будучи не в силах произнести слово «любовь». Любит ли она его?
Симеон рассмеялся в ответ, а Исидора скорчила гримаску.
— Ты спрашиваешь, может ли свидетельство о браке увеличить удовольствие?
— Да, похоже, я глупость сморозила, — сказала Исидора.
Однако в глубине души ей казалось, что Симеон не понял, что она имеет в виду. Впрочем, она и сама до кон-ца не понимала.
— Нам надо поговорить серьезно, Исидора, — промолвил Козуэй.
— М-м?
— Мы должны разработать план.
— План? — удивилась она.
— План, касающийся нашего брака, — уточнил он. — Ни один из нас не соответствует полностью тому образу супруга, который сложился у нас в голове. Поэтому мы просто должны попробовать измениться. Насколько это возможно. И тогда мы уже не будем казаться друг другу такими странными. Итак, если бы я был не я и если бы у тебя была возможность выбрать любого светского мужчину, каким бы ты хотела его видеть?
Исидора захихикала.
— Может, рыжим?
— Я серьезно говорю, — обиделся Симеон.
— К чему нам быть серьезными? — простонала Исидора. — Уже давно за полночь. Я устала.
— Можем подольше поспать утром, — отозвался он. — Никто не посмеет нас разбудить. Послушай меня, Исидора, это важно.
Исидора попыталась собраться с мыслями.
— Так ты серьезно? Тебе интересно, какого мужчину я бы предпочла?
— Давай, я уточню. Думаю, было бы правильнее спросить у тебя, насколько он отличался бы от меня?
Она задумалась.
— Исидора, — терпеливо продолжал Симеон, — я не глупец. Я твой муж, который только что сделал тебя очень счастливой. И я не почувствую себя оскорбленным, если ты скажешь, что мне следует чаще носить галстук.
— Знаешь, теперь, когда ты об этом заговорил…
— Но только не парик, — встревожился Симеон. — Я не уверен, что смогу носить парик.
— А что скажешь насчет небольшого количества пудры для важных случаев?
— Например, для поездок ко двору?
— Да нет, не только для поездок ко двору, — покачала головой Исидора. — Например, на балы в Лондоне. Для тех мест, в которых ты окажешься единственным мужчиной в толпе с ненапудренными волосами.
— Но только не парик, — повторил Симеон. — Я не смогу терпеть эти чудовищные букли над ушами, похожие на улиток.
— А ты не мог бы выглядеть более респектабельно? — Она улыбнулась мужу. — Ты мой, а это означает, что не все леди смогут любоваться твоей наготой.
— Мне это нравится, — с медленной улыбкой произнес Симеон.
— И я бы предпочла, чтобы они не увидели твои голые ноги в обожаемых тобой коротких штанах, — добавила она.
Похоже, Симеон встревожился.
— Я не смогу прекратить бегать, Исидора, — сказал он. — Бег — часть моей сущности.
— Но может, ты сменишь короткие штаны на длинные?
Он кивнул.
— Что еще?
— Я правда не могу сейчас думать о чем-то, — сказала Исидора. Ее охватывала сладкая нега.
— Но я еще не сказал тебе, чего хочу я, — напомнил Симеон.
Сон, словно огромное уютное одеяло, окутывал Исидору, затуманивал ее сознание.
— М-м-м… — простонала она. — Я готова… Все, что хочешь…
— Ну вот! — бросил он.
— Что — вот?
— Ты сама сказала, чего я хочу.
— Правда? — Исидора боролась со сном, пытаясь припомнить, что же она только что говорила.
— Ты сказала: все, что хочешь.
— М-м-м…
Симеон сел.
— В последние годы у меня было много времени, чтобы подумать о браке, — начал он. — Именно потому мне казалось, что мы должны аннулировать наш брак, Исидора. Мы не можем стать подходящими супругами друг другу.
— Правда? Разве прежде ты мне об этом не говорил? — сонно спросила Исидора.
— Ты бы описала себя как кроткую и покорную женщину? — спросил он.
Исидора фыркнула.
— Готовую спокойно выслушать любой совет? — продолжал Симеон.
— «Да» в отношении второй части и «нет» — в отношении первой, — пробормотала Исидора.
Однако Симеон, похоже, твердо вознамерился изложить ей все свои мысли о браке, которые формировались в его голове много лет.
— Ты готова позволить мужу в случае необходимости командовать тобой? — не унимался он.
— Иногда…
Симеон опустил на нее глаза.
— В постели? — с надеждой спросила Исидора.
— А вдруг ты попадешь в беду?
— А-а…
— Видишь ли, я беспокоюсь, что пока у нас не разработаны методы действовать сообща, какие были у меня с моими людьми. Наш брак может разрушиться. И, хуже того, в момент кризиса я не смогу спасти его.
— Послушай, Симеон, в Англии не бывает моментов кризиса, — сказала она. — Вещи, которые приходят тебе на ум, — нападения львов, песчаные бури, племена дикарей… всего этого просто нет в Англии.
— Стражники мертвых очень даже напоминали мне стаю оголодавших львов, — напомнил он ей.
Исидора кивнула.
— Если я еще раз столкнусь со стражниками мертвых или если возникнет опасность нападения голодного льва, обещаю, что я буду подчиняться твоим командам, — сказала Исидора.
Симеон улыбнулся:
— Мы оба должны знать, кто из нас главнее.
Исидоре эти слова пришлись не по нраву.
— Если речь пойдет не о внезапной ситуации, подвергающей нас физическому риску, я предпочту выслушать твои объяснения по поводу того, почему ты даешь тот или иной совет.
Настала очередь Симеона недовольно поморщиться.
— Я должен знать, что ты принадлежишь мне, Исидора, — сказал он.
— Принадлежу, — кивнула она. — По британскому закону я являюсь твоей собственностью, как корова или уборная.
— Вот видишь! Ты даже этого принять не хочешь!
— Дело в том, что я не в состоянии этого изменить, — парировала Исидора. — Но я всегда знала, что, как только ты вернешься домой, у меня будет муж.
— Это очень важно, — искренне проговорил Симеон. — Я должен знать, что ты уважаешь мою точку зрения и безоговорочно послушаешься меня. Иначе наш брак не состоится.
