– Он убил Эстевана.
– Ты так уверен?
Наступило долгое молчание. Нейв не двигался, но Шелби видела, как он напряжен.
– Кто убил Эстевана, мы не знаем. Зато знаем, что Маккаллум изнасиловал Шелби, а значит, заслужил все, что ему причиталось за убийство, и даже более того.
«К чему он клонит?» – в смятении спрашивала себя Шелби, прижимая к груди заветную папку.
– Вот почему ты отправил его за решетку. Узнав, что он сделал с Шелби, ты затеял с ним драку. По силе вы были равны, но у него был нож. Оба вы оказались в больнице: ему это приключение стоило нескольких сломанных ребер, тебе – левого глаза. Но этого, понятно, тебе показалось мало. Ты хотел отомстить по- настоящему. И вот в ту ночь, когда убили Эстевана, ты каким-то образом подсунул Россу свою машину, а потом заявил, что машина угнана. Твой табельный пистолет пропал. А Эстевана застрелили из пистолета той же марки и того же калибра.
– Вы хотите сказать, я это сделал?
– Все может быть.
– Но зачем?
– Чтобы свалить вину на Росса, разумеется. Да и Рамон Эстеван сам по себе вполне заслуживал, чтобы ему преподали урок. Выскочка, грубиян, зверски избивал жену и дочь. А у тебя ведь когда-то был роман с Вианкой.
Шелби не верила своим ушам. Возможно ли? Возможно ли, чтобы Нейв Смит был хладнокровным преступником – таким же, как ее отец?
– Чушь собачья! – гневно ответил Нейв.
– Возможно.
– Эстевана убил Росс Маккаллум, – тихо и размеренно, явно сдерживая себя, произнес Нейв. – Я его не убивал, судья. Не знаю, что за игру вы ведете, но это ваша игра, а не моя!
– Что ж, посмотрим. Знаешь, у меня есть свой человек в департаменте шерифа, и он на днях рассказал, что найдено орудие убийства.
– Револьвер тридцать восьмого калибра? – спокойно спросил Нейв.
– Твой револьвер. Зарегистрированный на твое имя. Найден в старой шахте на земле Адамсов, которая теперь принадлежит тебе.
– Подождите минутку. – Теперь в голосе Нейва явственно звучало удивление. – Мой револьвер лежал в пещере?
– Да, в пещере или в шахте – называй как хочешь. Это твой револьвер, Нейв, он найден на твоей земле, на нем отпечатки твоих пальцев, и уже установлено, что именно из него застрелен Рамон Эстеван.
– Вот как?
– Прокурор настаивает на аресте. А алиби у тебя нет.
– Но нет и мотива. – Нейв держался хладнокровно. – Говорю вам, судья, я Эстевана не убивал. Это сделал Маккаллум. А потом вышел на свободу, потому что кто-то подкупил Калеба Сваггерта, и это всплыло наружу.
«Неужели отец? Отец подкупил свидетеля?» – в смятении спрашивала себя Шелби.
– Старине Калебу отвалили пять тысяч баксов. Кто это сделал? Предполагаю, что вы, судья.
– Предполагать можешь хоть до второго пришествия! – отрезал Коул.
– Тот судья, что отправил Маккаллума вверх по реке, был ваш старинный приятель и партнер по гольфу, верно? – Нейв оперся обеими руками о стол и склонился к Рыжему Коулу. – Вы дергаете за ниточки, судья, и воображаете, что можете управлять всем городом, словно кукольным театром: но смотрите, как бы ваши марионетки не взбунтовались! Я не убивал Рамона Эстевана, и вы, – он ткнул пальцем в грудь старика, – вы это знаете не хуже меня самого!
– Кто-то же его убил.
– А может быть, вы? – парировал Нейв. – Ладно, перейдем к делу. Вы назначили мне встречу, чтобы сказать что-то очень важное. Я слушаю.
– Я хочу, чтобы ты оставил в покое мою дочь. Вся кровь Шелби вскипела от гнева.
– Почему? – с видимым усилием сохраняя спокойствие, спросил Нейв.
– У нее и так жизнь нелегкая. Ни к чему усложнять ее еще больше.
Несколько секунд длилось молчание, нарушаемое лишь мерным тиканьем часов.
– Я просто забочусь о дочери, – угрюмо возразил судья.
– Это вы так говорите. – Нейв закинул ногу на ногу. – Но, мне кажется, дело не только в этом.
Судья молчал, глядя в сторону.
– В чем дело? За что вы так меня ненавидите, судья? Шелби стало трудно дышать. Нервы ее были
