собственного дома, и в его широко раскрытых глазах навек застыли обида и удивление…)
(Цветное) 23 часа 33 минуты. Грузовой двор вокзала «Брест».
Вот они, кровавосталинскиеопричники! Вершат, не иначе, какое-то страшное злодейство!
У товарного вагона- зловещий «чёрный ворон» — ГаЗ — фургончик, с вполне мирной надписью «Хлеб». В кузове-несколько бойцов из 60-того железнодорожного полка НКВД, с размаху закидывают в вагон брезентовые мешки…Наконец, машина пустеет.
Уже знакомый нам сержант Турсунбаев, утерев пот, подзывает одного из бойцов.
Турсунбаев: «Ну, Сергеев, давай…Полезай в вагон, принимай груз под охрану…»
Сергеев, обиженно: «А почему всегда я? На вагоны лазать- я, груз охранять- опять я…Вы тут с нарушителями сражаться будете, а я? Что я, рыжий?» (Голос за кадром — В темноте не видно, но боец действительно — не только рыжий, но и конопатый…)
Турсунбаев: «А-аттставить разговорчики! Короче, сейчас толкач подгонит вагон к поезду, поедешь на Восток…сдашь там груз…кому-нибудь…Удачи тебе, боец!»
(Черно-белая вставка. В июле 41-го на грузовых путях Белорусского вокзала обнаружился обгорелый, иссеченный пулями и осколками товарный вагон, к которому никого не подпускал почерневший, обросший щетиной, две недели ничего не евший, худющий солдат-нквдэшник…Прибывшие с Лубянки — приняли от него несчитанные миллионы рублей и иные ценности из Госбанка Бреста…Коллизия, по нынешним паскудным временам, малопонятная…)
(Цветное) 23 часа 34 минуты. Подвал Управления НКВД-НКГБ по Бресту и Брестской области (размещались в одном здании, только вход с разных подъездов.)
А вот это- действительно ТРАГЕДИЯ.
Оперуполномоченный Лерман занимается тяжёлым, грязным, но увы- необходимым, в виду ожидаемого нападения, делом…Со времён Дзержинского повелось — кто следствие вёл, тот и приговор исполняет…
«Ну, ну же, пан Сталкеревич…Ну не надо так переживать! Вообще, мы Вас не собираемся убивать — а только исполняем решение Военного трибунала…Ну же, ну утешьтесь- все мы смертны…все когда-нибудь помрём…а от пули в основание черепа — помирать легко и быстро, раз- и готово, как зубик вырвать, чик- и нету! То ли дело, мой дядя Йося помирал от рака простаты- от помучился, бедняга…А дедушка мой, которого петлюровцы на двери синагоги в Бердичеве распяли- тот вообще помирал пять дней, и напоследок аж хохму выдал- отлично, говорит, понимаю Иешуа Га-Ноцри, но убеждений его всё равно не разделяю! БАХ! От и всё пан Сталкеревич, а Вы боялись…Быстро и чисто, только ножками задрыгал…
Кто у нас следующий по списку? Кроликяну, румынский шпион? Давай исполним и Кроликяну…»(Голос за кадром. А ведь не случись войны- и эта трагедия не случилась бы…Гуманный советский суд, щедро отмерявший матёрым бандеровцам «дЭсять рокив дальних таборив» — (а от чего, Вы думаете, столько «ветеранов» УПА-УНСО на парады с жовто-блакытными флагами хаживают? Благополучно пересидели в лагерях тяжёлую годину!) в данном случае, с учётом сотрудничества со следствием, ограничился бы, вероятно, годами пятью…И господин Сталкеревич, полностью реабилитированный в паскудных шестидесятых, в наши времена гордо бы обличал кровавоПутинкинскуюгебню по дэмократическим СМИ одной нэзалэжной державы)…
(Черно-белое, плавно переходящее в цветное). 23 часа 35 минут. Кабинет Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко. В кабинете- Тимошенко, начальник Генерального Штаба генерал армии Жуков Г.К., срочно вызванные Нарком ВМФ, адмирал Кузнецов Н.Г. и начальник штаба ВМФ контр-адмирал Алафузов.
Жуков показывает Кузнецову телеграмму о возможном нападении Германии.
Кузнецов: «Разрешено ли случае нападения применять оружие?»
Жуков, секунду помедлив: «Да. Разрешено»
Кузнецов, немедленно, рывком обернувшись к Алафузову: «Бегом отправляйтесь в штаб и немедленно объявляйте всем флотам и флотилиям готовность НОМЕР ОДИН. В первую очередь- ПИНСКОЙ ВОЕННОЙ ФЛОТИЛИИ»
Москва…в сером сумраке самой короткой ночи по улице стремительно бежит адмирал в белом кителе…в мирное время- зрелище нелепое…а в военное — страшное…
23 часа 46 минут. Пинск. Штаб Пинской речной флотилии. У телефона- дежурный по штабу капитан- лейтенант Коробец.
«Есть, ГОТОВНОСТЬ НОМЕР ОДИН!»
Шаг к стене, звенит разбитое стекло, нажата красная кнопка…Ревун флотского «алярма». На мониторах и канонерских лодках- рвут душу «колокола громкого боя». Топот матросских ботинок по дощатым пирсам…Поднявшиеся к светлеющему на востоке небу тонкие стволы зенитных автоматов. Корабли спешно принимают топливо и боекомплект. Над трубами появляются первые дымки прогреваемых машин.
Коробец (у карты с оперативной обстановкой, смотрит на бумажный значок в виде конуса, пришпиленного на синем среди зелёного): «Кто у нас сейчас на Буге? БК-031? Эх, чёрт его туда занёс! Да помню я, что гидрографическими работами на Буге занимается, как обычно, не вовремя…Да ещё командир там…без башни главного калибра… Вернуться в Пинск он не успеет, вот что! Немедленно радируйте ему клером- «Буря, буря, буря!» Пусть действует по фактической обстановке!»
23 часа 47 минут. Аэродром Именин, 123 истребительный авиаполк 10 смешанной авиадивизии.
Ровная линейка курносых истребителей выстроилась по краю лётного поля, как на подмосковном аэродроме перед авиационным праздником в Тушино.
(Голос за кадром. От начальника штаба ВВС РККА 18 июня 1941 года поступила директива- к 23 июня рассредоточить и замаскировать всю материальную часть. В ЗапОВО эта директива в войсках известна так и не стала).
Командир полка майор Сурин спит, не раздеваясь, в штабе на аэродроме.
Дежурный по штабу, осторожно трогая его за плечо — «Товарищ майор, Вас из дивизии, срочно!»
Сурин у телефона- «Есть, товарищ генерал, привести полк в полную боевую готовность! Есть, прикрыть крепость и город Брест! Разрешено ли применять оружие? Прошу Вашего письменного подтверждения! Я ведь не забыл, как Вы меня гнобили за обстрел немецкого самолёта — разведчика… Слушаюсь. Сделаем…»
И, опустив трубку, с бессильной яростью — «Какая сука додумалась тогда разоружить самолёты?»
(Голос за кадром. За два дня до войны в полк поступила команда из Округа- ДЕМОНТИРОВАТЬ на самолётах вооружение- то есть снять пушки и пулемёты и сдать их на склад…Приказ озвучил командующий авиации округа генерал Кобец, в недавнем прошлом- старший лейтенант, так и оставшийся на самом деле- просто очень хорошим лётчиком…и наивным, доверчивым человеком, слепо выполняющим любой приказ непосредственного начальства!)
На аэродроме начинается бешеная гонка со временем — техники в промасленных комбинезонах на руках растаскивают по аэродрому «Чайки» И-153, устанавливают на машины вооружение, набивают ленты к УБС и ШКАСам, тащат баллоны со сжатым воздухом. По полю в бледнеющих сумерках мечутся топливозаправщик и авиастартер. Вот, зачихав, взревел, прогреваясь, первый мотор…Привычно, с ломом и русской матерью- полк готовится к бою!
Только у 20 новеньких Як-1, только позавчера прибывших в полк- никакого движения. К ним нет ни горючего, ни боеприпасов…и летать на них никто не умеет…
Оживают и остальные аэродромы смешанной авиадивизии- Брест, Лошицы…
