Как будто тот, кто шел, скорее крался, пытаясь подобраться ко мне незамеченным...
Мне стало очень страшно...
Да еще и этот дурацкий звон....
- Нет, - шепнула я, - в лучших традициях было бы....
Договорить мне не дал детский смех.... Или очень похожий на него смех безумца... Раздавшийся где-то совсем рядом....
Не сдерживая ужаса, я закричала....
+ + +
Шаги все приближались. Теперь я слышала еще и постоянное пофыркивание. Тот, кто приближался, старался сдерживать свою радость. Не хихикать слишком явно, слишком громко... Мой личный персональный маньяк...
Прошу любить и жаловать!
- Нож! - тихо шепнула я, касаясь камня в кольце. - Мне нужен нож. Сейчас же!
Красноватый свет, полыхнув, на мгновение осветил все пространство, наполнив мой мир ужастиков еще и непередаваемой игрой кровавых красок. Я с шумом выдохнула, выпуская из себя вместе с воздухом, еще и страх. Ну и что? Подумаешь, маньяк! Всего и делов-то, треснуть этого полоумного дядьку по башке!
- Вот именно! - шепнула я вслух, просто, чтобы услышать еще хоть какой-то звук, кроме этого смешка. В свете рубина глаза жреца сверкнули сумасшедшим огоньком, как глаза кошки.
- Ну, что девонька... - хихикнула тьма, вновь обступая меня, - вот и свиделись? Теперь-то тебя некому защищать.... И охрану тебе самой не поставить...
Мне казалось, что звук, как в плохо отлаженном домашнем кинотеатре исходит то с одной стороны, то с другой. Но это был лишь голос. Никаких звуков перемещения я не улавливала. Пальцы, яростно сжимавшие дубинку, свело от напряжения.
Я не ответила, мучительно оглядываясь по сторонам. Что за дурацкие спецэффекты? Кстати, о спецэффектах....
- Свет! - рявкнула я и факелы на стенах вспыхнули. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ксеронос заносит меч над отключившимся князем. - Врешь, - зашипела я, словно змея, при этом злобно оскаливаясь ( очень жутко - как мне хотелось бы верить...). - Так просто ты нас не убьешь....
- Убью, детонька, убью...
- Спорим? - И я со всего размаху стукнула его дубинкой...
Вернее, я собиралась стукнуть. Я сильно размахнулась и от души махнула ею.... Но пальцы, сведенные судорогой, деревяшку не удержали, она вылетела из моих рук, в полете слегка изменив траекторию, и вместо лба жреца, врезалась в выставленный перед ним клинок. Как оказалось, мужик в военном деле такой же профан, что и я. Клинок он держал неловко и от сильного удара (
Договорить ему не дал дикий вой. Жрец, секунду смотревший на воткнувшийся в него меч (
Увы! Кто-то сверху был явно против меня...
Я споткнулась о рухнувший (во время баталии наверное), крест и завалилась на него. Сверху на меня, сверкая безумными глазками и зубками в клочьях пены, рухнул верховный жрец богини смерти...
- Нож... - прошептала я, чувствуя, как в мою, в испуге вскинутую ладонь, тыкается рукоять одного из извращенских палаческих изобретений...
- А? - удивился Ксеронос, насаживаясь на лезвие со всего размаху, грудью. Его собственный клинок, занесенный для удара, над моей сжавшейся тушкой, дрогнул и вошел в пол, попутно пригвоздив мое замершее в шоке тельце. Лезвие прошло тулуп насквозь, но почти не задело мое плечо....
Я застыла под ним, зависла следя, как лицо искажает удивление, потом неверие, потом гнев, и только потом что-то похожее на разочарование и боль.
- Ты что натворила, мерзавка? - удивленно выдохнул его искривленный в гримасе боли, рот. - Ты на кого руку подняла?
Справа послышался шорох. И свет чуть изменился. Вместо теплого отсвета факелов, на нас изливалось непонятное, какое-то мертвенное свечение. Вновь послышался шорох и тихий, усталый вздох.
- Ну что? Доигрался? - Голос был спокоен и устал, но мелодичен. Мы одновременно повернули головы, отвлекшись друг от друга, чтобы посмотреть, кто именно желает быть в нашем тандеме третьим лишним?
Она, как всегда, замечательно выглядела. Была прекрасна и нежна в своей величественной печали. Волосы струились водопадом по хрупким плечам, а тонкие, почти прозрачные и изящные руки сжимали вычурную золотую чашу.
- Срок пришел, жрец... - От красоты ее голоса хотелось плакать.
- Нет... - Он издал хриплый, неверящий звук. После ее дивного голоса, он напомнил мне карканье вороны.
- Не спорь со мной... Иди, прими, что заслужил...
Она приподняла чашу чуть выше и та засияла внутренним светом, прекрасным и нестерпимым до рези в глазах. Жрец, как сомнамбула, медленно слез с меня и встал. Пару секунд он стоял, покачиваясь и смотрел на свою богиню. Тело двигалось само по себе, а в глазах, что метались туда - сюда, был виден панический ужас. Потом его тело сделало шаг. Словно само по себе... Без всякого вмешательства разума. Он зажмурился. Не помогло. Медленно и неотвратимо, тело предавало его, двигаясь навстречу окончательной смерти...
Правильнее будет сказать, Смерти с большой буквы....
Еще шаг...
Первосвященник издал хриплый, хныкающий звук. Жалобный и жалкий. Просить он не мог, но ужас его был так велик, что прорвался не только сквозь безумные глаза. Тело неумолимо двигалось, не реагируя на попытки разума спастись. Так кролик бывает загипнотизирован удавом...
Еще шаг.... Я привстала, неловко извернувшись. Меч, приколовший меня к полу, с трудом был мною извлечен (мне пришлось ухватиться за этот кошмар двумя руками, чтобы выдернуть его!). Сев на крест, я во все глаза смотрела на происходящее. Вот Ксеронос достиг Мары Прекрасноокой и протянул обе руки к чаше...
Прекрасное лицо, полное печали и прощения, вдруг изменилось. Глаза зло сузились и ехидная улыбка искривила нежные губы. Человек вздрогнул, дернулся в сторону, пытаясь отодвинуться от грозной, разгневанной богини, но не успел. Сияющая чаша, что несла в себе напиток забвения, сверкнула, меняя
