голова.
- Я счастлив, что вы приняли мое предложение, - проговорил принц таким тоном, что непонятно было - действительно рад или же это официально и полагается по церемонии. Чарити не могла посмотреть на него, боясь нарушить какое-нибудь неизвестное ей правило, и глядела прямо перед собою, на лестницу у входа. Девушка даже не оглядывалась, чтобы посмотреть, идет ли за ней отец. Принц не приветствовал его, но, наверное, так полагалось.
- Я была счастлива, получив его, - негромко ответила она.
- И этому я рад. Сейчас я представлю вас семье. - Ступени были уже совсем близко. - Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.
- Я буду чувствовать себя еще лучше, - сказала Чарити и улыбнулась.
Она здесь. Принц держит ее за руку. Все хорошо. Именно этого она и желала всею душой.
Они вошли в огромный холл, поднялись по лестнице, и Рамиро ввел Чарити в небольшой зал. Это была старая часть дворца, однако весьма успешно модернизированная: фрески на потолке обновлены, а суровость романской архитектуры сглажена мебелью в стиле рококо.
Навстречу вошедшим поднялись трое - две женщины и мужчина. Чарити сразу поняла, кто есть кто. Молодой человек в черном с серебром костюме, с непокорными вьющимися волосами и смелым, чуть хитроватым взглядом, - принц Марко Хулиан Умберто лос Домингос де Сантана. Красивая женщина в летах, чей взгляд был острым, как нож, - вдовствующая королева Дорита Эухения лос Домингос де Диас. И, наконец, девушка, чью разящую красоту не мог испортить даже траур, - сестра Рамиро, Леокадия Пилар лос Домингос де Диас.
Последовала официальная церемония представления, прозвучали все имена, лорд Эверетт, который уже когда-то был представлен королеве, поцеловал руки дамам, Марко склонился к руке Чарити и отпустил какой-то банальный комплимент насчет того, что над Фасинадо сегодня взошло второе солнце. Леокадия бросила на брата предупреждающий взгляд. Чарити заметила, что все члены королевской семьи в трауре, и на их фоне Рамиро смотрелся белой вороной. В буквальном смысле.
- Добро пожаловать на наш остров, леди Эверетт, - произнесла Дорита.
- Чарити, если вам будет угодно, - улыбнулась девушка.
- Весьма мило. Наверное, вы хотели бы отдохнуть после такого длинного путешествия?
- Я покажу вам ваши покои, - вызвалась Леокадия.
- Сестра, - обратился к ней Рамиро, - я хотел бы, чтобы ты помогла моей невесте разобраться в наших обычаях и традициях. Леди Эверетт, - теперь он обратился уже непосредственно к Чарити, - вечером состоится бал по поводу вашего прибытия. Вы можете отдохнуть. Леокадия расскажет вам, что за церемония нам предстоит.
- Официальная помолвка, - заметил Марко. Чарити он показался весьма легкомысленным. - Как романтично.
- Марко, - одернула его Дорита.
- Я буду рада вашей помощи, - Чарити кивнула Леокадии. - Это большая честь для меня.
- Я повинуюсь, ваше высочество, - чуть насмешливо ответила красотка, но не Чарити, а Рамиро. Тот ничем не выказал своего неудовольствия. Он вообще был как каменный - на красивом лице не отражалось никаких эмоций.
Чарити гадала, рад он или нет, или на самом деле ему все равно, что она приехала. Нет, ему не может быть все равно! Отец сказал… Наверное, это скорбь по королю и вообще церемонии.
- Ваше высочество, - обратился к Рамиро лорд Эверетт, - я бы желал переговорить с вами. Как можно скорее. Сейчас, если это возможно.
- Хорошо, - ответил принц после короткой паузы и снова обратился к невесте: - Я надеюсь, вам понравится наш дом, леди Эверетт.
- Отныне это и мой дом, - ответила Чарити, улыбаясь. Принц кивнул и отвел глаза.
Глава 21
Рамиро не совсем понял, что за срочный вопрос у лорда Эверетта, но все же пригласил банкира в свой кабинет. Лорд Эверетт выглядел немного смущенным, что было странно. Рамиро решил не пытаться бежать впереди лошади, а просто подождать. Правда, в прошлый подобный разговор Эверетт предложил жениться на его дочери.
Рамиро о многом успел передумать с момента отправки письма с согласием и до прибытия Эвереттов. Он успел смириться - нет, это не то слово - он успел привыкнуть к мысли, что Чарити Эверетт станет его женой, его королевой. Бывало, удачные браки строились и на более шатком фундаменте, чем интерес одной стороны и благодарность другой. Он-то точно сделает все от него зависящее, чтобы Чарити была если не счастлива, то довольна своей жизнью. Только окажется ли этого достаточно? Хоть Рамиро и ответил Леокадии на совете, что исполнит свой долг в любом случае и будет блюсти брачные обеты, но на самом деле он не имел ни малейшего представления, о чем говорит. Он никогда не любил женщину все душой, всем сердцем. Откровенно говоря, у него вообще не имелось такого уж богатого опыта с женщинами. Здесь, на Фасинадо, он просто не имел права приблизиться к женщине без намерения тут же предложить руку и сердце. В Европе с этим было проще, но и там следовало соблюдать осторожность. Что ж, он и раньше сталкивался с неизвестностью, но всегда держал слово. Брачные обеты, однажды принесенные, священны и нерушимы. Для него священны и нерушимы.
Рамиро предложил гостю кресло, Эверетт выразительно посмотрел на приоткрытую дверь, за которой стоял стражник. Пришлось подойди и закрыть; стражник, хоть и привычный ко всему, все же странно покосился на своего принца.
- Итак, о чем вы бы хотели поговорить, лорд Эверетт? - Рамиро старался быть вежливым, но бесконечная сдержанность и учтивость последних дней, проведенных в совете, до того, как все же было принято решение, кто же будет королем, исчерпали даже бездонные запасы терпения и предупредительности старшего принца дома Домингос.
- Это очень щекотливый вопрос, и, прежде чем начать, я хотел бы узнать: вы подтверждаете свое решение взять в жены мою дочь?
- Я дал слово, - Рамиро совершенно не понимал, зачем Эверетт об этом спрашивает. Слово дано.
- Да, ваше слово - лучшая гарантия. Но я должен знать, почему вы изменили решение. Ведь тогда, во Флоренции, вы отказались.
Рамиро медлил с ответом. Это был сложный вопрос, на который нельзя дать однозначного ответа. Что он мог сказать? Что воспользовался наилучшим выходом из сложной ситуации? Сделал это, чтобы стать следующим королем Фасинадо? Нет. Мотивы, которые он привел во Флоренции, оставались в силе и сейчас. Но… В письме лорда Эверетта оказалось то, что позволило ему согласиться. Там было сказано, пусть и не открытым текстом, что Чарити испытывает к нему, принцу Рамиро, определенные чувства. Только поэтому он принял решение. Он бы предпочел отказаться от короны - Леокадия могла бы стать хорошей королевой, - чем поступиться своей честью. Наверное, кардинал де Пенья сказал бы, что это не честь, а гордыня. Но Рамиро считал иначе.
- Потому что вы написали, что леди Эверетт… испытывает определенные чувства ко мне. - Господь Всемогущий, какого труда ему стоило спокойно произнести это! Говорить о чем-то настолько… личном, говорить о чувствах с… да хоть с кем. - Это и некоторые другие обстоятельства позволили мне пересмотреть ситуацию. Мистер Эверетт, может быть, такие слова произносят все женихи, но я действительно постараюсь сделать вашу дочь счастливой.
- В этом я совершенно не сомневаюсь. Я люблю Чарити и не стал бы столь настойчиво предлагать вам ее в жены, если бы не был в этом уверен. Не был уверен в вас. Но есть одна проблема. Я слегка покривил душой, чтобы все устроилось ко всеобщему благу.
- А именно? - Рамиро не имел никаких предположений насчет того, где тут можно покривить душой: долг списан, согласие жениха и невесты добровольное. В чем может быть проблема?
- Хм… Я бы сказал, что тут две проблемы.
