отца. Она ворвалась в офис и, заметив его хмурый вид округлила таза, сумев остаться при этом в бодром настроении.
— Извини, папочка. Я потеряла счет времени.
Подозрительно, она называла его папочкой, только когда хотела что-нибудь выклянчить или нуждалась в помощи, Прищурившись, Себ посмотрел на нее.
— Я думал, ты приехала в город, чтобы пройтись по магазинам.
Стараясь не встречаться с отцом взглядом, девочка слегка пожала плечами.
— Знаешь, я не нашла ничего, что бы мне понравилось. — Тори загадочно улыбнулась.
— Расскажи мне все сама, малышка. Я же все равно узнаю, кто он.
— Так вот о чем ты думаешь? — Она рассмеялась. — Черт, нет. Я встречалась…
Себ пристально смотрел на дочь. Она рухнула в кресло для посетителей и состроила гримасу.
— Не смотри на меня так. Ничего дурного я не сделала. Ты приказал мне не произносить имени, сам знаешь кого.
Кри. Его тело, сердце, мозг обратились в слух.
— Когда я говорил это?
— В тот вечер, когда ты вернулся домой. Мы разговаривали за ужином, правильнее сказать, я разговаривала за ужином, и ты приказал мне…
— Я помню. — Тори расспрашивала его о Пленти, о Кри, о салоне, и он с горечью заметил, что не хочет вспоминать. Потому что он не хотел думать о том, как она смотрела на него в последний раз в бассейне.
— А теперь давай заново откроем тему разговора, — продолжила Тори. — Почему ты не сказал мне, что Кри закрывает салон?
— Ты уверена?
— Да, поэтому она приезжала в Сидней — из-за собеседования в «Гай и Делис». Классно?
— Не имею представления.
— «Гай и Делис» — сеть салонов-парикмахерских, — терпеливо пояснила дочь. — Кри, возможно, получит работу в Мельбурне. И теперь в Пленти ни у кого не будет приличного цвета волос.
— Она в Сиднее? — ровно спросил Себ, хотя внутри у него все замерло в ожидании ответа.
— Думаю, сейчас она уже на пути в Пленти. Кри сказала, что ей нужно упаковывать вещи.
Себ позволил себе досадовать и возмущаться в течение тридцати часов, что в дальнейшем плохо сказалось на его настроении: к моменту прибытия в Пленти кровь его бурлила и кипела. Что, черт возьми, происходит с Кри?! Все эти страстные разговоры о значении салона в ее жизни, о том, что он является символом непокорности судьбе, и вот, пожалуйста, теперь она уезжает!
При виде распахнутых дверей гнев только усилился. Музыка заполняла помещение, и он знал, что стука она все равно не услышит.
Себ нашел ее в спальне, но, несмотря на яркость солнечных лучей, играющих в волосах, она выглядела поникшей. Тень прежней Кри, которую он впервые встретил в этой комнате. Сердце учащенно забилось. Да ты, парень, никак скучал по ней?
Мяукнула кошка. Себ почувствовал прикосновение теплого тельца к ногам — к своим голым ногам и наклонился, чтобы взять ее на руки. Гизмо еще раз жалобно мяукнула.
— Перестань жаловаться, иначе я оставлю тебя здесь, и тебе самой придется заботиться о пропитании, — сказала, не оборачиваясь, Кри.
Себ улыбнулся ее голосу, тону и тому, что его состояние близко к взрывному, что, возможно, и к лучшему. Он погладил кошку, и та громко заурчала.
Кри застыла. Себ видел, как напряглась спина, как задрожали руки, складывающие белье. Она медленно обернулась: глаза и рот широко открыты, руки прижаты к груди.
— Да, тебя следует разок напугать, — выразительно сказал Себ. — Что за привычка — оставлять дверь открытой для всяких проходимцев.
Она сглотнула, стараясь взять себя в руки.
— Ты не всякий проходимец. У тебя есть ключ.
— Который мне совсем не понадобился при твоем настойчивом нежелании запирать дверь. — Себ прошел в комнату, наблюдая, как постепенно в ее глазах рождается страх, и почувствовал удовлетворение. Пусть поволнуется. — Как ты собираешься выжить в Мельбурне, Кри? Тебе нужен сторож.
— Полагаю, тебе Тори сказала… — Кри вернулась к вещам.
— Что происходит, Кри? Банк отказал в кредите?
— Нет. Просто я решила, что не хочу больше бороться с судьбой. Не стоит. Компания в Мельбурне предлагает большие деньги, и я буду…
— С каких это пор ты интересуешься деньгами?
— Ладно, дело не в деньгах. — Она тяжело вздохнула. — Я решила начать новую жизнь в каком- нибудь другом месте, где люди меня не знают.
— Где люди не знают, какой ты хороший профессионал? В этом еще меньше здравого смысла, чем в объяснении с деньгами.
Черт бы побрал его настойчивость! Какого дьявола он приехал?! Господи, и зачем она собирала этот хлам? Она бы могла уехать и без него и тогда бы не встретилась лицом к лицу с этим рассерженным мужчиной, Хотя Гизмо выглядит счастливой, урча под большой сильной рукой, от одного вида которой ее кожа покрывается мурашками. Черт бы побрал эту кошку-предательницу!
— Что тебе нужно, Себ? Почему ты здесь?
— Это твой способ расправляться с прошлым? — тихо спросил он, игнорируя вопрос. — Бежать прочь, когда запахнет жареным? Оставлять дом, семью, друзей?
— Я не бегу. — Боже, как больно! — Я просто пытаюсь найти себя. И я не понимаю, почему должна отвечать на твои вопросы.
— Почему ты ищешь себя и что не так с твоим сегодняшним мироощущением?
— Это я и пытаюсь понять. — Кри настороженно посмотрела на Себа.
— Уезжая неизвестно куда?
Кри нетерпеливо фыркнула и снова начала складывать вещи. Но когда Себ посадил кошку на кипу белья, ей пришлось остановиться. Кри резко повернулась.
— Ты не знаешь меня, Себ, раз спрашиваешь.
— Возможно, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. — Он начал медленно сокращать расстояние между ними. — Я знаю, ты умная, веселая, ты доставляешь людям радость. — Темно-синие глаза заглядывали в душу. — Я знаю, у тебя было несчастливое детство и ты очень старалась забыть о нем. — Себ остановился прямо перед ней, но руки не протянул. — Яркий цвет твоя защита от серости детства. — Он легонько коснулся ее волос. — Я знаю, ты та, которая мне нужна, Кри О'Салливан, но я только сейчас понял почему.
О, парень. Лучше бы ты не мучил ее раненое сердце. Кри с трудом сглотнула.
— Ничего не изменилось, Себ. Ты уже говорил, что хочешь меня.
Его пальцы скользнули ниже, очертили ее скулы, губы.
— Однако я не говорил, что люблю тебя.
— Ты не любишь меня, — выдохнула женщина, зарывая глаза. Его слова звучали так нежно, что ей хотелось верить. — Ты просто хочешь залатать дыры моего детства.
— И это тоже.
— Да? Докажи. — Она сама не понимала того, о чем просила. И как только последний звук слетел с губ, Кри пожалела о своей смелости. Она смиренно махнула рукой. — Забудь все, что я сказала.
Она попыталась отвернуться, но Себ схватил ее за руку. Прощай нежность и обходительность. Кри взвилась.
— А как насчет тебя? В Сиднее ты обращался со мной цивилизованно. Настоящий джентльмен. А здесь всегда хватаешь меня, тащишь за собой и…
Целуешь. Сначала он поцеловал ее в наказание, но постепенно наказание обратилось страстью и нежностью.
— Что ты делаешь? — спросила Кри, как только обрела возможность вздохнуть.
