задняя стена дома. В окне первого этажа смутно маячили лица наблюдавших за посадкой.
На площадке ждала «приемная комиссия» – три человека. Сверху фигуры их казались странно укороченными, с вытянутыми вверх шеями. Ветер от шлепающих по воздуху винтов гротескно взлохматил им волосы, штанины их брюк бились вокруг ног, а пиджаки плоско прилипли к груди. Когда смолкли моторы, неожиданно наступившая тишина была такой абсолютной, что Дэлглишу показалось, будто три неподвижных фигуры – манекены в витрине затихшего мира. Он и Мэссингем отстегнули привязные ремни и выбрались наружу. Секунд пять обе группы стояли молча, рассматривая друг друга. Затем, одинаковым жестом, трое встречавших пригладили волосы и осторожно двинулись вперед, навстречу Дэлглишу. В ту же минуту слух его восстановился – уши больше не были заложены, – и мир снова обрел звучание. Дэлглиш обернулся – поблагодарить пилота и сказать ему несколько слов. Затем вместе с Мэссингемом пошел к встречающим.
Он уже был знаком с суперинтендентом Мерсером из местного Угро: они встречались на нескольких конференциях сотрудников полиции. Даже на расстоянии десяти – двенадцати метров бычья шея и плечи суперинтендента, его круглое лицо комедианта с широким, улыбчивым ртом и блестящими пуговицами глаз были легко узнаваемы. Дэлглиш почувствовал сокрушительное рукопожатие, а затем Мерсер представил остальных. Доктор Хоуарт: высокий блондин, почти одного роста с Дэлглишем, широко расставленные глаза необычайно глубокого синего цвета, обрамленные такими длинными и пушистыми ресницами, что любое другое лицо могло бы показаться женственным, но только не это – таким надменно мужественным было оно. Хоуарт мог бы считаться необычайно красивым, подумал Дэлглиш, если бы не легкое несоответствие в чертах лица, скорее всего контраст между тонкой и нежной кожей, обтянувшей изящной лепки скулы, и слишком волевым, выдающимся вперед подбородком под бескомпромиссным ртом. Дэлглиш и так понял бы, что Хоуарт богат. Синие глаза взирали на мир с чуть цинической уверенностью человека, привыкшего получать желаемое – стоило только пожелать – самым простым из существующих способов: заплатив за него. Рядом с ним – доктор Генри Керрисон, такой же высокий, но рядом с Хоуартом казавшийся меньше ростом. Его изрезанное морщинами, взволнованное лицо было бледно от усталости, а в темных глазах с припухшими веками таилось что-то, похожее на горькое сознание фиаско. Он крепко пожал Адаму руку, но не произнес ни слова. Хоуарт сказал:
– Через черный ход сейчас мы не сможем пройти, придется обойти здание кругом. Так будет проще.
С расследовательскими чемоданчиками в руках, Дэлглиш и Мэссингем последовали за ним, обходя дом сбоку. Лица в окне первого этажа исчезли, повсюду царила необычайная тишина. Шурша листьями, усыпавшими дорожку, вдыхая терпкий осенний воздух и ощущая на лице солнечные лучи, Мэссингем почувствовал, как его охватывает почти животная радость бытия. Прекрасно, что он не в Лондоне. Дело обещало быть интереснейшим, именно такие дела он и любил. Их небольшая группа завернула за угол дома, и Дэлглиш и Мэссингем впервые по-настоящему увидели фасад Лаборатории Хоггата.
Глава 5
Здание представляло собой прекрасный образец бытовой архитектуры конца семнадцатого века: трехэтажный дом с украшениями на крыше и четырьмя мансардными окнами; центральная – выступающая – часть дома с тремя эркерами украшена фронтоном с резным карнизом и медальонами. Ко входу ведет широкая лестница из четырех закругленных каменных ступеней, а сама входная дверь – весьма внушительная, с пилястрами, – была тем не менее здесь вполне уместна, солидна и лишена нарочитости.
Дэлглиш на миг приостановился – полюбоваться фасадом. Хоуарт сказал:
– Привлекательно, не правда ли? Но подождите, вам еще предстоит увидеть, что старик натворил внутри.
Парадная дверь, помимо сдержанно-элегантной медной ручки и такого же дверного молотка, оказалась украшена тремя замками: кроме английского замка, здесь был сейфовый с часовым набором и специальный замок Чабба, подсоединенный к системе сигнализации. На первый взгляд следов взлома не было заметно. Дверь открылась чуть ли не прежде, чем Хоуарт успел позвонить. Человек, отворивший дверь, без улыбки отступил в сторону, чтобы дать им пройти. Даже в штатской одежде Дэлглиш легко распознал в нем полицейского офицера. Хоуарт коротко представил его – инспектор Блейклок, помощник сотрудника по связям с полицией, и добавил:
– Все три замка были в порядке, когда Блейклок явился сюда сегодня утром. «Чабб» соединяет электронную систему сигнализации с полицейским участком в Гайз-Марше. Внутренняя система охраны контролируется из кабинета сотрудника по связям с полицией – там находится распределительный щит.
Дэлглиш посмотрел на Блейклока:
– Там все в порядке?
– Да, сэр.
– Другого выхода отсюда нет? Ответил ему Хоуарт:
– Нет. Мой предшественник счел нужным, чтобы черный ход и единственная боковая дверь были забиты. Слишком сложно было обеспечить все три двери системой безопасности. Все, кто приходит или уходит отсюда, идут через парадную дверь.
За исключением кого-то, кто, возможно, проник сюда иначе сегодня ночью, подумал Дэлглиш.
Они прошли через вестибюль, тянувшийся почти во всю длину дома: шаги их неожиданно громко звучали по выложенному узорным мрамором полу. По давно сформировавшейся привычке Дэлглишу достаточно было беглого взгляда, чтобы получить ясное представление о том, что он увидел. Шагая по направлению к лестнице, они ни на минуту не остановились, но впечатление от зала было совершенно четким: высокий лепной потолок, справа и слева – две элегантных двери с фронтонами, на правой стене – портрет маслом основателя Лаборатории, в глубине – блестящая полированным деревом конторка Регистрационного отдела. Полицейский, с лежащей перед ним на конторке пачкой листков, разговаривал по телефону, по-видимому, проверяя алиби сотрудников. Он не прервал разговора и не взглянул на пришедших.
Лестница была совершенно замечательная. Балюстраду из резных дубовых панелей украшали завитки из листьев аканта, а каждая балясина перил в конце лестничного марша венчалась тяжелым резным дубовым флероном в форме ананаса. Ковровой дорожки на лестнице не было, деревянные, ничем не натертые ступени истерты и исцарапаны. Суперинтендант Мерсер и доктор Керрисон поднимались по лестнице вслед за Дэлглишем молча. Хоуарт, шедший впереди, казалось, испытывал непреодолимую потребность говорить:
– На первом этаже расположены Отдел регистрации и Хранилище вещдоков, мой кабинет, комната секретарши, канцелярия, кабинет сотрудников связи с полицией. Это все, кроме, конечно, бытовых служб в глубине дома. Главный инспектор Мартин – это наш старший сотрудник по связям с полицией – в данный момент находится в США, и все обязанности исполняет один Блейклок. На этом этаже у нас – в глубине – Биологический отдел, в фасадной части – Отдел криминалистики и Отдел исследования орудий и инструментов – в самом конце коридора. Но я для вас приготовил план Лаборатории – он у меня в кабинете. Подумал, может быть, вы захотите взять его с собой – если вам так удобнее. Но я ничего там не трогал, не передвигал, пока вы не осмотрите кабинет. Вот лаборатория Биологического отдела.
Он взглянул на суперинтендента Мерсера: тот достал из кармана ключ и отпер дверь. Лаборатория оказалась длинным помещением, явно перестроенным из двух комнат меньшего размера, может быть, малой и большой гостиной. Лепнина с потолка была убрана: возможно, полковник Хоггат посчитал, что лепной потолок не подходит для помещения, в котором работают. Но шрамы от этой операции были все еще ясно видны. На месте старых окон были сделаны два длинных окна, занявших практически всю торцевую стену. Под окнами располагались рабочие столы и раковины; еще два рабочих стола островками стояли посередине лаборатории: один – снабженный раковинами, другой – уставленный микроскопами. Слева, за стеклянной перегородкой, находился небольшой кабинет, справа – темная комната. У самой двери – огромный холодильник.
