- Именно это я и делала.
Мы сидели вместе часа три. Я читала билеты, изредка прерываясь и тяжело вздыхая - в таком случае Антон успокаивал меня и спрашивал, что мне непонятно. Мне было понятно почти все - просто я не могла этого запомнить. Он старался объяснить и вообще очень помогал мне лишь своим одним присутствием.
А еще Антоша приносил мне то воды, то шоколад. В общем, был, как и всегда, заботлив.
- Слушай, а сколько ты потратил на подарок мне? - спросила я его, когда получила от него большую плитку горького шоколада.
- А что?
- Мой дядя сказал, что много. Я не хочу получать дорогие подарки, хорошо? Я понимаю, что это выглядит очень глупо - но я не смогу делать такие подарки тебе в ответ.
- Иногда я не могу тебя понять, и ты для меня - как инопланетянка, Катя, - улыбнулся он в ответ и добавил, - моя Катя.
- Правда, мне неловко. Кстати, не забудь прийти ко мне в гости - тебя ждут все мои родственнички, - со смехом сказала я.
- Не забуду, - согласился Тропинин.
А потом к нам бочком подползла староста группы, тоже еще не заходившая в аудиторию, временно превратившуюся в резиденцию студенческого ада.
- Катя, - с интересом косясь на меня и на Антона, сказала Таня, - никто не хочет идти следующим. Ты не желаешь?
- Не желаю, - мне тоже не хотелось оказаться лицом к лицу со Злобой так скоро, - я пока повторяю.
- Жааалко, - протянула девушка.
- Иди, Катенька, - вдруг сказал мне на ухо Антон, когда любопытная староста отошла.
- Почему? - удивилась я.
- Он особенно сильно не любит последних студентов, иди сейчас, чтобы не оказаться в последней шестерке. - Парень встал и подал мне руку. - Не бойся - сегодня будет твой день.
Какой он самоуверенный. Я решила послушаться парня - вдруг Злоба и вправду решит слишком сильно отыграться на самых последних студентах - от него все чаще выходят с пересдачей.
- Таня, я пойду все же, - подошла я к одногруппницам, - можно?
- Ой, хорошо, что ты! - обрадовались они тут же, - быстрее, быстрее иди! Злоба уже ждет. Удачи тебе!
- Спасибо, девочки, - ответила я с дрожью в голосе и открыла дверь, ожидая, что темнота студенческого ада меня ослепит, но, однако, этого не произошло, и меня встретил вездесущий солнечный свет, попадающий в средних размеров аудиторию, через большие новые окна
Я, настороженно глядя по сторонам, вошла в нее. Не смотря на обилие света, которого так не хватало в коридоре, казалось, здесь даже температура воздуха ниже, и всюду царит гнетущая атмосфера. Лица одногруппников были мрачны и унылы, и только лишь в одном месте все цвело и пахло - за преподавательским столом, где развалился 'замечательный' учитель и просто хороший мужчина Василий Петрович. Когда я подошла к столу с зачетной книжкой, он как раз слушал девушку, прозванной Нинкой Мисс Ботаничка, подругу той самой Ольги, которая приворожила Толика. Она сидела и с печальным лицом рассказывала что-то о международном праве журналистов.
Злоба с нездоровым скепсисом слушал студентку, всем своим видом показывая, что своим монотонным рассказом она ему сильно надоела. Да и журналистов он терпеть не мог, и даже на какой-то лекции заявил, что 'этим марателям бумаги вообще в правах отказать надо!'
- Здравствуйте, - тихо произнесла я.
- Новая жертва! - вместо приветствия сказал Василий Петрович, - берите билетик, давайте зачетку. Не забудьте мне телефончик отдать, и сумочку поставьте на вон ту парту. Хорошо, билет номер шесть, идите и готовьтесь, Радова. И не смотрите на меня так испуганно - я не кусаюсь. Но гавкать могу, - и преподаватель засмеялся своей очередной глупой шутке. - Вторая парта, девушка, дальше не уходим.
Я опустилась на вторую парту на четвертом ряду - самом ближнем к стене, и со вздохом изучила билет. Сердце екнуло - один из вопросов - 'Специфика правосубъектности международных организаций', был мне совершенно незнаком, зато во втором - 'Территория в международном праве. Виды правового режима территорий' я немного разбиралась - помнила теорию. И что теперь делать? Писать ответ только на тот вопрос, что я помню? Если я скажу Злобе, что смогу рассказать только один из ответов, то сомневаюсь, что он обаятельно улыбнется и скажет: 'Ничего страшного!'.
Наверное, сначала я напишу то, что знаю, а потом попробую на свой страх и риск отправить смс Нинке - вдруг препод уйдет или ему позвонят?
Увы и ах, ни уходить, ни звонить рыжий мужчина не собирался. Напротив, слушая очередного студента, он курсировал по аудитории и пристально наблюдал за всеми.
- Списывают только трусы, Кораблев, - ехидно говорил он, - даже и не думайте о том, чтобы достать сотовый телефон. Я знаю, что у вас есть второй. Госпожа Анисимова, если вы еще раз повернетесь в сторону парты господина Ежова, я выгоню вас обоих. Ого, как строчит госпожа Тайцева. У вас рука не железная? У меня бы давно отвалилась. Госпожа Радова, а что же вы так медленно пишите? Неужели не выучили?
Старый перечник. Естественно, я не выучила, иначе не сидела бы с таким растерянным лицом, став на ближайший час клоном уныния в твоем личном царстве подобно остальным однокурсникам
На второй вопрос я кое-что написала, но на первый так и не смогла ответить. Лишь задумчиво грызла ручку и удостоилась из-за этого вопроса от Василия Петровича: 'Голодны?'.
Через какое-то время я уже думала уйти вслед за Наташей Анисимовой, которая отказалась отвечать, вызвав бурю восторга у Злобы, но, наверное, мне помешала судьба. В тот момент, когда я хотела уже подняться, распахнулась дверь, и в аудиторию, в которую тут же умудрился заглянуть десяток любопытствующих студентов, вошел мой научный руководитель.
- Василий Петрович, - улыбнулся он обворожительно, - можно вас потревожить?
- Ты уже потревожил, - недружелюбно глянул на него Злоба. Молодых преподов он не любил. - Экзамен, вообще-то. Что случилось?
- Можно ли мне забрать заявление у моей студентки? - не переставая улыбаться, спросил тот.
- А в другой раз ты не мог ничего забрать у твоей студентки? - не стесняясь, называл молодого работника образования на 'ты' его опытный коллега. - Тебе нужно это сделать именно во время моего экзамена?
- Прошу прощения, я срочно должен уехать и не могу ждать, - опустил глаза в пол мой руководитель.
- Ждать он не может. Забирай, - милостиво разрешил Злоба, - и быстрее, вдруг студиозусы под шумок спишут. Мое старое сердце этого не выдержит.
- Екатерина, я у вас хочу забрать то самое заявление,- подмигнул мне препод к моему безмерному удивлению, направился к моему столу.
Какое еще заявление? Хорошо, что я не сказала этого вслух, иначе Злоба, с любопытством крадущийся следом за коллегой, выгнал бы его взашей.
- Которое я просил тебя принести еще вчера, Катя, - сказал мой руководитель. Может быть, он пьяный? Нет, от него не пахнет. Или употребление наркотиков пробралось и в научно-преподавательские сферы? Не зря недавно одни шутники повесили на дверь кафедры Уголовного Права объявление о том, что весь ее преподавательский состав торгует 'наилучшими сортами марихуаны' и готов за 'символическую плату' продать ее учащимся 'при предъявлении студенческого билета'... Подписано сие безобразие было якобы заведующим этой злосчастной кафедры. Особый пикантный вкус этой глупой истории добавил тот факт, что как раз мимо дверей кафедры проходил ректор со всеми своими заместителями и приглашенными на какое-то торжество ректорами почти всех остальных высших учебных заведений города. Наш глава университета, симпатичный мужчина, выглядевший намного моложе своих лет, который, как поговаривали, был очень богатым человеком, увидел сей ужас и пришел в негодование. И главный 'распространитель наркотиков', то есть завкафедрой имел с ним неприятный и продолжительный разговор.
Да, может, это была не шутка?
