можешь, втайне от других, звать меня Дэйлом.
— Я буду звать тебя Смердяком, — тут же пожалела я о своем согласии. — Слушай, а ты не пожалеешь о своем решении, о том, что захотел связаться со мной? Не слишком ли ты быстро выбрал стратегию? И…сотрудничество?
— Я всегда все делаю спонтанно, — он самоуверенно постучал себя кулаком по груди. — Мне говорят, что я гений, так что… Ладно, с этого момента мы точно команда. Пара условий, идет?
— Каких условий?
— Мы никому не скажем, что будем работать на то, чтобы эти двое расстались.
— Понятно дело. Я то, положим, промолчу, только вот мне кажется, что у тебя рот, как помело.
Дэн нагло потрепал меня по волосам и ответил:
— Не рот, а язык. Мой язык абсолютно не похож на помело. Я буду держать рот на замке. Это вы, женщины, имеете язык без костей.
— Зато у тебя вместо мозга одна сплошная кость, лобная, вросшая, наверное, в полушария, — обиделась я тут же за себя и за всех женщин сразу.
— Ладно, все гендерные проблемы обсудим позже. Еще одно условие — доверять друг другу и во всем помогать.
— Да-да…
— И не отступать до конца.
— Угу.
— Да, если ты расскажешь кому-нибудь про Ольгу, то в это же день весь наш универ будет в курсе твоих отношений с Кларским.
Я тут же поверила ему. У Смерча, как я уже е раз говорила, друзей, знакомых и просто сочувствующих — выше крыши. Все его любят и уважают. Скоро культ личности в местном масштабе создадут.
— Да не собираюсь я никому ничего говорить, — не выдержав, я вновь повысила голос.
— Даже подругам? — сощурился парень.
— Да. Между прочим, они из-за тебя и того, что ты ко мне приставал около аудитории сегодня утречком, думают, что между нами что-то есть! — выговаривала я Дэну, беззаботно пинающему носком правой ноги землю.
— Вот наивные, — рассмеялся он. — Иногда из-за меня наступает странная шумиха. А девушки не дают прохода. Я такой милый, да?
— Ты противный, — фыркнула я, — как дятел, объевшийся дуба.
— Ну, спасибо тебе большое, — притворно надулся он. — Между прочим, христианской символике дятел олицетворял…
— Тебя? Они уже тогда это знали? — мне казалось, шучу я просто великолепно.
— Нет, нечистую силу, а я — добрый малый. Ну, я милый, да? Подтверди. — Кажется, он начал как-то по-особенному изощряться над моей психикой.
— О, Господи, замолчи, а? Ты помешен на себе? — я почти уже успокоилась, хотя в глубине души знала, что теперь все мои мысли будут о том, что, возможно, Никита сейчас находится вместе с этой длинноволосой выдрой… Пока я с кем-то разговариваю и отвлекаюсь на что-то, эти мысли не будут ловить меня и терроризировать, но как только я останусь наедине с собой… начнется веселье пессимизма.
— Не-а. Просто утром ты была так мила и похожа на тех девчонок, который любят строить глазки, что сейчас я просто в растерянности — ты стала грубой и невоспитанной.
Он замолчал, увидев милую голубицу в паре шагов, которая заметила одиноко валяющуюся семечку. Следом за птичкой важно вышагивал, переваливаясь, абсолютно черный голубь с переливающейся шеей. Он, озабоченно воркуя, направился к голубке. 'Девушка', увидев гостя, задумчиво посмотрела на него и медленно засеменила прочь. Мы с Денисом одновременно выдали:
— Смотри, он за ней ухаживает!
— Смотри, он ее сейчас сделает!
Не трудно было догадаться, кто и что произнес. Вот вам, однако, и различие полов. Девочки хотят романтики, мальчики немного другого. Особенно такие мальчики, как Дэн. Мой Никита — совсем другой. Почему я утверждаю это? Да просто я чувствую, что он не такой как все прочие парни, он заботливый, нежный и не озабоченный.
— Мог бы и помолчать, — сказала я, наблюдая, как птицы взмывают вверх под вопли: 'Мама, смотри, голубки!'. Их напугали двое детишек с мороженым в кулаках, из той породы беспутных шалопаев, которые прелестно одеты и кажутся миленьким, но на самом деле наглы и жестоки, как прямые потомки Карабаса- Барабаса. Они и орут обычно таким же зычным басом, только капризным.
Дэн только головой покачал и вытащил из рюкзака большие спортивные солнцезащитные очки — солнце, потихоньку садящееся, но до сих пор еще сильно припекающее, светло нам прямо в глаза.
Детишки потеряли из виду двух влюбленных голубков, зато заметили чью-то маленькую таксу, спокойно справляющую нужду у кустика. Они тут же начали гоняться за несчастной маленькой собачкой, не забывая басить. Та, гавкая, начала бегать вокруг лавки. Ее хозяин, мужчина с поводком на руке, разговаривал по мобильному и не видел всего этого безобразия.
Малявки немедленно принялись прыгать вокруг нашей скамейки вслед за собакой, подняв дикую пыль. К тому же один из них умудрился врезаться в меня и неведомым образом замарать колено. Две молоденькие мамочки, чинно вышагивающие следом за своими дитятками, увлечено переговаривались, тоже держа в руках по большому мороженому в вафельном рожке.
— Малышня, — обратилась я тут же сердито к детишкам, — побегайте в другом месте, не видите что ли, что мы тут сидим.
Оба ребенка (а я так и не могла понять, мальчики это были или девочки), остановились, оглядели меня презрительно и заверещали хором:
— Сама дура! Взрослая злая тетка!
— Вы чего, припухли? — вскочила я. Не зря я детишек недолюбливаю. — Вас какой идиот воспитывал?
— Ты — идиот, — тут же начали клеветать на меня малыши-Карабасы. — Идиот-идиот!
— А по заднице? — замахнулась я на них.
— Тупая!!
— Брейк, дети, брейк, — весело отозвался Дэн. — Какие прикольные. Ребятки, хотите конфет?
— Хотим, а какие? — тут же переключили все свое внимание на него малявки. Денис вытащил из рюкзака большую желтую пачку 'M&Ms'. Те с благодарностью выхватили угощение, забыв, видимо, что у чужих ни в коем случае нельзя брать подарки. Вот же жадные дети — моя догадка об их родстве с известным сказочным персонажем и обладателем плетки-семихвостки подтверждалась. И куда только их мамочки смотрят?
— Нравится? — спросил Дэн и потрепал обоих по коротко стриженным золотистым макушкам.
— Вкусно! — сообщили чавкающие детки и неожиданно улыбнулись довольному Дэну, сидящему перед ними на корточках. — Спасибо, дяденька. Ты добрый. — Они одарили его благодарными взглядами и искренними улыбками и унеслись к мамам, беспечно поедающим мороженое. Правда, спустя пару минут один из малышей, в смешном синеньком комбинезоне вернулся и важно вложил в руку Смеринского вкладыш- переводку от жвачки.
— Это вам, дядя. Наклейте на руку, поплюйте, и переведется, — дал краткую инструкцию ребенок.
— Хорошо, спасибо, — кивнул мой спутник, принимая подарок и пряча его в кармане.
Пацан убежал, показав мне напоследок язык.
— Надо же, ты и с детишками умеешь общий язык находить, — поразилась я и не удержалась от простенькой колкости, — папочкой стать готовишься?
— Лет через двадцать, — серьезно отвечал Денис. — Причем тут общий язык? Я просто так общаюсь.
— Или подлизываешься…
— Что? — не расслышал он.
— Да так, мыслю вслух, — попинала я большой камень. Почему с ним детки обращались хорошо, а
