Сменив гнев на милость (все же в его словах был смысл и резон, да и сделать это было совсем даже не трудно! Что ж я сама-то до этого не додумалась?), я с сожалением посмотрела на шубу. С шитьем я была знакома (по моим понятиям) по минимуму. Шьет у меня матушка (дай, Господи, ей здоровья и жизнь на долгие годы... еще лет так на 70-80!) и тем самым, всякая надобность связываться с этим ремеслом лично, отпадает напрочь. Нет, как всякая уважающая себя девочка, я знаю, как именно обращаться с иглой. И, к слову сказать, мои куклы были самыми шикарно одетыми в нашем дворе! Но... кукла не человек! Тряпки не шуба!
- Ну... не знаю... Не уверена я, как-то... Вещь испорчу. А толку - ноль! - высказала я свои, вполне обоснованные, опасения.
- Малыш... - начал он, но я перебила.
- Почему ты так меня зовешь?
- Как?
- Всякими крошками и малышами? Малыш! Гадость какая! Хочешь парня - заведи и называй! Я - особа женского пола!
- Ага, - уловил он суть проблемы, - значит, малышка...
- Не очень, но уже лучше...
- А крошка чем тебе не угодила? Вроде, вполне женское слово? - Не понял он, на всякий случай, впрочем, делая шаг за табуретку.
- Просто терпеть не могу это слово! У нас шеф всех женщин так называет. И каждый раз с самой пошлейшей интонацией! - Пояснила я причину своего недовольства.
- Понятненько. А как называть? - И он серьезно посмотрел мне в глаза, будто о чем-то размышляя. Ожидая чего-то... Ну, резкости с моей стороны, что ли...
- Зови по имени! - Пояснила я, очевидную, на мой взгляд, истину.
- Ну, да! Вот мы и подошли к основе проблемы! - Кивнул Стефан.
- В смысле?
- Ты забыла сказать мне как тебя зовут! - Пояснил он. - Вообще-то, я обычно знакомлюсь с девушкой до того, как займусь с ней любовью. Теперь же, я просто уверен, что именно так и необходимо делать впредь! Чяртовски неудобно в процессе получения удовольствия, придумывать, как бы обратиться к партнерше...
- Ах, так! - Взъярилась я, от одной мысли о следующей девушке, с которой он познакомиться чтобы... Чтобы... - сам виноват! Я - то твое имя сразу узнала! - Он замер, вспоминая. Почти покраснел. Вот, честное слово!
- Был не прав. Считаю свое поведение - безобразной ошибкой! Раскаиваюсь. Хочу исправиться...
- Что ты из себя шута горохового строишь? - Вконец рассвирепела я, - можешь вообще не обращаться ко мне! А гадости говорить... Я тебе уже один раз сказала - не смей! Может, я и не самая целомудренная и правильная из тех женщин, что побывали в твоей постели, но это еще не повод меня постоянно оскорблять! И вообще! Каждый раз, когда мы заговариваем, ты стремишься показать, как тебе неприятен этот эпизод в твоей правильной царственной жизни! Но, что-то я не припомню, чтобы ты сильно сопротивлялся или отказывался в ТОТ САМЫЙ - НЕПРИЯТНЫЙ МОМЕНТ! Можно подумать, я тебя, бедного и несчастного, изнасиловала! А ты - вырывался! Кричал: 'Помогите! Помогите!'. Что-то не припомню! - Я перевела дух.
- Насколько мне помнится, - продолжила я, пылая праведным гневом. - тебе было так же хорошо, как и мне. И мне очень жаль, что ты не ценишь того, что произошло между нами, потому что это было прекрасно! Мне жаль, что в твоем видении - вся эта сказка, все это наслаждение - всего лишь грязь и пошлость! Если бы ты сразу же себя так повел, меж нами никогда и ничего бы не произошло! - Я глубоко вздохнула, он открыл рот, порываясь что-то сказать, но я не позволила себя перебивать, - А теперь, - осознавая, что совершаю непоправимую глупость, я тем не менее продолжила совершать величайшую ошибку в своей жизни, - властью кольца! - Я задыхалась от слез и искренне надеялась, что то, что я задумала, у меня все же получится, - я запрещаю тебе говорить гадости и вообще вслух вспоминать о той ночи!
Свечение полыхнуло, озарив всю комнату. Расстроенный Стефан снова попытался что-то сказать. Но голос изменил ему. А я и не пожелала больше ничего слушать. Развернувшись, я выскочила в спальню, поставила посреди арки табурет, показывая, что не хочу, чтобы он заходил туда, и рухнула на кровать. Меня трясло, и из глаз лились слезы. Всю жизнь я мечтала, быть такой свободной, как другие! Делать то, что мне хочется. Не боятся совершать свои ошибки...
И не сожалеть...
И сейчас мне было очень горько от того, что этот жалкий князек заставил меня сожалеть о единственном идеальном приключении, что у меня было и, наверное, когда-нибудь будет в жизни. Теперь я точно знала, что он не может 'составить мое счастие'...
И это тоже заставляло меня всхлипывать и тихо шмыгать носом в подушку...
ГЛАВА 10
Сама не знаю, что меня разбудило. Может быть солнце, заглядывающее в окно. А может быть пристальный взгляд Стефана. Он сидел на кровати, опираясь спиной на стенку печки, и задумчиво смотрел на меня. Невольно, сама того не желая, я в который раз поразилась, как же красив этот высокородный мерзавец! Как прекрасно полное внутренней гордости лицо... Как идеально лежат черные завитки на скулах и лбу... Как изящны сильные кисти рук, что сейчас спокойно свисали, чуть опираясь локтями на колени....
М-да... А поза и впрямь - один в один! Но, взгляд, пожалуй, другой. У того какая-то усталость, что ли. А у этого... Даже не знаю...
Не желая больше смотреть на это клыкастое чудовище (это я про характер, а не про натуру), я отвернулась, намереваясь встать и чувствуя, что опять расстроена, словно и не успокаивалась, и подозревая, что претензии и опасения моего мозга вполне обоснованы и достойны более пристального внимания с моей стороны. Все-таки угрозы-то нешуточные! Ведь и впрямь автора не помню! И спросить не у кого...
Да. Я опять расстроена. И это просто взглянув на него! Это он еще молчит! А сейчас вот как
