– Разумеется, хочу.
– Значит, и говорить не о чем.
– Ошибаетесь, – отрезала Марла. Том потянулся за своей сумкой.
– Извините, я правда лучше пойду, а вы разберитесь тут между собой.
Но Алекс так легко не сдавался.
– Здесь не в чем разбираться. Я нанял вас на работу – о чем еще говорить? Мы перенесем ваши вещи наверх, в комнаты прислуги. А с женой я сейчас поговорю.
– Хорошо. Как скажете.
Неприятную ситуацию разрешила Юджиния.
– Если хотите, могу пока показать вам дом, – предложила она. – Ник, пойдем с нами!
– Я этот дом уже видел, – холодно ответил Ник, но, поняв намек, вышел вместе с Юджинией и Томом. Коко снова залилась истерическим лаем.
– Заткнись! – крикнула Марла и со всей силы топнула ногой. – Хватит, слышишь?
Болонка сверкнула черными глазками, раскрыла было пасть, чтобы залаять с новой силой, но только коротко рыкнула и, поджав хвост, поплелась следом за хозяйкой.
– Мерзкое животное! – проворчала Марла и повернулась к Алексу.
Подождав немного, чтобы убедиться, что их не услышат, она горячо заговорила:
– Мне не нужна ни сиделка, ни нянька, ни кого ты там нанял! И хватит с меня болтовни о том, что доктор прописал и что я сама не знаю, что мне нужно. Хватит! Я этому не верю. Ни единому слову.
– Может быть, дело не в тебе, – заговорил Алекс, и над глазом у него снова задергалась голубая жилка. – Может быть, дело в нашем спокойствии – мамы, Сисси и моем? Как, ты думаешь, спокойно я себя чувствую, когда ухожу на работу и оставляю тебя на попечении пожилой женщины и подростка?
– Я в «попечении» не нуждаюсь.
– Разумеется, нуждаешься! – отрезал он, и глаза его сверкнули гневом.
– Я взрослый человек, а этот дом полон слуг. Здесь Фиона, Кармен, Ларс и бог знает кто еще!
– И ни у кого из них нет никаких медицинских навыков!
Потеряв самообладание, Алекс схватил ее за плечи, словно собирался встряхнуть – совсем как Ник несколько минут назад. Глаза его сверкали.
– Боже мой, Марла, – прорычал он, – можешь ты хоть раз в жизни подумать о ком-нибудь, кроме себя? Мы все переживаем трудное время. И лучше пока не становится. Ты знаешь, не ходить на работу я не могу.
– Вовсе не обязательно обо мне беспокоиться. – пробормотала Марла.
Однако гнев ее уже стихал, столкнувшись с очевидным и, кажется, неподдельным отчаянием на лице Алекса. За кого он так переживает? За нее? Или за себя? И вдруг ей вспомнилось... Они уже стояли здесь, в этой самой комнате: он так же держал ее за плечи, она выкрикивала ему в лицо что-то злое, и жилка, та же жилка билась у него над глазом. «Сука!» – рявкнул он тогда... или не он? Стальные пальцы впились ей в плечи, как впивались и прежде. Сколько раз повторялась эта безобразная сцена?
Должно быть, она побледнела, и в ее глазах отразился ужас: словно сообразив, что он делает, Алекс опустил руки и поспешно отступил.
– Черт побери, Марла, хоть раз в жизни не спорь со мной! – воскликнул он и провел дрожащей рукой по волосам.
В камине шипел и потрескивал огонь; по стеклам барабанил дождь; из скрытых динамиков доносилась классическая музыка – неуместный аккомпанемент к сцене семейной ссоры. Алекс достал из кармана пачку «Мальборо» и вытащил сигарету.
– Позволь мне о тебе позаботиться!
Марла упала в кресло и уронила голову в ладони.
– Я... я вспомнила... как мы ссорились, – прошептала она.
Раздался щелчок зажигалки; Алекс глубоко затянулся.
– А теперь ты стал запирать двери. – Она подняла глаза. Головная боль снова напомнила о себе. – Я хотела поработать на компьютере, но не смогла войти в кабинет.
– Иногда у меня в кабинете оказываются важные документы. С работы, из больницы или из Кейхилл-хауса. Не хочу, чтобы они попались на глаза прислуге.
Марле вспомнились шкафы у него в кабинете. Почему нельзя сложить документы в шкаф и закрыть на ключ? Зачем запирать все комнаты?
– Хотелось бы думать, что у нас работают честные люди, – проговорила она.
– Разумеется, честные, – раздраженно ответил Алекс. – Но мне приходится быть осторожным. Положение обязывает.
«А может быть, ты скрываешь что-то еще?» – закралась невольная мысль.
– Из-за этого я чувствую себя здесь чужой.
– Напрасно. – Алекс потер висок, словно у него начиналась головная боль.
Напольные часы равнодушно отсчитывали минуты. Марла вздрогнула: она вдруг почувствовала себя безнадежно одинокой. Похоже, они с мужем очень далеки друг от друга – и, быть может, со временем станут еще дальше.
– Послушай, милая, – заговорил Алекс. – Ты права, мы ссорились. Гораздо чаще, чем хотелось бы. Но я не поэтому запираю дверь. – Он потряс головой. – Вовсе нет! Просто, я так надеялся... черт побери, Марла, ты понимаешь, что могла умереть? Оставить меня вдовцом, а детей сиротами? Черт, да я все это время только о том и молился, чтобы ты... чтобы все это осталось позади. – Он выпустил длинную струю дыма. – У нас двое детей. Они во всей этой неразберихе не виноваты.
– Нет, конечно, нет. – Ей и самой очень жалко детей – но это еще не причина, чтобы позволять мужу собой командовать. – Но не думаешь же ты, что я соглашусь просто сидеть сложа руки, не пытаясь вспомнить, разузнать, кто я?
Слезы обожгли ей глаза; она опустила взгляд на сцепленные на коленях руки. Что с ней? Почему она чувствует потребность бороться с ним, отстаивать свою независимость? Ей вспомнилась собственная реакция на появление Ника в саду – и она прикрыла глаза, чувствуя отвращение к себе. Что же она за человек: пылает похотью к деверю и ровно ничего не чувствует к человеку, которого обещала любить, почитать и повиноваться ему? Впрочем, Марла догадывалась, что с повиновением у нее всегда были проблемы. Повиноваться не в ее натуре.
– Прости, что я начала спор. – Она подняла глаза. Слезы наполнили их доверху и грозили перелиться через край. – Просто я... – Она беспомощно махнула рукой. – Все это так тяжело!
– Знаю, знаю. – Он помешал угли в камине. – Нам надо набраться сил и терпения. Всем нам. Знаешь, говорят, беда не приходит одна? Так вот, сегодня я узнал: полиция уверена, что Чарлза Биггса убили. Кто-то пробрался в больницу под видом интерна, задушил его и скрылся.
У Марлы похолодело внутри.
– Но почему?
– Кто знает? – устало откликнулся Алекс. – Может быть, это какой-то сумасшедший, не имеющий с нашим делом ничего общего. Но, так или иначе, нам надо быть осторожнее. Я распоряжусь усилить охрану дома.
– Думаешь, кто-то может забраться сюда? – спросила Марла, потирая вдруг замерзшие руки.
Ее била дрожь при мысли о Чарлзе Биггсе – человеке, которого она никогда не видела и которого, сама того не ведая, отправила в могилу.
– Честно говоря, не знаю, что и думать, – ответил Алекс.
Марле вспомнилась темная фигура в окне.
– Кажется, сегодня я видела кого-то в доме. Алекс вскинул голову.
– Кого?
– Не знаю. Я решила, что это кто-то из слуг или что у меня просто разыгралось воображение. Я была в саду и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняла голову – и увидела в окне его или ее. Я не поняла, мужчина это или женщина.
– Господи, Марла! – прошептал он. – Почему же ты ничего не сказала?
– Потому что не была уверена. Скорее всего, это был кто-то из прислуги.
