит его. Кейну не оставалось ничего иного, как воспользоваться своим преимуществом более сильного, и он буквально потащил ее к тому месту, где Полночь, навострив уши, настороженно ждала их. Кейн приподнял Эбби и усадил ее в седло, а затем и сам устроился позади нее. Она наклонилась вперед, подобно цветку с надломленным стеблем. Кейн не удержался, он шепотом выругался и покрепче обнял Эбби. По его команде конь стрелой понесся вперед.
В этот момент точно небеса разверзлись. Гонимый ветром дождь полил как из ведра. К тому времени когда они подъехали к хижине, оба промокли до костей.
Кейн привязал Полночь около крыльца, потом рывком растворил дверь хижины. Он подтолкнул Эбби к входу и последовал за ней. Кейн считал, что этой хижиной пользуются лишь во время охоты; она никогда не была занята, когда бы он ни проезжал в этих местах. Но было очевидно, что кто-то останавливался здесь по меньшей мере несколько раз в год — внутри все было именно так, как он запомнил. Лежал запас дров, и, хотя пол, выстланный грубыми досками, был покрыт слоем пыли, он не был грязным. Деревянный стол и стулья находились во вполне удовлетворительном состоянии, и даже узкая кровать в углу была аккуратно застелена выцветшим лоскутным покрывалом.
Кейн захлопнул дверь и прошел мимо Эбби к очагу. Дождь принес с собой прохладу, и, хотя в помещении не было холодно, Кейну и Эбби было зябко, так как они промокли до костей. Однако благодаря опыту и сноровке Кейна вскоре яркое пламя уже гудело в очаге.
Сама Эбби до сих пор даже ни разу не пошевелилась. Ее безразличие ко всему не на шутку встревожило Кейна. Это было так на нее не похоже. Он подтолкнул ее к ближайшему стулу.
— Тебе бы лучше совсем снять одежду, она насквозь мокрая, — посоветовал Кейн и указал на шерстяное одеяло, аккуратно сложенное на краю кровати. — Ты можешь накинуть на себя это одеяло и побыть в нем до тех пор, пока не высохнет твоя одежда и ты вновь сможешь ее надеть. Заодно согреешься и сама.
Кейн уловил в глазах Эбби то ли тоску, то ли недоверие.
— Ты можешь это сделать, пока меня не будет, — предложил он. Эбби ничего не ответила, но Кейн увидел в ее взгляде молчаливый вопрос.
— Я вернусь, когда покончу с похо… — Кейн умолк, заметив, как у нее побелели губы. — Когда освобожусь, — запинаясь, закончил он.
Он сделал несколько шагов по направлению к двери.
Дождь по-прежнему вовсю хлестал по окнам и стенам, но Эбби даже не попыталась остановить Кейна — правда, он и не ожидал от нее этого. Нет, с горечью подумал Кейн, тревоги о нем от нее теперь не дождешься.
Когда спустя довольно долгое время Кейн без сил ввалился в хижину, он почувствовал, как у него слезятся глаза и горит в груди. Гроза утихла, дождь же все шел не переставая. Хижина была почти целиком погружена в темноту, и только пламя в очаге, отбрасывая слабые золотистые блики, слегка освещало небольшое пространство вокруг. Кейну пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть Эбби. Она сидела на полу у стены, закутавшись в грубое шерстяное одеяло. Голова ее была низко опущена. Казалось, что она спит.
Кейн быстро пересек комнату и остановился возле очага. У него ныли руки, так как ему пришлось основательно потрудиться и выкопать довольно обширную яму, чтобы в ней смогло поместиться тело Сынка. Пытаясь расстегнуть пуговицы на рубашке, Кейн заметил волдыри на подушечках нескольких пальцев. Он быстро разделся, сбросив сапоги и мокрую одежду на пол. Обнаженный, он повернулся, чтобы достать свою одежду из седельных вьюков. Вытерев рубашкой мокрые руки и ноги, прежде чем надеть другую пару брюк, Кейн даже не потрудился натянуть на себя сухую рубашку.
Он резко обернулся, почувствовав, что Эбби не спит… а смотрит на него. Она была похожа на ребенка с огромными ярко-голубыми глазами, с освещенными мерцающим светом волосами, мягкими прядями рассыпавшимися по плечам. Ее тонкие пальцы сжимали край одеяла, как будто сейчас это было единственное, — °а что она могла уцепиться в жизни.
На мгновение их взгляды скрестились. Возникла напряженная тишина. Эбби первой нарушила давящее молчание:
— Это уже сделано?
Кейн утвердительно кивнул головой.
Эбби пристально посмотрела на него. В ее глазах читались боль и тоска. Охватившее ее раньше отрешенное оцепенение уже прошло. Мучительная боль терзала душу. Кейн ей ничем не обязан, тем не менее, несмотря на эту ужасную погоду, он ушел из тепла под проливной дождь, чтобы похоронить Сынка. Единственное, что она может сделать, это поблагодарить его… Ее рот открылся, губы задрожали, но, когда она попыталась заговорить, голос не повиновался ей. А затем… Эбби сделала именно то, что она обычно так упорно старалась не делать…
Она заплакала…
Глава 11
У Кейна было такое ощущение, будто его ударили кулаком в живот. И не один раз, а снова, и снова, и снова.
Ему казалось странным видеть эту сильную горячую женщину в слезах. Она отвернулась от него, но ее плечи вздрагивали под одеялом. Это зрелище совершенно его доконало.
Никогда прежде Эбби не выглядела такой незащищенной.
Никогда он так не возмущался ею.
Ибо слезы были единственным, чего он от нее не ожидал… единственным, с чем он не мог иметь
