Мельбурне. Черт побери, где он мог раздобыть ее адрес? Должно быть, не так это трудно. Фамилия ему известна; видно, она между делом упоминала, что мать-вдова живет сейчас в Истборне. Сколько Доусонов числится в телефонном справочнике Истборна? Наверняка не слишком много. Особенно для целеустремленного человека.
Он не отвечал ни на один вопрос.
Мать – беспомощная беззащитная старушка, почти инвалид от обширного склероза – пока еще более или менее передвигается, но недалеко и недолго. Несмотря на яростное стремление к независимости, у нее нет физических сил. Ее одолеет ребенок, она бессильна перед любым нападением и все равно упорно отказывается нажимать кнопку тревоги. К ней время от времени заглядывает соседка, по субботним вечерам приходит подруга играть в бинго. Остальное время она проводит в одиночестве.
Теперь Рики знает ее адрес, и это ужасно, учитывая, какой он садист. Есть предчувствие, что он не успокоится, вернув свое достояние, постарается наказать ее вместе с матерью. Из ее доверчивых, откровенных телефонных разговоров он знает, как она любит мать, чувствует себя виноватой за то, что уехала, бросила ее одну, отправилась на другой конец света, когда особенно нужна маме. Будет с удовольствием издеваться над больной женщиной, чтобы причинить боль Эбби.
Машина приближалась к маленькой дорожной развязке. На втором выезде свернула направо, начала подниматься в горку. Справа на несколько миль протянулись поля и усадьбы. Слева промышленный район – разбросанные супермаркеты, фабрики пятидесятых годов, склады, превращенные в офисы, современные индустриальные постройки. В одном из зданий, частично загороженном супермаркетом, располагается уголовная полиция Суссекса, но Эбби об этом не знает. Даже если бы знала, не рискнула б туда обратиться. Каким бы способом ни старался Рики вернуть свои деньги, она их украла. Украла очень много. Но даже если кто-то обокрал преступника, это для него не оправдание.
И настучать друг на друга они не могут, потому что оба все потеряют. Оба попали в безвыходное положение. Однако точно так же известно, что, если отдать требуемое, у Рики не останется никаких оснований сохранять ей жизнь. Скорее наоборот.
Показалось массивное здание с вывеской «Британская книжная торговля», редакция «Аргуса», торговое отделение фирмы «Рено». Едва не проскочив поворот, Рики выругался, ударил по тормозам, скрипнув покрышками. Слишком быстро рванулся под крутым углом, машина резко замерла в нескольких дюймах от «вольво» размерами с грузовик, за рулем которого сидела крошечная женщина, выезжавшая со стоянки перед магазинами.
– Глупая корова, мать твою! – процедил сквозь зубы Рики, выразительно шевеля губами, а женщина в ответ постучала себя по лбу. Эбби на секунду подумала – понадеялась, – что Рики сейчас выскочит из машины, поднимет скандал.
Но «вольво» с ревом умчался прочь, а они поехали вниз мимо стоянки и склада. Въехали в прочные стальные ворота с камерами наблюдения на обоих пилонах, попали во двор, где стояли бронированные инкассаторские машины и грузовики. На всех отличительная черная полоса с золотым щитом, перевитым цепью, и надписью «Саутерн депозит секьюрити».
Подъехали к современной одноэтажной постройке с крошечными щелями окон, которые придавали ей сходство с крепостью. Как на самом деле и было.
Рики остановился на стоянке для клиентов, заглушил мотор, оглянулся на Эбби:
– Только попробуй умничать, и твоя мать покойница. Поняла?
Она поперхнулась от ужаса.
– Да.
Непрерывно соображала. Старалась разработать план действий. Старалась мысленно представить следующие минуты. Старалась все продумать, напомнить себе, что она сильная.
Пока то, что нужно Рики, остается у нее, он будет торговаться. Как бы ни злился, как бы ни блефовал, обязательно будет. Именно поэтому она до сих пор жива и здорова. Если повезет, убережет и маму.
План есть, но его надо продумать, а он едва складывается в голове, не сметанный даже на живую нитку. Эбби вдруг раскисла, превратилась в мешок трясущихся нервов. Пришлось даже схватиться за дверцу, чтобы не упасть.
Через пару минут стало чуточку лучше. Рики поддержал ее за локоть, и они вошли, словно пара супругов, желающих что-нибудь положить на хранение, или забрать, или просто взглянуть на фамильное серебро. Она бросила на него искоса окаменевший взгляд и с отвращением подумала, как вообще могла опуститься до того, чтобы иметь с ним дело.
Нажала на кнопку пропускной системы под всевидящими глазками двух видеокамер, назвала свое имя, фамилию. Через несколько секунд дверь щелчком открылась, они вошли в пустой вестибюль, как бы высеченный из гранита.
Сразу за второй стальной дверью стояли двое крепких неулыбчивых охранников в форме, еще двое в стеклянной будке. Эбби подошла к одному, заговорила в перфорированную панель, вдруг подумав, не подать ли сигнал опасности, но лишь на долю секунды.
– Кэтрин Дженнингс, – вымолвила она дрожащим голосом. – Хочу пройти к своему депозитному сейфу.
Охранник вытащил откуда-то снизу бланк:
– Заполните, пожалуйста. Вместе хотите пройти?
– Да.
– Тогда обоих попрошу заполнить.
Эбби написала свою фамилию, дату, время, протянула бланк Рики, который сделал то же самое. Закончив, снова сунул лист под стекло. Охранник ввел данные в компьютер, выдал им именные таблички, оправленные в пластик с клипсами.
– Знаете, куда идти, что делать? – спросил он.
Эбби кивнула, шагнув к бронированной двери справа от будки. Приблизила правый глаз к сканеру, считывающему радужку, и нажала зеленую кнопку.
Через пару секунд замок щелкнул. Она толкнула тяжелую створку, придержала, вошла вместе с Рики. Начала спускаться по бетонной лестнице, слыша за спиной шаги. Внизу другая железная дверь с другим биометрическим сканером. Она подставила правый глаз, снова нажала зеленую кнопку, услышала щелчок, открыла дверь.
Они вошли в сводчатый подвал в добрую сотню футов длиной и в двадцать шириной, где стоял ледяной холод. По обеим сторонам от пола до потолка высятся стальные ячейки депозитных сейфов, на каждой номер.
Справа ящики глубиной шесть футов, слева – два, в дальнем конце ячейки высотой шесть футов. Эбби снова, как в прошлый раз, задумалась, какие сокровища, приобретенные законным или преступным путем, хранятся за высокими запертыми дверцами.
Держа ключ, Рики жадно разглядывал номера на ячейках.
– Четыреста двадцать шесть? – уточнил он.
Она указала в дальний конец налево, проследила, как он почти бежит последние несколько ярдов.
Вставил в вертикальную щель плоский ключ и чуть-чуть повернул. Почувствовал, как легко подается замок, щедро смазанный маслом. Повернул ключ до конца, прислушиваясь к поочередно двигающимся стержням. Его всегда интересуют замки, понятен почти любой принцип действия. Нажал на ключ – дверца даже не дрогнула. Видно, внутренний механизм сложнее, чем кажется. Сделал еще один полный оборот, отошли другие стержни. Тяжелая дверца открылась.
Рики заглянул внутрь. К его полному изумлению, ячейка была пуста.
Он круто развернулся, осыпая Эбби громкими проклятиями, и обнаружил, что, кроме него, в подвале никого нет.
70
