всех заинтересованных сторон. По условиям этого договора Фогель получал обратно свои игровые автоматы, а О'Доннелам давалось эксклюзивное право поставлять пиво в салуны, расположенные на Рузвельт-роуд и в некоторых других частях города. Подтверждал договор и их права на ту часть Вест-сайда Чикаго, в которой они уже орудовали. Торрио согласился отказаться от открытия борделей и ввоза проституток, но получил право открывать игорные дома и кабаре, продавать пиво по всему Сисеро, кроме территорий, закрепленных за братьями О'Доннел, и использовать город в качестве базы для любых своих операций, кроме связанных с проституцией. Эдди Танкл, известный своей вспыльчивостью и драчливостью, в этих переговорах участвовать отказался. Он с самого начала бросил Торрио вызов, самонадеянно заявив, что будет покупать пиво у кого захочет. Он долгое время был в хороших отношениях с О'Доннелами, но поссорился с ними, когда они начали поставлять вместо нормального пива – с добавкой спирта. Получив и от О'Доннелов и от Торрио приказ убираться из города, он ответил, что уберется отсюда только в гробу – так оно, собственно, и произошло. В ноябре 1924 года его убили Майлс О'Доннел и Джим Дохерти – якобы поссорившись из-за счета в его ресторане.
Договорившись об условиях оккупации Сисеро, Джонни Торрио предоставил город Аль Капоне – который к тому времени стал правой рукой Торрио и полноправным партнером во всех предприятиях – и уехал путешествовать в Европу с женой и матерью. Прихватил Торрио с собой и миллион долларов в виде ценных бумаг и кредитных писем, которые спешно разместил в европейских банках, чтобы обеспечить себе будущее на тот случай, если придется покинуть Чикаго. В Америку он вернулся весной 1924 года, оставив мать провести остаток дней в купленном ей поместье на берегу моря в Италии. Она стала самой богатой дамой в тех краях – у нее было тридцать слуг и шесть автомобилей. Аль Капоне же между тем обустраивал Сисеро. В свое время Торрио вошел в город без единого выстрела, но Капоне в закрепление этой победы поднял большую стрельбу и волну беззакония.
Насилие достигло апогея в день выборов, 1 апреля 1924 года, ставший днем самых масштабных беспорядков в истории Сисеро. Банды тяжеловооруженных гангстеров во главе с Аль Капоне, продвигая демократов вообще и мэра Клену в частности, держали город в ужасе с утра до вечера. В салуне Эдди Танкла убили человека; еще двоих застрелили на Двадцать второй улице; еще одному – перерезали горло, одного полицейского избили дубинками. Горожан, которые пытались голосовать за республиканцев, избивали и вышвыривали вон с избирательных участков. В уголовной экспертизе Иллинойса об этом писали так: «По улицам рассекали автомобили, набитые гангстерами. Они избивали и похищали служащих, работавших на выборах. Избирательные участки периодически контролировали вооруженные бандиты, и гражданам приходилось голосовать под дулом пистолетов. Избирателей и работников участков похищали, увозили в Чикаго и держали под замком вплоть до закрытия избирательных участков».
В конце дня честные граждане обратились за помощью в Чикаго, и оттуда в Сисеро судья графства Эдмунд Джареки направил в автомобилях семьдесят полицейских в статусе помощников шерифа. Отрядом полицейских под командованием детектива сержанта Уильяма Касика были застигнуты сам Аль Капоне, его брат Фрэнк, Дэйв Хедлин и Чарли Фишетти. Они стояли с пистолетами в руках перед избирательным участком на углу Сисеро-авеню и Двадцать второй улицы. Фрэнк Капоне выстрелил в патрульного Макглинна, но промахнулся, а вот Макглинн ответным выстрелом убил его. Хедлин был ранен; Фишетти после недолгой перестрелки был схвачен, а Аль Капоне бросился вниз по Сисеро-авеню, наткнулся на еще один отряд полиции и вел с ними перестрелку до тех пор, пока, к его радости, не наступила темнота, под покровом которой он и скрылся. Его так и не арестовали. Подчиненные окружного прокурора провели расследование законности владения оружием. Оказалось, что большая часть разрешений была выдана мировыми судьями из пригородов. Похороны Фрэнка Капоне затмили даже церемонию погребения Большого Джима Колоссимо – гроб его был обит серебром, и одних цветов там было на двадцать тысяч долларов. В знак траура и солидарности все салуны и игорные дома Сисеро закрылись на два часа, причем окна всех были наглухо захлопнуты.
Мэр Клена и его избирательный список, как и следовало ожидать, получили подавляющее большинство голосов, и Аль Капоне стал хозяином Сисеро. На следующий же день город стал одним из самых крутых во всех Соединенных Штатах. Говаривали, что, чтобы понять, в Чикаго ты еще или уже в Сисеро, надо было просто понюхать воздух. «Если в воздухе запах пороха – значит, ты уже в Сисеро». Когда-то тихие и мирные, улицы деловой части Сисеро теперь были полны наглых, развязных, пьяных гангстеров, переходивших из одного салуна или игорного дома в другой. Сто шестьдесят увеселительных заведений работали на полную катушку днем и ночью, и зазывалы на улицах затаскивали туда клиентов. Среди этих заведений – знаменитый «Корабль» Аль Капоне, табачная лавка «Готорн» Торрио, в которой в среднем ежедневно делалось букмекерских ставок на пятьдесят тысяч долларов, и «Лотербэк», где проводились самые масштабные азартные игры во всей стране, частенько на один-единственный поворот рулетки делалось ставок на сто тысяч долларов в фишках. Виски продавалось по семьдесят пять центов за порцию, пиво – по тридцать пять за кружку, а вино – по тридцать за стаканчик. Торрио и Капоне принадлежало много игорных домов, а в остальных они имели долю. В каждом из независимых заведений сидел агент синдиката, работой которого было охранять предприятие, а заодно и следить за тем, чтобы Торрио и Капоне исправно получали свою долю, которая колебалась от двадцати пяти до пятидесяти процентов от валового дохода. Зарплата этому агенту тоже выплачивалась из средств заведения.
Капоне управлял Сисеро из своего штаба в кабаке «Готорн», находившемся на Двадцать второй улице; он занимал там целый этаж, где у каждого входа стоял вооруженный гангстер, а на окнах были пуленепробиваемые ставни. Его приказы были законом; ему беспрекословно повиновалась полиция и все городские чиновники, начиная от мэра и заканчивая последним дворником. Когда однажды мэр Клена не смог выполнить то, что ему было поручено, Капоне сбил Его Честь (sic) с ног на ступенях городского управления и бил его ногами, не давая подняться. Наблюдавший за этим полицейский покрутил дубинкой, да и ушел восвояси. В другой раз, когда городской совет чуть было не принял указ, который Капоне велел отклонить, гангстеры ворвались на заседание, вытащили одного из членов совета на улицу и избили его дубинками. Артур Джон, издатель бервинской «Трибюн», был похищен и убит за то, что выражал протест против нашествия в Бервин проституток и убийц Торрио. Его брат Роберт, издатель «Трибюн» в Сисеро, был избит за свои антикапоновские передовицы, а также за то, что вмешался в наставительное избиение, которому подвергался один из полицейских в Сисеро.
6
Богатство Джонни Торрио достигло максимума непосредственно после захвата Сисеро. В конце весны 1924 года совместно с Аль Капоне он управлял двадцатью пятью крупными борделями по всему округу Кук, в два раза большим количеством игорных домов и развратных кабаре в Чикаго и пригородах и получал прибыль от шестидесяти пяти пивоварен. А кроме того, под его контролем находились несколько перегонных заводов, и огромное количество спиртного он ввозил в Чикаго из Канады и с Атлантического побережья в грузовых и легковых автомобилях с тайниками в полу и крыше. Большая часть пивоварен Торрио работали около десяти лет; многие продолжали варить пиво даже после того, как официально были закрыты федеральным правительством. Грузовики, принадлежащие Торрио и главарям союзных банд, с пивом и вооруженной охраной на борту, день и ночь носились по улицам Чикаго и округа Кук, снабжая, как минимум, три четверти из двадцати тысяч питейных заведений, которые появились после введения 16 января 1920 года сухого закона.
Кроме редких угонщиков из независимых банд, вроде Спайка О'Доннела, спиртоносным конвоям Торрио никто не докучал; более того, когда перевозке подлежала особо ценная партия груза, в подкрепление к охранникам из числа гангстеров добавлялись и отряды полицейских. Масштаб коррумпированности властей достиг ужасающих размеров. Торрио щедро тратился на избирательные кампании и покупал всех – полицейских, агентов по соблюдению сухого закона, судей, политиков, чиновников города и округа. Сотни людей получали от него деньги еженедельно на специально для этого учрежденном пункте. У Торрио были все причины утверждать: «Полиция принадлежит мне». Конечно, были и чиновники, которые отказывались сотрудничать с гангстерами. Морган Коллинз, бывший начальником полиции с 1923-го по 1927 год, получал предложения, в которых звучали суммы по тысяче долларов в день или по сто тысяч в месяц, только за невмешательство в дела Торрио. Е.С. Еллоули, федеральный управляющий штата Иллинойс по сухому закону, отказался принять сумму в двести пятьдесят тысяч долларов за остановку процесса по закрытию одного перегонного завода. Уильям Во, окружной прокурор Соединенных Штатов, получал предложения с суммами в пятьдесят тысяч за остановку судебного процесса над некоторыми из влиятельных гангстеров по
