Рука Аларики дрогнула, она с испугом, как ему показалось, посмотрела на его значок, выглянувший из-под лацкана куртки. Филипп взял слабо сопротивлявшуюся женщину за руки, привлек к себе, и в этот момент в комнату вошел Май Ребров.
Покашляв, он обогнул кустарник и подошел к смущенному, злому, не знающему, куда себя деть, Филиппу.
— Рад тебя видеть, Ромашин. И, насколько берусь судить, не только я.
Аларика отняла руки и твердо взглянула на Реброва.
— Он не виноват, Май.
— Какое право я имею кого-то винить?
— Имеешь, но только меня. Я дала ему повод надеяться.
— И что же?
— Не знаю.
Филипп наконец сбросил оцепенение и вмешался в диалог.
— Извините, Май. Я знаю, вы любили брата. Сергей был настоящим человеком… — Слова прозвучали беспомощно, и Филипп замолчал.
Ребров поднял на него тяжелый взгляд и несколько мгновений смотрел, будто взвешивая, что с ним делать.
— Дело не в том, что он мой брат. Но он любил ее! Понимаешь, юноша? И я люблю ее, и моя жена, и дети. А ты?
— Май! — сердито сказала Аларика.
Ребров лишь повел плечом.
Филипп выдержал его взгляд, потом повернулся к женщине.
— И я люблю ее… разве что понял это совсем недавно… До свидания, Рика. Прощайте, Май.
Он повернулся уйти, но Ребров остановил его.
— Погоди. Как ты понимаешь, я имею право требовать. Я улетаю, улетаю надолго, а ты остаешься. Что ты намерен делать?
— Май! — снова проговорила Аларика, искоса посмотрев на Филиппа.
— Что? Жить. Вместе с ней. Я хочу называть ее своей женой.
— Это будет непросто.
— Знаю. Но это случится.
Каменное лицо Реброва дрогнуло, тень тоски промелькнула на нем, промелькнула так быстро, что Филипп усомнился, было ли это на самом деле.
— Что ж, удачи! В конце концов, выбор всегда был уделом женщины, хотя я не уверен в правильности выбора Аларики. Я уже говорил это, когда она стала женой Сергея, говорю и еще раз.
— Май! — в третий раз сказала женщина.
— Но почему? — спросил угрюмый Филипп, хотя уже догадался, к чему клонит Ребров.
— Потому что ты уже не конструктор ТФ-аппаратуры, и не спортсмен, ты — безопасник. И значит, основной твой дом — база погранслужбы, основное свободное время твое — время завтрака, и основное ваше с ней счастье — сомнительное счастье ожидания счастья, и для этого обоим нужно обладать неким достоинством — запасом терпения. За нее я спокоен.
— Я понял, — сказал Филипп.
— Иди, — сказала Аларика. — Иди же, я позвоню тебе…
Филипп поклонился и вышел, унося в душе два разных взгляда — умоляющий Аларики и холодно- вопрошающий Реброва.
Ребров прошелся по лесу, касаясь стволов рукой, и проговорил:
— Кристофер Марлоу. Ты любишь его? Я имею в виду Филиппа.
Аларика выключила аппаратуру и зажмурилась, потому что ей внезапно захотелось плакать. Она вдруг бросилась к Реброву, уткнулась лицом в его грудь, борясь с рыданиями.
— Не знаю я ничего, не знаю… дайте мне время разобраться самой… Ты улетаешь и никто, никто… не посоветует… и Сергей… и Сергей тоже…
— Ничего, ничего, — Сергей бы тебя понял…
Из-за деревьев на них с молчаливым недоумением смотрели напарники Аларики.
Керри Йос выслушал диспетчера и посмотрел на часы:
— Через десять минут соедините, я закончу инструктаж.
— Земплан? — спросил Богданов.
— Земплан. — Керри нахмурился. — А ты почем знаешь?
— В твое отсутствие звонил их инспектор. Наш отдел за январь-февраль превысил какие-то там нормы расхода материальных ресурсов.
— Какие-то… Надо было соединить их с плановым бюро и сообщить в секториат. Впрочем, теперь я сам. Продолжим. Отделу вменили в обязанность обеспечение безопасности эксперимента “Галактическое просвечивание”, в связи с чем я перераспределил обязанности. Богданов будет продолжать осуществлять мероприятия по Наблюдателю, в его распоряжении остается группа Микульского, Станислав с этого момента занимается только экспериментом, в его распоряжение поступает группа Ромашина. Текущая работа переходит к Щеголеву. Вопросы?
— По эксперименту. Кто ответственный за его проведение?
— Институт ТФ-связи и Академия астрофизики. Конкретное распределение обязанностей выясните в консультативном комитете СЭКОНа. Если вопросов больше нет, все свободный.
Керри Йос знаком показал Томаху остаться, подождал, пока руководители групп покинут кабинет, и сказал:
— Забыл тебя предупредить, Слава. Первым делом перепроверь расчеты по эксперименту. Эксперты просчитают его со своей стороны, но…
— Ученые утверждают, что эксперимент безопасен. Во всяком случае, место его проведения выведено достаточно далеко за пределы обитаемой зоны Системы.
— У Дикушина иная точка зрения. Нептун, как и Сатурн, — не лучшее место для эксперимента такого масштаба. У тебя есть свои ТФ-специалисты, тот же Ромашин… В общем, ты меня понял.
Томах кивнул.
— Перестраховаться в таком деле не помешает.
Керри задумчиво посмотрел поверх его головы, и у Станислава вдруг возникло ощущение неловкости, словно он сказал что-то невпопад.
Филипп вошел в кабинет и остановился у порога.
— Проходи, — сказал Томах, несколько удивленный его хмурой сдержанностью. — Чем-то расстроен?
— Нет, все в порядке. — Филипп прошел к столу и сел на диван.
— Ага. Как говорится: и на челе его высоком не отразилось ничего. Тогда слушай. С сегодняшнего
