руках мятежников. Те тотчас же подожгли дом, а когда приехали пожарные, тушить огонь им не дали.
Пожарным оставалось только беспомощно стоять и смотреть, как выгорает целый квартал от Сорок шестой до Сорок седьмой улицы.
В это время суперинтендент Кеннеди выехал из полицейского управления на проверку, не зная, что мятеж достиг такого масштаба. В обычной гражданской одежде и с бамбуковой тросточкой, он выехал в коляске на Сорок шестую улицу и Лексингтон-авеню, где увидел горящее здание, дым от которого поднимался высоко в жаркое июльское небо, и суетящуюся вокруг него толпу.
Он вышел из экипажа на углу и направился через Сорок шестую улицу к Третьей авеню. Через полквартала суперинтендента узнали, и банда хулиганов набросилась на него, сбив с ног. Кеннеди поднялся, пытаясь сопротивляться, но его опять свалили на землю и стали топтать и пинать. Ему снова удалось встать на ноги, тогда его загнали на край насыпи, где делали дорогу, и скинули вниз, на камни. Оттуда ревущая толпа погналась за Кеннеди в сторону пустыря возле Сорок седьмой улицы, куда он попытался убежать. Но впереди оказалась еще одна банда, и чиновник, под градом ударов, повернул на Лексингтон-авеню, где огромный детина оглушил его дубинкой, и Кеннеди снова упал, на этот раз в глубокую лужу. Из последних сил он сумел добраться до Лексингтон-авеню, где и свалился на руки Джону Игену, местному влиятельному гражданину, который убедил толпу, что суперинтендент мертв. Когда толпа схлынула назад, к горящему зданию, Кеннеди погрузили в телегу, закрыли тряпьем и отвезли в штаб полиции. Хирург насчитал на нем 42 ушиба и несчетное количество порезов. Принимать дальнейшего участия в боевых действиях Кеннеди уже не мог.
Пока суперинтендент лежал в больнице без сознания, командование полицейскими силами и ответственность за подавление мятежа были возложены на Джона Бергена и Томаса Эктона. Последний был видным политиком-республиканцем и основателем клуба «Юнион лиг». Третий чиновник полицейского управления, Джеймс Боуэн, был назначен бригадным генералом добровольцев и уехал в расположение своей дивизии за несколько недель до начала мятежа. Берген взял под свою ответственность ситуацию на Стейтен-Айленде и в Бруклине, а Эктон принял командование в Манхэттене. С утра понедельника до вечера пятницы Эктон не спал, не переодевался и не покидал своего офиса, который был перенесен с Уайт-стрит на Малберри-стрит, 300, за исключением кратких инспекционных поездок. За это время Эктон получил и отправил более тысячи телеграмм, управляя действиями как полиции, так и войск, поскольку армейские офицеры работали с ним в тесном контакте и в вопросах передвижения войск в основном полагались на его советы.
Перед тем как уехать из штаба полиции, Кеннеди отдал приказ всем районным подразделениям, включая те, которые успешно разогнали толпу перед призывным пунктом на Бродвее, выступить на помощь полицейским, охранявшим здание на углу Третьей авеню и Сорок шестой улицы. Первым с мятежниками встретился отряд из 13 человек под командованием сержанта Эллисона. На них напали на углу Третьей авеню и Сорок шестой улицы, и, поскольку перевес противника в численности был более чем двести к одному, полицейским пришлось отступить перед бешеным натиском мятежников. Самого сержанта Эллисона оттеснили от своих; дубинку у него вырвали, но он сбил с ног одного из гангстеров и отобрал у того мушкет. Прежде чем удар по голове лишил сержанта сознания, он успел раскроить несколько черепов нападавших. Потом он лежал без сознания в гуще боя, пока не появилось другое подразделение под командованием сержанта Уэйда, бойцы которого пробились сквозь толпу к телу Эллисона.
Пока отряд сержанта Уэйда и остатки сил сержанта Эллисона сражались с отребьем, на место событий прибыло третье подразделение полиции под командованием сержантов Мангина и Смита. Но мятежников было слишком много, и полиция медленно отступала вниз по Третьей авеню. Половина личного состава была уже тяжело ранена, когда на поле боя появился сержант Мак-Креди, известный в полиции под прозвищем Мак Драчун, и с ним 15 человек, а с другой стороны подошел сержант Вульф, с десятью полисменами. Мак-Креди принял на себя командование всеми полицейскими, каковых к тому моменту осталось 44 человека. Они бросились в атаку, и этот ожесточенный натиск отогнал мятежников назад, на Сорок пятую улицу. Но с северной стороны раздавался рев тысячной толпы, и вскоре Мак-Креди с его людьми были подавлены массой черни, которая напирала со всех сторон. Все полицейские были перебиты, а сержант Мак-Креди, которого загнали на крыльцо жилого дома, получил удар такой силы, что проломил двери и ввалился внутрь. Тяжело раненный, он, шатаясь, поднялся на ноги и побежал по лестнице на второй этаж, где молодая немка спрятала его между двумя матрасами, убедив преследователей, что он выпрыгнул в окно. Мятежники подожгли дом и удалились, а девушка взвалила сержанта на спину и пронесла сквозь толпу на Лексингтон-авеню, откуда коляска увезла его в полицейский участок.
Между тем против мятежников выступили другие подразделения полиции, и каждое, в свою очередь, терпело поражение и несло большие потери. К часу дня толпа хлынула на юг, на Тридцать пятую улицу, где отчаянно пытались удержаться значительные полицейские силы под командованием капитана Стирса. Но в конце концов и они были разгромлены и бежали в беспорядке. В это время на Третью авеню прибыло в маршевом порядке подразделение корпуса инвалидов в количестве 50 человек, вооруженных саблями и мушкетами. Их встретил град камней и кирпичей, один солдат был убит, еще полдюжины – ранено. Растерявшийся от неожиданного нападения командир приказал первой шеренге солдат дать холостой залп, но эта мера лишь еще больше разъярила толпу, оставив половину отряда с разряженными ружьями. С ревом мятежники бросились вперед, тогда вторая шеренга инвалидов дала боевой залп: шесть мужчин и одна женщина были убиты. На мгновение толпа замерла, а затем бросилась вперед с еще большей яростью. Не успели солдаты перезарядить ружья, как толпа отобрала их, и почти все инвалиды были сражены из собственного оружия. Оставшиеся в живых очертя голову бросились вниз по улице, бросив убитых и раненых. Мятежники тут же принялись пытать и калечить последних.
Самые дальновидные из мятежников понимали, что стоит им захватить огнестрельное оружие, и полиция будет уничтожена, а город – захвачен и разграблен прежде, чем на помощь придут военные. С этими мыслями они собирались захватить государственный арсенал на углу Второй авеню и Двадцать первой улицы и оружейный завод «Юнион стим уоркс», находящийся на квартал севернее. Но полицейские узнали про этот план, и капитан Кэмерон из 18-го полицейского участка направил большие силы на охрану обоих объектов. В арсенале расположился сержант Банфилд с 20 полицейскими, а в два часа дня к ним подошло подкрепление в количестве 32 человек из знаменитого бродвейского отделения под командованием сержанта Бурдика и инспекторов Ферриса и Шервуда. Полицейские были вооружены, помимо стандартных дубинок и револьверов, карабинами; в каждом окне был выставлен дозорный.
Ждать пришлось недолго. Через полчаса после того, как полицейские заняли свои места, перед арсеналом уже собралось около 10 тысяч человек, они швыряли в окна камни и кирпичи, стреляли из огнестрельного оружия, когда там показывалась голова полицейского. Около четырех часов толпа двинулась в атаку. Возглавлял ее громила, размахивавший кузнечным молотом, с которым он бросился на входную дверь. Та продержалась недолго, и этот человек, широко известный среди бандитов Пяти Точек, устремился вперед, пытаясь первым втиснуться в пролом. Полицейский тут же выстрелил ему в голову. На мгновение мятежники отхлынули, но тут же с новой яростью продолжили штурм, разбивая все двери кувалдами, ломами и дубинками, используя их в качестве тарана и нанося удары такой чудовищной силы, что все здание дрожало. Вскоре стало ясно, что отстоять арсенал не удастся, и сержант Бурдик приготовился отвести людей. Попытка пробиться сквозь толпу была бы явно самоубийственной. Оставался только один выход, который не сторожили мятежники. Это была небольшая трещина в задней стене, на высоте восемнадцати футов от земли. Все полицейские из бродвейского отделения были ростом выше шести футов и крепкого телосложения, но им удалось протиснуться в эту трещину и, пробившись через небольшую толпу, которая пыталась их остановить, добраться до здания 18-го полицейского участка на Двадцать второй улице, неподалеку от Третьей авеню. Но через час и это здание было атаковано и сожжено, и бродвейские полисмены бежали в штаб полиции на Малберри-стрит.
Едва успел последний страж порядка протиснуться в щель и покинуть арсенал, как двери рухнули и торжествующая чернь ворвалась в здание. Внизу у них было достаточно возможностей пограбить, но склад карабинов и боеприпасов находился на третьем этаже, куда и бросилась толпа. Через несколько минут
