дрожала, как будто на улице стоял лютый мороз. И только тепло согревающее живот не давало мне окончательно замёрзнуть.
— Ты меня не понял? — чуть ли не кричал Николай Семеныч. — Нет здесь никаких Саш. Пошёл вон с моей собственности!
Я не понимая, что делаю, скомкала одеяло, откидывая его в угол и почти упав с дивана, на негнущихся ногах, вышла из дома. Зачем? Зачем я иду к нему, когда столько мечтала о свободе? Но даже то, что меня снова начало мутить, не остановило, и я, опираясь о стенку, дошла до двери.
— Саша… — благословенно выдохнул Алекс, увидев меня на крыльце.
— Саша, иди в дом, ничего не бойся дочка, — с натянутой улыбкой, пообещал деда Коля, но я не сдвинулась с места, до побелевших пальцев вцепляясь в поручень лестницы. И буквально разрывалась межу тем, чтобы бросится к нему в объятья или бежать-бежать и бежать, не желая больше никогда видеть этого мужчину.
— Малыш, я приехал за тобой. Поехали домой, — Алекс попытался войти в калитку, но Николай Семенович перегородил собою проход, щёлкая задвижкой. Будто Александра это могло остановить.
Я мысленно усмехнулась и даже расслабилась, вместе с этим сумев оторвать руку от перил, и спустилась с крыльца. Около меня сразу завертелся обеспокоенный Шарик, словно чувствуя всё, что происходит. Я потрепала дворнягу по голове и сделала шаг к своему похитителю. Алекс двинулся навстречу, но путь ему снова перегородил серьезно настроенный пенсионер, да так перегородил, что многочисленная охрана моего вечного мучителя оживилась, и не менее серьезно настроенная ринутся на деда Колю. Но Алекс жестом остановил их.
— Хотите вы того или нет, но я приехал за своей женщиной и никуда без неё не уеду!
— Даже если она не хочет никуда с тобой ехать? — сверкнула глазами Лидия Михайловна, вставая рядом с мужем.
— Я заберу то, что принадлежит мне в любом случае! — разозлился Алекс, ударив по калитке ногой, от чего та жалобно затрещала, а Шарик подскочил, с рыком кидаясь на забор и агрессоров, но перепрыгнуть его не смог. Зато заставил его отшатнуться. Никто об этом не знает и в Интернете этого тоже не найти, но великий и ужасный Александр де Громон боится собак. Это знаю только я. А мне сейчас было ни до собак, ни до страхов, я просто старалась сдержать слёзы обиды от сказанных им слов. Ничего не изменилось. Я как была для него жалкой куклой, так и осталось. Он просто решил вернуть свою собственность, ведь его нематериальное клеймо с меня никто не снимал, а значит, я, всё ещё принадлежу ему. На что я только надеялась?
— Саш, я не то имел в виду… — заоправдывался он, видя набегающие мне на глаза слёзы.
— Именно это ты и имел, — зло бросил Николай Семенович, а мне снова стало плохо. В глазах на секунду потемнело, живот скрутило так, что стало тяжело дышать, к горлу подкатился комок желчи и я, прижав одну руку к животу, другую ко рту, бросилась в туалет, под виноватый окрик Алекса, звавший меня по имени. Наверное, он посчитал моё поведение, как обиду, ненависть к нему. И в принципе был прав. Как же я его ненавижу.
Всё утро в раздумьях и не тронутая тарелка с яичницей. И больше ничего. Пустота внутри. В тот самый момент, когда он отъехал от того дома. И вновь разыгравшаяся головная боль, перекрываемая не первой пачкой обезболивающего, от чего его постоянно клонило в сон. Но он из личной мести самому себе завел на наручных часах будильник, выводивший его из сонного транса каждые пять минут. Но после третьего часа таких 'траурных' посиделок, Алекса всё же сморил сон. Лесное озеро, куда он любил приезжать, отдыхая от мира, он и Саша, держась за руки, мирно шли вокруг озера, беседуя и улыбаясь друг другу…
Когда он проснулся, было уже далеко за полдень, но почему он был уверен, что Саша ещё спит, терзая себя мыслями о нём?
Собравшись за десять минут, его Порше и ещё два джипа выехали из ворот виллы.
Полчаса и вот он старый деревенский дом, где прячется его женщина.
Встретили его не сладко. Пожилой мужчина, женщина и громко лающая дворняга. Нет, не то, что он боялся собак, просто не любил и даже те доберманы из породистого питомника со спец. тренировкой, в его доме осуществляли скорее декоративную функцию. Его гнали, но он упорно звал её. И она вышла. Такая красивая, беззащитная, растерянная и такая любимая. Ещё никогда в жизни он так неистово никого не желал. Кроме неё. Заправить за ухо прядь волос, выбившуюся из нелепо собранного хвоста, коснуться губами маленькой родинки у неё на шее под самым ухом, да просто обнять, согревая в своих объятиях. А не вот так пугать её своим видом и словами, что ляпнул не подумав.
— Саш! — обреченно крикнул он, но она не остановилась, зажимая рот и растирая слезы, убежала, скрывшись в небольшом сарае в самом углу участка.
— Молодец, довёл таки девчонку, — запричитал пожилой мужчина, что так рьяно загораживал собой проход. — А ей волноваться нельзя. Что с ней случится, клянусь, тебя не спасёт и твой высокий забор и куча охраны.
— Я сам перегрызу за неё горло, просто…
Алекс всё ещё смотрел ей вслед, понимая, что для Саши значили его слова. Его собственность и не более, вот только это уже давно совсем не так.
— Пропусти! — властно приказал он, но мужчина даже не подумал пошевелиться, скрещивая руки на груди. Рядом с ним встала его женщина, и Александр поразился, как так можно защищать девушку, знакомую им не более трёх недель. Но тут и про него можно сказать то же самое. Три минуты в том переулке перевернули его жизнь.
— Даже не подумаю. Убирайся и оставь Сашеньку в покое, ей сейчас не до тебя! — мужчина ухватился за ошейник царапающего забор пса, сдерживая порыв того, набросится на гостя.
— Зато мне сейчас до неё я не уйду без моей девочки, — Алекс оперся ладонями на хлипкий забор, пронзая старика ледяным взглядом. Но мужчина ответил ему не менее холодными глазами и снова послал его.
Александр уже был готов взорваться, когда тихий севший от слёз голос попросил пропустить его. Старик с женой беспрекословно отошли, освобождая проход, а мужчина так и держал пса, что жалобно поскуливал у его ног.
— Саша… — Алекс не дошёл до неё шага, упираясь грудью в её выставленную в предупреждении руку.
— Что ты хотел? — холодно произнесла она, хотя в глазах читалось нечто другое. Что именно он так и не смог понять, судорожно подбирая слова.
— Ты… — коротко ответил Александр.
— А ты мне нет, — всё тот же безразличный с примесью ненависти и отвращения голос, вот только глаза выдают.
— Ложь… — он мягко перехватил упертую в его грудь руку, поднося запястье к губам. — Ты не умеешь врать, Саша.
Она попыталась вырвать руку, оттолкнуть его, но Алекс не дал, полностью прижимая к себе девушку, наверное, причиняя этим боль, и не смотря на это…
Пожилой мужчина дёрнулся, отпуская пса, но не зря он столько платит своей охране. Двое из трёх охранников следовавших за ним, молниеносно скрутили старика, третий ухватил пса за хвост и когда тот оскалился и развернулся чтобы покусать телохранителя, перехватил собаку за ошейник. Женщина, что уже с кулаками бросилась на парней из охраны, держащих её мужа, была остановлена четвёрым. Ещё четверо так и остались, неподвижно стоять за оградой, даже не шелохнулись.
— Да как ты смеешь так обращать с матерью своего ребёнка! — внезапно завопила старуха и Алекс оторопело замер. Саша замерла вместе с ним, отводя глаза, желая, провалится сквозь землю.
— Что? — он оглянулся на женщину. — Что ты несешь старуха? Каких детей?
— Твоих — твоих милок, — ядовито прошипела она, пытаясь локтем ударить держащего её накаченного охранника.
Александр сглотнул комок, застрявший в горле, и уставился на Сашу. Его малышка обмякла в его сильных руках, уже не сопротивляясь, обреченно ждала своей участи.
