- И я друг. Все, можете дальше ехать, друзья.
Я, не выдержав, рассмеялась - таким забавным мне сейчас казался мой музыкант.
- А где гарантия, что ей будет с тобой безопасно? - ни с того, ни с сего поинтересовался Влад.
- Мы друг друга давно знаем. Знаем же, детка?
- Знаем, - печально подтвердила я, качаясь, стоя на дороге, а Кей продолжал больно держать меня за локоть, не давая упасть.
- А тебя я в первый раз вижу, - агрессивно произнес музыкант.
- И что?
- Видишь ли, когда абсолютно трезвый и вменяемый парень увозит миленькую, но пьяную девушку, это выглядит не лучшим образом.
- Когда пьяную девушку увозит трезвый парень в странной одежде и с раскрашенным лицом - это еще необычнее, не находишь?
- Нахожу. Выходи из машины.
- Зачем?
- Друг моего друга - мой друг. Будем знакомиться.
Теперь Кей держал меня одной рукой за пояс, а мне хотелось, чтоб он спел мне песню и перестал кружиться.
- Ты, от... отстань от нас, - возмутилась я. - Влад мне помогал! Был со мной весь вечер. Утешал! А ты иди к своей Алиине. Ненавижу ее, - прошептала я с детским апломбом.
- Как видишь, я пришел к тебе, а не к Алине, - закричал Кей, и его до сих пор еще янтарные глаза просто-таки светились от злости. – Пойми уже! Сейчас мы уедем. А ты, парень... надеюсь, больше я тебя не увижу.
- Взаимно. Трогайте. Удачи, Катя, - и машина с парнем из эскорт-услуг и ошеломленным водителем, который уже, по всей видимости, был не рад неожиданному коньяку, тронулась с места, чтобы через пару секунд исчезнуть в темноте.
- Садись, - решительно стал запихивать меня в салон Кей. Я не сопротивлялась, только схватила его за волосы, и ему пришлось разжимать мои пальцы. Меня, по ходу, перемкнуло.
- Ну не злись, - разлеглась я на всем заднем сидении, - ты похож на буку.
- Катя, хватит меня злить. Ты зачем вообще с ним поехала, дура? Ты знаешь, что он мог с тобой сделать?
- Нет, - честно призналась я. - Он хороший. У него глаза холодные, а сам хороший. А у тебя и глаза холодные, и внутри тебя сидит... эээ... маленький злобный тролль. Тролль? - со вкусом повторила я. - Кей - тролль. Тролль!
Парень завел машину, и неспешно поехал вперед.
- Мы куда? - сложила я ноги едва ли не на светловолосую голову.
- Замолчи. И убери свои конечности.
- Злой, - вынесла я вердикт, но ноги не убрала. Ему пришлось останавливаться и делать это самому. При этом Кирилл ругался, но лодыжки мои убрал бережно, вдруг даже улыбнувшись.
- Сиди так, - велел он мне. - Откуда ты вообще взялась? И где нашла этого кретина? А? Молчишь, малышка?
- Я это… вспоминаю.
- Что же?
- За сколько я его купила.
- Великолепно.
Минут двадцать мы ехали молча. Потом голова у меня закружилась сильнее, а смеяться захотелось еще больше. Своими смешками я раздражала Кея не меньше, чем кот собаку из мультика 'Том и Джерри'. Он посоветовал мне замолчать, и, желательно, заснуть, что я и выполнила с радостью, предварительно попытавшись переползти на переднее сидение, что у меня не получилось. После я действительно провалилась в забытье.
- Трооолль? - через некоторое время вновь ожила я. Знала бы ты сейчас, Катюша, как тебе утром стыдно будет, молчала бы в тряпочку. Но я не унималась:
- Тролль, тебе смешно?
- Хватит меня так звать! - рассердился парень. - Хватит меня бесить! Я сейчас высажу тебя прямо на дороге.
- Господин Тролль, ты реальный кретин, ты мне это... до-ку-ча-ешь, - пожаловалась я.
- Неужели?
- Да. Ты такой идиотский. У тебя только и хорошего, что красивая морда... пардон, харя. Нууу, и тело ничего. Голос тоже хороший, а вообще плюс в том, что ты знаменитый и богатый. Но ты такооой козееел, - я зевнула, - тролль и козел одновременно. И вонючка тоже.
И матами его, матами!
- Я рад это слышать от тебя.
- У тебя ужасный характер. Я думаю, ты этот, как его... садист. Ты в детстве котят, наверное, избивал и щенят топил, да? Слушай, а эта девка, Алина, она тебя любит или Антошика?
- Катя, захлопни свой замечательный ротик, - не выдержал парень.
- Мой замечательный ротик много чего хочет сообщить твоему великолепному мозгу, - возразила я, с трудом вставая и запуская слабые пальцы в его волосы, - ты само... самодовольная бородавчатая... жаба. Жаба со смазливым жбаном! А самое плохое то, - доверительно сообщила я приглушенным голосом, - что ты обижаешь Катю. Катя страдает и все такое. Катя покончит жизнь самоубийством, и ты даже не сможешь приходить к ней на кладбище, потому что меня на нем не разрешат похоронить. Но тебе не будет жаль, потому что ты без... безжалостный свин. Вот, - подытожила я, чувствуя, как слипаются глаза, но не переставала гладить его.
- Какого... я тебя забрал? - вздохнул Кей и дернул плечом. - Ты реально достала. Убери пальчики.
Я убрала руки от его волос и откинулась на спинку сидения.
- К тому же ты злобный и распутный. И имеешь от меня какую-то тайну. Уууу, - завыла я, как настоящая выпускница спецшколы для особо странных личностей, - но я все равно ее узнаю, сопляк беловолосый! И твоей Алине наподдаю, и тебе, и вашей с Антоном мамочке. Чего это она его унижает, а тебя любит? Ты же отстойный, а не мой Антон.
Кей хмыкнул, но промолчал.
- Ты поганец. Но я тебя все равно люблю, - и с этими словами я окончательно отрубалась.
Мне казалось, что меня кто-то осторожно целует: в скулы, щеки, губы, но уже к утру я этого не помнила.
Я очнулась в абсолютно незнакомом месте, мало того - в незнакомой мягкой кровати, чьи простыни приятно холодили кожу. Жутко хотелось пить, и противно болела голова: ломило виски и затылок.
Где я? Что со мной? Вчера вроде была на Дне Рождении у Лизы... а сейчас? Неужели еще в ее доме? Нет, я же уезжала. Кажется, с Владом. Плохо все помню, мутно.
С этими мыслями я резко встала с кровати и огляделась. Высокие потолки, светлые стены увешанные множеством приятных картин, большое французское окно, из которого ласково светит солнце, мягкие матовые ковры на полу, кровать с шоколадным пологом, в которой, я собственно и нахожусь, круглый небольшой столик с искусственными голубыми цветами, вместительные бронзовые кресла.
Стоп. Кресла? Я перевела взгляд обратно. Один из этих предметов мебели примечателен был тем, что в нем, закинув ногу на ногу, сидел мерзкий Кей, облаченный до сих пор в концертную одежду, но уже без
