сухо, но обиды в нем не было.
— А мне показалось, что ты сделал это потрясающе.
Их взгляды встретились.
— Я никогда ей не понравлюсь, — сказал Симеон.
— В этом ее слабость и ее беда, — твердо сказала Исидора. — Должно быть, Хонейдью говорил тебе, что она уехала к сестре. Думаю, она будет рада приезжать сюда с визитами.
— Хонейдью считает, что она никогда сюда не вернется, — сказал Симеон. — Мать попросила прислать ей все ее вещи, включая и мебель из спальни.
— Тогда мы с радостью отправим ей ее мебель, — сказала Исидора. — Зато нам не придется везти ее в Лондон для ремонта, хотя, боюсь, она может сломаться в дороге.
— Если бы ты зашла в дом к моей тетушке, то тебе показалось бы, что время повернулось вспять и тебя отбросило на два века назад.
— В таком случае мебель твоей матери окажется там как раз к месту, — заметила Исидора, подходя ближе к Симеону. Да, она заслуживает любви итого, чтобы за ней ухаживали, но иногда женщина может брать и сама то, что ей принадлежит.
— Именно так.
Исидора глубоко вздохнула, вспоминая уроки Джеммы, касающиеся мужчин. Наклонившись, она сняла с ноги одну из туфелек. Симеон наблюдал за тем, как она бросила ее на пол. Исидора сняла вторую туфельку и поставила ее рядом с первой.
— Исидора! — воскликнул Козуэй. В его голосе звучало легкое любопытство — таким тоном можно было бы спросить, останется ли викарий к ужину.
Она не ответила. Приподняв юбки, Исидора отстегнула один чулок от подвязки. Чулок соскользнул вниз и задержался на лодыжке. Исидора опустила ногу, и чулок упал на пол. Ей показалось, что взгляд Симеона стал менее спокойным, и тогда она таким же образом избавилась от второго чулка.
— Исидора, — повторил Симеон, — что ты делаешь?
— Раздеваюсь.
— Хонейдью может войти в любое мгновение.
Исидора снова приподняла юбки и развязала тесемки на талии, на которых держался кринолин. Кринолин сполз на пол, и она перешагнула через него.
— Лучше тебе отослать его, — сказала она. — Не хочу, чтобы ты стеснялся собственной жены.
— Ты же не хочешь быть моей женой, — отозвался Симеон, но в его голосе зазвучали хриплые нотки.
— Не хочу, верно, — кивнула Исидора. Теперь она сражалась со своей нижней юбкой. — Я заслуживаю мужчины получше тебя.
— Так и есть.
— Заслуживаю того, чтобы за мной ухаживали. — Нижняя юбка наконец упала, и она отбросила ее ногой в сторону. — С цветами, драгоценностями и стихами, написанными специально для меня. Заслуживаю того, чтобы меня обожали. Кто-нибудь должен падать к моим ногам. — Она посмотрела прямо в глаза Симеона, который не продемонстрировал ни малейшего желания упасть перед ней на колени, поэтому она принялась расшнуровывать лиф. — Я заслуживаю, — продолжала она, — любви.
— Да, — кивнул Симеон. Но по-прежнему не двинулся с места.
Исидора почувствовала, как по ее спине покатилась ледяная капля пота. Симеон не упал к ее ногам, как обещала Джемма. Может, он считает, что у нее слишком пышные бедра? Но многим мужчинам нравятся женщины с пышными бедрами.
Так он и стоял напротив нее, не произнося ни слова, хотя она уже распустила шнуровку на лифе. Она может молча уйти в спальню, сделав вид, что ничего не было, а может и уронить платье. Исидора снова посмотрела на Симеона и почувствовала, что ее лицо заливает краска. Ее лиф расшнурован сверху донизу, правда, грудь еще прикрыта сорочкой. Еще секунда — и она нарушит все приличия.
Но уже через короткое мгновение Исидора убежала в спальню и закрыла дверь. Задвинув щеколду, она упала на колени с тяжелым стуком. Из ее груди рвались рыдания, но она сдержала их. Она притворится, что ничего не произошло. Ничего! Она только что почти разделась перед ним, и если он услышит, что она плачет, то начнет жалеть ее.
Она не услышала из коридора ни шороха, но вдруг прямо из-за двери раздался голос:
— Исидора!
— Нет! — ответила она, радуясь тому, что ее голос даже не задрожал. Исидора чуть передвинулась на коленях по твердому деревянному полу и дрожащими руками соединила на груди половинки лифа.
— Нет?
Она откашлялась.
— Сейчас я не в состоянии, — отозвалась она.
— Почему это не в состоянии?
Приступ ярости поднял Исидору с колен.
— Почему? Для чего, по-твоему, я была готова?
Наступила тишина. Ведь Симеон — джентльмен. Он не виноват в том, что она наслушалась советов Джеммы, которая уверяла ее, что все мужчины идут на поводу у собственных желаний. Совершенно очевидно, что ей посчастливилось выйти замуж за мужчину, который в состоянии контролировать свои чувства. Чудесно!
Правда, похоже, мужчинам удается лучше контролировать себя, когда они не испытывают настоящего желания.
— Исидора, я сейчас войду к тебе.
— Не стоит этого делать, — бросила она в ответ. — Давай просто забудем все, что произошло.
— Нет.
Исидора с трудом сглотнула.
— Уходи, пожалуйста, — попросила она.
Раздался какой-то глухой удар, но не по двери. Кажется, Симеон ушел. Исидора села на кровать спиной к двери. Он мог впасть в ярость, но ей все равно. Да в Лондоне огромное количество мужчин будут готовы упасть в обморок, когда она перчатку при них снимет, не то что нижнюю юбку!
— Исидора, открой дверь!
— Ради Бога! — закричала она, теряя терпение. — Оставишь ты меня в покое или нет?! Мало тебе того, что ты меня вогнал в краску?
— И как долго ты будешь мне мстить?
Что за дурацкий вопрос!
— Ты в полной безопасности, — заверила мужа Исидора. — А теперь, пожалуйста, прошу тебя, уходи!
— Я не могу, — последовало в ответ. — Я снял с себя одежду.
— Ты…
— Я совершенно голый. Сегодня, правда, не холодно, но в любое мгновение может войти Хонейдью.
Руки Исидоры, которые она до сих пор прижимала к губам, упали. Симеон — человек практичный, просто так болтать языком не станет.
— Кажется, я слышу голоса на садовой дорожке, — сказал он.
— Ничего ты не слышишь, — отозвалась Исидора. Она сгорала от любопытства. — Ты правда голый?
— Еще ни разу в жизни я не стоял голым в гостиной, — заметил он.
— Что ж, наслаждайся этим, — слабым голосом проговорила Исидора.
Наступила небольшая пауза, во время которой Исидора раздумывала о том, что Симеон стоит сейчас за дверью без одежды. Неужели он ее снял?
— Исидора, — наконец спокойно промолвил Симеон, — Хонейдью идет сюда, я вижу его из окна.
Исидора рывком распахнула дверь, схватила Симеона за руку и затащила в комнату.
Вот он.
