делая вид, что крепко обнимаю его.
Наша парочка вновь завладела вниманием друг друга. Но изредка Оля почему-то глядела в нашу сторону.
'Че палишь, дура?', — хулигански, аэрозолями, написали на большом мысленном экране мои мысли, став мгновенно бордовыми.
— Тебя ожидают штрафные санкции. За то, что ты напоила меня, — шептал он. А Князева все продолжала смотреть на нас. Так как я стояла напротив, одногруппницу мне было видно хорошо. Иногда мне казалось, что она, словно бы нечаянно глядя в нашу сторону, начинает загадочно улыбаться.
— Какие? — сквозь зубы спросила я.
— Я подумаю над этим, — пообещал Сморчок, не подавая виду, что ему больно от моих 'нежных' объятий. — А документы заверял мой друг-юрист. И они имеют кое-какую силу, девочка моя. Надеюсь, больше глупостей совершать не будешь.
Наверное, он мне врал, но на какое-то время стало все равно. Приятно, когда тебя обнимает кто-то надежный, не так ли?
— Надеюсь, мы поженимся и ты станешь воспитывать троих наших детей, — отвечала я ему, не открывая глаз.
— Непременно, непременно. Я хочу четверых.
Подошедшая к нам староста, которая хотела сказать мне о том, что меня зовет преподаватель, даже дар речи потеряла.
Естественно, об этом она всем растрепала своим длинным языком…
Ненавижу сплетников.
И Смерчинского.
Следующий вечер тоже выдался славным, но нет, не погодой. Постоянное тепло и яркое летнее солнце уже стало привычным положением вещей в городе и в его окрестностях. Все дело было в событиях и в людях, которые меня окружали. Но надо отдать должное Смерчинскому, в этот вечер он был совершенно ни при чем, и обвинить его я не могла. Это меня даже огорчило — ведь так удобно иметь рядом с тобой хорошего козла отпущения, чтобы вечно перекладывать вину на его длинные рога. Сморчок — козел, надо не забыть…
После пятничных пар — последних в этом семестре, я и сестренки-подружки дружно решили отметить это событие и не придумали ничего лучшего, как потащиться в кино, а потом заглянули в кафе-бар. Кофе покупать ни одной из нас не захотелось, поэтому мы заказали сладкое и мартини. Я все порывалась заказать еще что-нибудь алкогольное, но Маринка была категорически против. Она заявила, что напиваться перед сессией — плохой знак. А вот ее окончание мы здорово отметим, если доживем до тех дней, конечно. Пришлось согласиться.
После этого бара мы, чуть-чуть повеселевшие, решили прогуляться еще, не в силах расстаться друг с другом, и какими-то немыслимыми путями оказались у того самого моста МВД, на котором я недавно торчала в компании с Дэном. Громко хохоча и придуриваясь, мы стали слоняться по набережной, своим полубезумным гоготом отпугивая не только местную фауну в виде голубей, бестолковых воробьев и детишек, которых выгуливало старшее поколение, но и ко всему привыкших лиц без определенного места жительства, в изобилии выпрашивающих милостыню на ступенях моста.
— Во дурные девки, — пренебрежительно сказал один из них, артистично изображая несчастного калеку.
Я услышала, обернулась, хотела что-то сказать в ответ, но только открыла рот, как сидящий рядом с ним небритый 'коллега' в старой кожаной куртке улыбнулся мне щербатой и очень дружелюбной улыбкой и помахал. Это был Ильич собственной ароматной персоной. Я тут же поспешила подальше от Дэновского знакомого. Маринка и Лида, все так же хихикая, стали настойчиво интересоваться, что меня связывает с бомжем. А Ильич еще и крикнул мне в спину, подогрев их интерес:
— Парню-то своему привет передавай! Утек я в прошлый раз от урок бессовестных из буржуйского центру!
После этих слов, мне, которая теперь вроде бы как несла юридическую ответственность за слова и действия относительно наших со Смерчинским действий, пришлось отбиваться от назойливых подружек с еще большей силой. Им приспичило узнать, что произошло между Дэнни, мною и 'бичом в куртке', и девчонки помчались за мной. Я, удачно обогнув пару магазинчиков и летнее кафе, едва не врезалась в невысокую женщину в знакомом платке, курящую около того самого автомата с игрушками, в котором Дэн выиграл тигренка (я с этим зверьком даже пробовала засыпать, знаете, как девочки-милашки в кино, которые в постель всегда ложатся с мягкой игрушкой; но в результате синеглазый тигр мне надоел, и я с кровати закинула его на стол, едва не опрокинув лампу; только потом и уснула)
— Опять ты, — сварливо сказала женщина. — Шумная подружка идеального и ветреного.
— Извините! — отскочила я в сторону, увидев давешнюю гадалку с черничными глазами-бусинками. Она стояла напротив меня, недовольная, с прищуренным взглядом и теребила в худых руках с пергаментной кожей свой мешочек с картами Таро.
Она к чему-то принюхалась, подумала мгновение и затушила свою сигарету, от едкого дыма которой у меня даже нос зачесался.
— Вновь я тебя встретила. Чего ты тут бегаешь?
— Машка! — добежали до нас слегка запыхавшиеся подружки на каблуках, которые в отличие от меня бегать не привыкли. — Что там у тебя с бичом??
Гадалка многозначительно посмотрела на меня и только головой покачала.
— Куда ты умчалась от своих мамочек? — укоризненно спросила Лида и заметила гадалку.
— А это кто? — спросила она меня удивленно.
— Гадалка, — отвечала я ей тут же радостно. — Один раз мы со Смерчем тут гуляли, и она…
— Ага! — ткнула в меня пальцем подруга. — А нам ты все втирала, что с Дэном вас ничего не связывает! Врунья!
Пока я что-то пыталась ей объяснить, Маринка заинтересовалась персоной женщины в платке с хохломской росписью
— Вы и, правда, гадать умеете? — спросила она своим обходительным голосочком.
— Научена такому, — кивнула худая женщина.
— А нам можете? — хором спросили мы с Мариной. Лида сказала что-то вроде: 'О, Господи, вот же дуры'. Но ее слова остались проигнорированными.
— Могу и вам, — она внимательно оглядела нас троих черничными глазками, задержавшись взглядом на мне. Словно дыру в моем лбе сверлила. Мне стало чуточку неуютно. Но погадать и я очень хотела — кажется, эта тетка все-таки что-то может. Смерчу-то в тот раз она что-то сказала: про Лазурную, и про правила, и еще про что-то, мальчик аж в шоке был, хоть и твердил, что гадалки — туфта.
— Я на любовь очень хочу. А это дорого? — тут же поинтересовалась Марина
— Студентки?
— Студентки, — потупила взор темных глаз с пушистыми черными ресницами Марина.
— Тогда для вас специальная цена, — произнесла гадалка.
— Еще бы, — усмехнулась Лида, настроенная скептически ко всему, чтобы было связано с магией. — С нас много не вытрясешь.
— Заткнись, — велела ей любящая сестра. — Так что там с ценой?
Женщина назвала цену, сравнительно небольшую, но нас устроившую, и 'сеанс' начался. Даже Лида зачем-то согласилась.
— Разложу только на любовь, девочки, — вытащила откуда-то табуретку и коробку, заменяющую столик, гадалка в платке. Нам сесть она вопреки логике бизнеса, подразумевающего вежливость к клиентам, не предложила. Видимо, ими костлявая женщина не дорожила. Зато мы обступили ее полукругом и уставились на карты, большие, прямоугольные, старые, с изображением на обратной стороне хищной птицы, раскинувшей крылья.
Орел внимательно изучал собрата на картах и стал кружить над ним, в надежде, что тот скажет ему ценную информацию или хотя бы элементарные слова приветствия — птицы же оба, как-никак. Увы, собрат
