собственной персоной и как заорал:
– Молчать! Смирно! Руки по швам! Дайте мне его обнять! Дайте! Я сотворю из него настоящего, первосортного «глушителя мыслей».
Костя, который уже понял, что это сон, рванулся что есть сил, хотел убежать, да не смог. А подлый генерал, от которого почему-то пахло чем-то горелым, все приближался и приближался, и Костя уже знал, что неизбежно станет синим человеком. Ему сделалось так противно, что он дернулся в одну сторону, в другую, мучительно застонал и… проснулся.
Он по-прежнему сидел на стуле. Ботинки упали с поленьев, и у одного из них тлела подошва. Носки высохли, а колени стали горячими.
Костя принялся обуваться. Руки и ноги у него нагрелись, а лицо пылало. Должно быть он заболевал. Черт с ним, все равно успею, подумал он.
– Новенький, что ли? – спросила незнакомая женщина и прошла в комнату.
Костя никак не мог зашнуровать левый ботинок. Шнурки были мокрыми и непослушными.
– Новенький, новенький… – радостно подтвердила другая женщина и тоже прошла в комнату.
– Ты напои гостя чаем, – велела первая женщина.
– Я ему черничной настойки дам.
– Костя! Это ты?! – раздался удивленный голос.
В двери, скрестив руки на груди, стояла Ирка собственной персоной.
– Ты что здесь делаешь?! – хотел спросить он, но все понял, потому что вид у Ирки был соответствующий, то есть она была одета в армейскую форму, на плечах носила сержантские лычки, а ее безумно прекрасные ноги, в которые он был так сильно влюблен, теперь прятались под бесформенной зеленой юбкой.
– Я, Костик, – сказала она, – замуж вышла, служу в армии планшетисткой. Ты же меня бросил?!
– Ничего я тебя не бросил! – буркнул Костя, с трудом напяливая правый ботинок.
Хотя носки были сухими, он почувствовал, что все-таки простынет. По спине бродил холодный озноб. А в пояснице поселилась предательская слабость.
Она осуждающе покачала головой:
– Господи! Ну что с тобой делать?! Что! То ты мне морочишь голову два года, то исчезаешь, то заявляешься на край света и молчишь!
Она побежала куда-то в соседняя комнату и вернулась с ворохом сухой одеждой в руках:
– Переодевайся! – кинула ему этот ворох в лицо.
Костя, ничуть не стесняясь, разделся до исподнего и переоделся в сухое и теплое, не переставая дивиться метаморфозе, произошедшей с Иркой.
Когда они встречались, она была вечной ломакой и кривлякой, готовой на экзотическое подвиги. Теперь же перед ним стояла уверенная в себе женщина. Чуть-чуть усталая, чуть-чуть опытная. Но милая и желанная. Он хотел ей объяснить причину своего появления, но подумал, что для нее это будет неинтересно, что он еще не разобрался в своих чувствах, что не готов жениться, хотя память о ее шикарных ногах волнует его по-прежнему.
– Господи! – вдруг воскликнула она. – На тебе же лица нет! Тебя кто-нибудь обнимал?
– Этот как его?.. Генерал Лаптев!
– Лаптев! – всплеснула она руками. Господи! Господи! – запричитала она. – Нашел дружка! Да на нем клейма некуда ставить! Он же сплошной синяк!
– Да я только боролся, – объяснил Костя.
– И этого достаточно! Он тебя заразил! – вскрикнула она. – Я думала, ты избежишь этой судьбы и увезешь меня на материк.
– Конечно! Конечно! – неожиданно для себя пообещал Костя, обувая теперь почему-то кирзовые сапоги.
Сапоги были очень удобными, а главное пропитанные парафином, что делало их непромокаемыми и пригодными для северного лета.
– Как же ты увезешь, если ты заразился?!
– Да не заразился я, – объяснил Костя, – у меня есть «анцитаур». С ним не пропадешь. Он вывезет!
– «Анцитаур»! – хитро воскликнула она. – Что же ты молчишь?! Да с «анцитауром» здесь никогда не пропадешь! Господин, генерал! – крикнула она в сени. – У него «анцитаур», поэтому он и не заразился.
– «Анцитаур»?! – как дух, явился генерал Лаптев. – С «анцитауром» мы теперь на коне! Да, моя девочка?!
– «Анцитаур»! – выскочили из соседней комнаты две другие женщины и с восторгом воззрились на Костю.
– Да, папуля! – ответила Ирка и поцеловала толстого, плешивого Лаптева в седую, небритую щеку. – Теперь с «анцитауром» мы не пропадем. Мы вылечимся и уедем на Большую землю!
– «Анцитаур»! «Анцитаур»! – стал приплясывать генерал Лаптев. – Давай сюда «анцитаур»! Давай! – потребовал он.
Костя понял, что сейчас он их поубивает этим самым «анцитауром» и что сделает это с превеликим удовольствием.
И здесь тоже предательство, мучительно подумал он и с облегчением проснулся. И хотя Ирка никогда не была такой, какой предстала ему во сне, он твердо решил, что никогда, ни за что не женится, хоть камни с неба. Все женщины лживы и вероломны!
Он сидел перед жаркой печкой, и его бил озноб. Лицо горело и пылало, словно от перца. Как был босой, Костя побежал в прихожую, где видел зеркало. Нет, лицо было на месте, только словно подернулось пленкой. Костя отчаянно потер лоб и щеки. Но они сделались еще бледнее. Неужели я все-таки заразился? – подумал он, как о постороннем и, услышав голоса, осторожно выглянул в окон. Прямо перед домом стоял генерал Лаптев с тремя солдатами и что-то им внушал приказным тоном. У солдат тоже не было лиц. Один из них посмотрел в сторону дома, и Костя отпрянул, метнулся на кухню за носками, натянул кирзовые сапоги в прихожей и в мгновении ока надел бушлат.
Если я действительно заразился? – подумал он, то это конец. Мне остается один путь – вечно бродить в Зоне или Дыре. А самое паскудное, что хваленый Бараско «анцитаур» не действует. И зачем он нас притащил сюда?
На всякий случай Костя проверил свой арсенал. У него осталось четыре полных рожка, четыре гранаты для подствольника и две РГО. Одну из них он сунул в карман бушлата и, сменив рожок, осторожно приоткрыл наружную дверь. Живым не дамся, решил он.
Самое страшное заключалось в том, что граната РПГ-27 не совсем убила Т-94. То есть, конечно, она лишила его оружия, но не способности двигаться. Даже без башни танк был грозен. Сразу после взрыва он взревел, как лев, и, как сто тысяч буйволов, устремился в атаку. Его удар в фасад почтамта был чудовищен. Здание содрогнулось от фундамента до крыши, зашаталось, крыша еще раз жалобно скрипнула, стены сложились и рухнули. Но внутри уже никого не было. Группа «Бета» не была бы «Бетой», если бы вовремя не передислоцировалась. Т-94 еще с остервенением равнял развалины почтамта, а Калита со своими людьми уходил в сторону абсолютно черной стены.
Ослепший и оглохший Т-94 еще долго ездил и по площади, пытаясь найти и уничтожить врага. Потом, когда топливо у него закончилось, он прыгнул и исчез за горизонтом, отправившись на ремонтную базу, чтобы восстановить башню, а потом вернуться и отомстить неприятелю.
Квартала три они молча бежали. Потом перешли на быстрый шаг.
– Как? Как он нас нашел? – удивился Жора Мамыра.
Он уже забыл о Юлечке, и новые куда более значимые события отвлекли его мыслей о любимой.
– Я думаю, что он нас принял за механизмы, – сказал Чачич.
– Механизмы не думают, – возразил Дубасов.
– Не думают, – согласился Калита, – зато они общаются по радиосвязи.
– Точно! – воскликнул Жора, пораженный дедукцией Калиты.
