марки, как удобно в них вкладывать деньги, возить с собой по всему миру. Даже если таможенники обнаружат, мало кто понимает их настоящую ценность. Говорил, лучше всего прятать в книгах – в романах в твердой обложке. Поэтому я обшарила книжные полки. И отыскала.
Белла улыбнулась.
Брэнсон вглядывался в лицо, в глаза Эбби, разгадывая их выражение, но не чувствуя полного удовлетворения. Говорит далеко не все. Что-то скрывает, а что – непонятно. Определенно умная женщина.
– Дальше что? – спросил он.
– Я сбежала. Забрала марки, вышла тайком из дома, собрала вещи, улетела в Сидней первым утренним рейсом. Боялась, что он меня выследит. Это настоящий садист. Прилетела в Англию через Лос- Анджелес и Нью-Йорк.
– Почему не обратились в полицию в Мельбурне? – спросил Гленн.
– Потому что он меня запугал. Потому что он очень хитрый. Вполне мог запудрить мозги полиции и вернуть себе марки. Мог достать и замучить меня. Я от него и раньше терпела побои.
Гленн с Беллой понимающе переглянулись, помня историю Чада Скеггса, покоившуюся в архивах брайтонской полиции.
– А мне очень нужно продать эти марки, – продолжала Эбби. – Мама тяжело больна, у нее обширный склероз. Необходимы деньги, чтоб положить ее в лечебницу.
Что-то почуялось в последней фразе. Что именно, Гленн не мог точно сказать, но фраза прозвучала так, будто оправдывала все, любой поступок. Очень странное замечание, объясняющее необходимость денег… Если кто-то что-то у тебя отобрал, дело не в том, что тебе это
– Думаете, содержание вашей матери в лечебнице обойдется в миллионы? – спросила Белла.
– Ей только шестьдесят восемь, хотя выглядит она старше, – ответила Эбби. – Может быть, двадцать лет там пробудет, если не больше. Я не знаю, во что это выльется. – Она снова глотнула кофе. – Впрочем, какое это имеет значение? Я хочу сказать, если мы ее быстро не вытащим, она может погибнуть. Не выдержит. – Снова закрыла руками лицо, всхлипнула.
Детективы переглянулись.
– Вы никогда не слышали о Дэвиде Нельсоне? – спросил Гленн.
– О Дэвиде Нельсоне? – Эбби нахмурилась, глаза забегали, потом кивнула. – По-моему, что-то слышала… – Запнулась в нерешительности и добавила: – Кажется, Рики упоминал это имя.
Гленн кивнул в ответ. Вранье.
– А марки сейчас в Англии?
– Да.
– Где?
– В надежном месте, под замком.
Эбби снова кивнула. Теперь правда.
109
Нику Николлу в данный момент хотелось только хорошенько поспать. Однако в 8:30 утра он сидел на заднем сиденье голубой полицейской машины без опознавательных знаков, которая под сияющим солнцем двигалась от аэропорта к центру Мельбурна по широкой многополосной скоростной автостраде, которая, на его взгляд, с таким же успехом, как в Австралии, могла располагаться в Соединенных Штатах, если не считать, что водитель, сержант Трой Берг, сидит не слева, а справа.
Некоторые дорожные знаки похожи на британские, некоторые другого цвета – главным образом оранжевого и голубого, – а допустимая скорость обозначается не в милях, а в километрах в час. Он пристально разглядывал тоненькую черную коробочку на приборной доске – монитор навигационной системы, окруженный крупными сверкающими кнопками. Смахивает на взрослый вариант детского компьютера. Хотя Лайам совсем еще маленький, Ник начинает ему подбирать обучающие игрушки.
Скучает по нему. И по Джулии. Перспектива провести выходные в Австралии не с ними, а с распроклятым Норманом Поттингом приводит его в ужас.
Добродушный и фамильярный старший сержант Джордж Флетчер на переднем пассажирском сиденье после немногословных любезностей перешел прямо к делу. Его молчаливый коллега, на десяток лет младше, вел машину.
Оба австралийских детектива в отглаженных белых рубашках, голубых галстуках с рисунком, темных форменных брюках.
Поттинг, в одежде отставного солдата, раскурил трубку, как только они вышли из аэровокзала, издавая теперь едкие запахи табака и застарелого перегара. Но держался он примечательно бодро после долгого полета, вызывая зависть молодого констебля, тоже одетого в официальный костюм и рубашку с галстуком.
– Ну вот, – говорил Флетчер, – у нас было мало времени на подготовку, но мы приступили к проверке по всем направлениям. Во-первых, выловили в иммиграционных архивах всех Дэвидов Нельсонов, въехавших в Австралию после 11 сентября 2001 года. За названный период особенно интересен некий Дэвид Нельсон, прибывший в Сидней рейсом из Кейптауна 6 ноября 2001 года. Дата рождения совпадает.
– Адрес имеется? – спросил Норман Поттинг.
– Он въехал с австралийским паспортом с пятилетней визой на проживание, поэтому мы не запрашивали информацию. Проверяем сейчас по программе содействия органам правопорядка. Выясняем, есть ли у него водительские права, зарегистрированы ли на его имя транспортные средства, жил ли он под другими именами, где проживал в последнее время и прочее.
– Он ведь может быть где угодно, правда?
– Правда, Норман, только нам известно, что у него в Мельбурне был старый друг, Чад Скеггс, – напомнил Ник Николл, – поэтому он вполне мог приехать к нему и, возможно, остаться. Когда кто-то хочет исчезнуть и вынырнуть в другой стране, ему требуется доверенное лицо, на которое можно положиться.
Поттинг подумал и проворчал:
– Ценное соображение, – как бы недовольный, что младший по званию перемудрил его перед опытными австралийскими детективами.
– Потом, – продолжал Трой Берг, – мы справились в налоговой службе насчет ИНН.
– Что еще за ИНН? – не понял Поттинг.
– Индивидуальный номер налогоплательщика. Без него нельзя поступить на работу.
– То есть на официальную?
Берг криво усмехнулся.
– Еще одно возможное совпадение, – подхватил Джордж Флетчер. – Миссис Лоррейн Уилсон покончила с собой в ночь на вторник 19 ноября 2002 года, правильно?
– Предположительно покончила с собой, – кивнул Поттинг.
– Через четыре дня, 23 ноября, в Сидней приехала некая миссис Маргарет Нельсон. Возможно, тут нет ничего подозрительного, но указанный в паспорте возраст практически совпадает.
– Имя и фамилия не слишком распространенные, – заметил Николл.
– Действительно, – согласился старший сержант Флетчер. – Не слишком распространенные, но и не слишком редкие.
– Предлагаю обсудить составленный нами план действий. Посмотрим, понравится он вам или нет, – сказал Трой Берг.
– Мне понравится, если к нему прилагается пиво и девочки. Слышал, их у вас называют «жестянками»?
– Пиво или девочек? – добродушно усмехнулся Флетчер, оглядываясь на Поттинга.
