наедине со своей нечистой совестью, положив перед ними острый кинжал. Интереснее, однако, выглядит гипотеза Гастона Масперо, исследовавшего так называемую «мумию неизвестного царевича», которая была обнаружена в Дейр-эль-Бахри. Это мумия мужчины двадцати пяти – тридцати лет крепкого сложения, не отмеченного признаками каких-либо физических недостатков, который по неизвестным причинам был похоронен без соблюдения традиционных операций, связанных с бальзамированием. Его мозг не был извлечен из черепа, внутренние органы также остались на месте. «Никогда я не видел лица, на котором так отчетливо проступали бы следы мучительной и страшной агонии, – пишет Масперо. – Чудовищно исказившиеся черты его заставляют предположить, что несчастный умер от удушья, будучи похоронен заживо». Эта гипотеза может показаться слишком смелой, однако мы не располагаем никакими свидетельствами, что в Египте преступникам предоставлялась возможность самим свести счеты с жизнью. Тем более сложно поверить, что столь милосердное решение было принято по отношению к злодеям, посягнувшим на жизнь фараона.
11. Заветы фараона
Долгое царствование и различные неприятные происшествия вроде описанного в предыдущей главке могли пробудить в фараоне естественное желание поведать о своем богатом опыте грядущим поколениям. Некоторые властители, в том числе Аменмес I, отец Сесостриса I, оставили своим преемникам поучения. К сожалению, до нас не дошли ни воспоминания Сети I, «сошедшего в Аментет» во цвете лет, ни Рамсеса II, никогда не устававшего исполнять роль бога среди людей. Зато мы располагаем почти полным текстом папируса, продиктованного Рамсесом III незадолго до смерти. Фараон явно считал, что успел многого достичь: он сделал все возможное, чтобы увеличить и украсить святилища египетских богов, в первую очередь храм Амона в Опете, Атума – в Оне, Птаха – в Мемфисе, а также храмы их божественных супруг, не забыв при этом воздать должные почести второстепенным божествам. Царь отдал в их распоряжение многих хорошо подготовленных людей, на каждое празднество посылал на их жертвенные столы яства и напитки. И при этом он никогда не забывал о благополучии своего народа. Он обеспечил мир и порядок во всем царстве. Он изрубил или побросал в тюрьмы тысячи ливийцев, которые до этого свободно разгуливали по всем территориям между западной дельтой Нила и Сахарой, как будто эти земли по праву принадлежали им. Морскому народу, пытавшемуся нарушить границы египетского побережья, был нанесен удар, от которого он не скоро сможет оправиться. Он построил и оснастил флот, он рассылал свои суда во все страны за благовониями, бирюзой, золотом, медью, черным деревом, слоновой костью и хвойным деревом Ливана. Египет стал цветущим садом, и мир воцарился в нем.
«Я дал жизнь всей земле и людям, в ней обитающим:
Несмотря на свою искреннюю веру в благосклонность богов, царь беспокоился за своего сына, «порождение Ра, зачатого его семенем, сына Амона, вышедшего из его плоти, коронованного властителя Обеих Земель, подобного Татенену». Разумеется, мир лежит у ног фараона и каждый египтянин считает за честь поцеловать землю перед ним. Но последует ли народ завету того, кто ныне приобщается к породившим его богам, чтобы они всюду следовали за его сыном, почитали его, восхваляли его, словно Ра, дарующего свой свет Египту? Словно предвидя, что лучшие дни Египта уже миновали, царь не устает снова и снова взывать к богам, умоляя их быть милостивыми к его сыну. Он обращается к Амону: «Услышь меня, отец мой, господин мой! Я один в Эннеаде богов, которые рядом с тобой. Сделай так, чтобы сын мой предстал царем в обители Атума… Ты сам провозгласил его царем, когда он был еще юношей, сделал его властелином, да будет он жив, силен и здоров, над землями и над людьми… Пошли ему царствование на тысячи лет!.. Дай молодость его членам, детей – на каждый день! Ты щит, который обороняет его повседневно. Подними свой меч и свою булаву над азиатами, дай повергнуть их в страх, как будто он – сам Баал. Пусть он расширит границы по воле своей. Пусть земли и пустыни трепещут перед ним. Дай ему Тамери с рукоплесканиями. Отведи от него беды, катастрофы, несчастья. Пусть радость пребывает в его сердце, пусть кричат, поют и танцуют люди перед его прекрасным лицом. Вложи любовь к нему в сердца богов и богинь, нежность к нему и почитание – в сердца людей…»
«Что ты предсказал, исполнится твердо и точно. Все, что ты сказал, будет чудесно незыблемым. Дай мне царствование на двести лет, чтобы укрепить его для моего сына, который останется на земле. Продли его дни более, чем царя всякого, помня о том добре, что я сделал для тебя. Он будет послушным тебе властелином, ибо ты возложил на него корону. Он не отвернется от твоих дел, владыка богов. Сделай Нил великим и могучим в твое время, чтобы приносил он царству пищу в изобилии. Сделай так, чтобы цари, не знающие Египта, приходили в его священный дворец с дарами на плечах…»
Такие же пылкие мольбы обращает царь к Атуму, Птаху и ко всем богам и богиням Великой Эннеады. Последние строки этого документа – горячая просьба к людям и богам за возлюбленного сына. Быть может, кто-то из египетских мудрецов-прорицателей, а их в Египте было великое множество, предупреждал Рамсеса III, что все невзгоды, которые смог предотвратить он благодаря своей прозорливости, храбрости и удачливости, обрушатся на Возлюбленную Землю, едва его не станет? Давным-давно фараону Хеопсу было предсказание, что его династия угаснет через три поколения. Династии Рамсесидов было суждено просуществовать еще более семидесяти лет, и последние годы их преследовали беды и поражения. Однако вслед за ними пришли новые правители, сумевшие вновь поднять Египет с колен.
Глава IX
ВОЙСКО И ВОЕННОЕ ДЕЛО
1. Плюсы и минусы военного дела
Писцы считали, что военное дело стоит куда ниже их ремесла, однако их ученики, ослепленные блеском военной славы, нередко меняли тростниковую палочку и дощечку для письма на меч и лук, а уж тем более на колесницу с горячими скакунами. Чтобы наставить этих юнцов на путь истинный, писцы старались всячески продемонстрировать им все тяготы солдатской жизни, и среди множества стилистических упражнений эпохи Рамсесидов большое место занимают различные вариации на эту тему. Если верить им, чтобы стать пехотным командиром, необходимо с колыбели готовиться к военной карьере. Когда он достигал трех футов роста, его отправляли в казармы для обучения, в ходе которого на его голове и теле оставались шрамы на всю жизнь. Если он ленился, его выбивали как ковер (в тексте – «как лист пергамента»). Но все это было лишь подготовкой; после того как начальники признавали наконец его годным для военного дела, жизнь его превращалась в настоящий кошмар: «Приди, послушай о походах в Сирию и как переходит он через горы. Он несет хлеб свой и воду свою на плечах, как осел несет свой груз; его хребет разбит. Он пьет воду протухшую и гонит от себя крепкий сон. Когда достигает он врага, он подобен птице, пойманной в силок, и сил не осталось в его членах. Когда ему удается вернуться в Египет, он походит на палку, изъеденную червем. Он болен, бсесилие охватывает его, и его приходится везти на осле. Одежду его украли грабители, и слуга его сбежал». Все эти беды не грозят военачальнику, который разъезжает на колеснице. Поначалу, когда ему выдали пару прекрасных коней из царских конюшен и пятерых слуг, чтобы ходить за ними, он преисполнен радости. Он торопится попасть в свой родной город, чтобы покрасоваться там перед людьми. Он задирает каждого, кто имеет дерзость не выразить при виде его восхищения. Но он должен содержать двух из выделенных ему слуг, а теперь еще он собирается купить новую колесницу. Дышло стоит три
Все это, разумеется, большое преувеличение, оно лишь доказывает, что ученые мужи недолюбливали солдат, которые наверняка отвечали им взаимностью. Воины, вернувшиеся из походов в Сирию, Нубию или Ливию, могли окончить свои дни в относительном достатке, как Яхмос, сын Абена, или обеспечить себе
