Записав, как полагается, некоторые формальные данные, Бентс вежливо распрощался с ней и удалился.
Глава 8
– В общем, папашку мне так и не довелось повидать, – хмуро заключила свое выступление Анита и принялась нервно накручивать на палец темную искусственно завитую прядь.
Стулья, которые Боучеровский центр предоставил для сеансов Саманты, были старыми, шаткими, неудобными, и все шесть девушек, явившиеся на занятия, беспрерывно ерзали и перекидывали ногу на ногу. Ультракороткие мини обнажали их ляжки вплоть до трусиков.
– Да и к чему... – добавила Анита после паузы.
– А ты пыталась связаться с ним? – поинтересовалась Саманта.
– В тюряге? – Анита насмешливо хмыкнула, – С какой стати?
Улыбка, на мгновение осветившая ее хмурое личико, была слишком циничной для девочки пятнадцати лет.
– Мне хватало отчимов. Трех... за последние три года.
Вот так все и складывается одно к одному. У всех шестерых девушек почти одни и те же проблемы и биографии, короткие и пронзительные, как крик одинокого пловца, тонущего в океане. Жизнь взвалила на их худенькие плечи непосильный груз, и каждая по-своему, но одинаково безрезультатно пытается выбраться из-под давящей тяжести.
Сеанс проходил в старом флигеле здания центра. Несмотря на опущенные жалюзи, низкое вечернее солнце проникало в маленькое помещение, и жара ощущалась как нечто материальное.
Девушки явно истомились и с нетерпением ожидали окончания занятий. У всех были дела, в основном «на улице», как догадывалась Саманта, а у двух имелись еще и малыши, оставленные, ради посещения ее сеанса, на чье-то попечение.
Только Лианн, на удивление тихо сегодня себя ведущая, никуда не торопилась, но и глядела на психиатра с явным озлоблением. Возможно, она не могла простить трехнедельного перерыва в их встречах? Такое случается сплошь и рядом в отношениях врача и пациента.
– Сегодня ты все время молчала, Лианн. Я тебя не узнаю. Что беспокоит тебя? – мягко спросила Саманта.
Лианн дернула плечиком, изображая равнодушие. Она была хорошенькая, с изящным кукольным личиком, совсем не тронутым загаром.
– Джей от нее отчалил, вот она и бесится, – охотно объяснила четырнадцатилетняя Ренни, отправляя в рот очередную пластинку жвачки. Выплюнутую до этого она старательно приклеила к спинке стула, как бы оставляя знак о своем пребывании на сеансе.
– Вранье! – вдруг взорвалась Лианн, да так яростно, что весь нацепленный на нее дешевый металл – в ушах, в ноздрях, вокруг шеи – разом зазвенел.
– Она опять употребляет, – не без удовольствия наябедничала Ренни.
– Тебе какое дело? Я сама послала Джея подальше. Он мне осточертел... Стал мною командовать...
– Ну да, конечно! Держал тебя подальше от зелья, – продолжала насмешничать Ренни.
– Неважно. Важно другое – никто не смеет мне приказывать.
– Ой-ей-ей! Что за принцесса! Сидишь в дерьме, а думаешь, что на троне.
Саманта вскинула руку, жестом прекратив перебранку:
– Давайте послушаем, что скажет сама Лианн.
– Я ничего не желаю говорить. – Девушка скрестила руки на груди и встала в наполеоновской позе. – И всем советую тоже заткнуться.
– Кажется, я нашла выход из положения, – сказала Саманта. – Говорить о себе, о своих проблемах здесь необязательно, но подумать – стоит. Отложим разговор до следующей встречи. Но только не тратьте время зря, а подумайте, я настаиваю на этом. Иначе, какой смысл нам здесь собираться?
Девушки попрощались и с облегчением устремились к выходу.
– Если кто-то встретится с Колетт, напомните ей, что она уже пропустила много занятий, – бросила им вслед Саманта.
– Колетт переехала. Теперь она промышляет в Тампе, – откликнулась со смешком одна из девушек.
Девичьи смешки задели Саманту. Как и то, что ее не известили о переезде пациентки. Саманту должны были информировать, куда и с какой целью переехала девушка.
Лианн на улице подождала психиатра. Ничего особенного в этом не было. Лидер группы, а Лианн была таковой, имел право вести с Самантой разговоры наедине. Издали за их встречей наблюдала ревнивая Ренни, но, ощутив на себе угрожающий взгляд Лианн, быстренько смылась.
– Ненавижу эту жирную свинью, – сказала девушка с фарфорово-белым кукольным личиком.
– Ты отдаешь себе отчет в том, что сейчас сказала? – спросила Саманта.
– Я ненавижу эту громадную, жирную, траханную свинью!
– Я не об этом просила тебя сказать.
– Я знаю, что вы хотели бы от меня услышать.. Но я все равно ее ненавижу.
