– Нет. – Кэтлин поняла, что он хочет сказать, и покачала головой. – Все в порядке. Я ведь говорила тебе раньше. Ничего не может произойти.
А затем его сильное тело опустилось на нее, и она ощутила нарастающее блаженство. Он был жарким и мощным, и она хотела его больше всего на свете. Но говорить ему об этом не было необходимости. Слова были не нужны. Это и было то, о чем пыталась рассказать ей Эми, то, какой должна быть любовь мужчины и женщины. Кэтлин обвила руками шею Дэйна так же, как во время ее спасения, и встретила его проникновение в свое тело торжествующим криком необычайного восторга.
Глава 18
Дэйн бережно приподнял ее руку и перекатился на спину, осторожно высвобождаясь из ее сонного объятия, Ему хотелось бы остаться с ней в постели подольше, вновь прижать к себе, пробудить поцелуями, но небо начинало светлеть – пора было браться за работу.
Двигаясь очень медленно, он перебрался к краю постели и сел. Господи, что это была за ночь! Кэтлин была неутомима, и он ей не уступал. Дэйн улыбнулся, вспоминая, как тянулась она к нему снова и снова и как у него неожиданно обнаружились энергия и выносливость юнца.
Кэтлин шевельнулась во сне, протянула руки к нему, и Дэйн чуть вновь не заключил ее в объятия. Но этого нельзя было делать. Дэйна ждала работа. Как ни хотелось ему остаться здесь с ней, но ребята полагались на него, и он не мог их подвести. К тому же ему не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался, где он провел эту ночь. И значит, он должен был спешно вернуться к себе. Ему надо позаботиться о репутации Кэтлин. Если гости ранчо и работники что-то заподозрят, пойдут сплетни, которых не остановить.
Кэтлин вновь потянулась к нему, и Дэйн положил ей под бок подушку, к которой она сразу прислонилась. Милая… Какой же она была милой! И притом самой страстной любовницей, которую он когда-либо знавал. Дэйну очень хотелось испытать этот экстаз снова, но не сейчас. Не время!..
Медленно, чтобы не разбудить ее, он спустил ноги на пол. Пол был холодным, как лед, и мгновенно прогнал остатки сна. Нужно будет принести коврик. Что-нибудь мягкое и пушистое, чтобы у Кэтлин не мерзли ноги, когда она будет утром вставать. Он подыщет что-нибудь подходящее. Может быть, овечью шкуру.
Дэйн собрал свою одежду. Не сразу, но отыскал рубашку, повисшую на настольной лампе, и оделся быстро и тихо, как только смог. Сапоги он не стал надевать, пока не вышел в коридор. Затем он подумал, что, проснувшись и не найдя его рядом, Кэтлин растеряется и встревожится. Поэтому он вернулся в спальню, чтобы оставить ей записку у изголовья.
Что же написать? Дэйн отбросил мысли о тривиальных «Ты самая лучшая на свете» или «Спасибо за чудесную ночь». Он остановил свой выбор на самом простом послании: «Ушел на работу. Увидимся позже» – и подписался. Подписываться, правда, было довольно глупо. Кэтлин ведь и так знает, от кого эта записка. Но эта мысль пришла в голову Дэну уже потом, так что он не стал вырывать новый листок и переписывать все заново, боясь разбудить Кэтлин, и, оставив все как есть, вновь вышел в коридор.
Чудо из чудес! Никто еще не поднялся. Дэйн, незамеченный, вернулся к себе, разделся и отправился в душ. Чувствуя себя на вершине блаженства, он намылился и готов был запеть… а ведь он так давно не пел в душе. Он не делал этого с момента…
Глубоко вздохнув, Дэйн переключил душ на холодную воду. Сейчас не время было думать о Бет и о тех днях, когда они вместе принимали душ. Как они тогда хохотали и резвились, словно дети под старым металлическим душем в их крохотной ванной комнате… Они обливались водой, выхватывая друг у друга переносной шланг, намыливали один другого, пока жажда взаимного обладания не одолевала их обоих. Тогда Бет бросала на постель их огромное полотенце, и они…
Дэйн поспешно схватил шампунь и стал намыливать голову, стремясь смыть горестно-сладкие воспоминания. Уже пять лет Бет не было на этом свете, но лицо ее стояло перед его мысленным взором так же четко и ясно, как раньше.
Может быть, пришла пора забыть о прошлом? Дэйн сознавал, что это нужно сделать, но у него ничего не получалось. Он не чувствовал вины за то, что лег в постель с другой женщиной. Проблема была не в этом. Четыре года, что Дэйн пребывал на «Дабл-Би», он вел отнюдь не монашескую жизнь… Время от времени он проводил приятные ночи с женщинами и никогда при этом не чувствовал, что предает память Бет.
Но дело было в том, что к Кэтлин он относился иначе, чем к другим женщинам, с которыми спал. Дэйн не придавал тем встречам особого значения. Женщины это знали и тоже не считали эти встречи серьезными. Их соединяло обоюдное сексуальное влечение. Обе стороны получали удовольствие от секса и прощались без грусти. С Кэтлин все было иначе. Она его зацепила так, как ни одна другая. Влезла ему под кожу. Дэйн не мог бы, расставаясь с ней, сказать, что, быть может, заглянет как-нибудь еще, – как это было у него с другими. С Кэтлин было похоже… на то, что было с Бет.
Эта мысль напугала его, и Дэйн постарался выбросить ее из головы. Он не собирался снова влюбляться и не хотел, чтобы Кэтлин влюбилась в него. Он не был готов посвятить свою жизнь кому бы то ни было. Возможно, он не будет готов к этому никогда. Он должен объяснить это Кэтлин ясно и недвусмысленно. Он почти не сомневался, что она не принадлежит к тем женщинам, которые легко меняют мужчин. Наверняка она ждет от него большего, чем он может ей дать. Ему следует поговорить с ней без недомолвок. Он сделает это сегодня же вечером.
Дэйн выключил душ, вытерся и достал чистую одежду. Побрившись и одевшись, он шагнул к двери и уже готовился ее распахнуть, когда взглянул в сторону кровати. Гладко застеленное покрывало, несмятые подушки, простыни без единой морщинки… Все было так, как вчера утром оставили горничные. Если он ничего не предпримет, они сразу догадаются, что он не спал в своей постели.
Чувствуя себя полным идиотом, Дэйн вернулся, стащил с кровати покрывало, лег и покатался по простыням, чтобы они смялись. Затем он пару раз ударил кулаком по подушкам. Удостоверившись, что теперь постель его выглядит, как обычно по утрам, он, улыбаясь, направился на кухню.
Кэтлин проснулась, нежно обнимая подушку. Она чувствовала себя превосходно. Такого радостного подъема она не ощущала с детства, когда рождественским утром вскакивала с постели, торопясь узнать, что принес ей Санта-Клаус.
Это было так странно, что Кэтлин нахмурилась. Не теряет ли она рассудок? Что особенного в этом утре?
Дэйн! Глаза Кэтлин расширились, она рывком села на постели и заморгала от яркого солнечного света, лившегося сквозь занавески. Дэйн. Она так чувствовала себя из-за Дэйна. Она провела ночь с Дэйном!
