Но это оказалась не контрабанда…
Распахивается, как дверь, стенка вагона — и из образовавшейся ниши на гравий возле путей выскакивают, как чёртик из коробочки, четверо в форме командиров РККА. Первый из них проводит классический маваши-гири в голову ближайшего пограничника, но тот, против ожидания, текучим, неуловимым движением уклоняется от удара, захватывает конечность нападавшего, и по всем правилам боевого самбо с сопением выворачивает…слышен хруст кости…другой из диверсантов бросается на Черкалина и с размаху бъёт его широким клинком в район печени…но тот уворачивается — и проводит классический хук с левой…на гимнастёрке чемпиона СКА по боксу в полутяжёлом весе вспухает багровая полоса, а нокаутированный падает навзничь, со звоном ударяясь затылком о рельс…Турсунбаев вздёргивает ствол и короткой, в три патрона, очередью прошивает третьего неизвестного, а Сергеев, спрыгнув прямо с вагона на плечи четвёртого, всаживает тому шомпол глубоко в левое ухо…неизвестный дёргается и затихает…Вся схватка продолжается от силы 5–6 секунд…(Голос за кадром- Вы можете не поверить- но именно ТАК дрались в НКВД).
Турсунбаев — «Ну хорошо, что хоть одного взяли…эк Вы, товарищ политрук, неаккуратненько приложили…все рельсы мозгами забрызгали…А это кто такой красивый на нас наехал-то? Ну-ка, Петренко, покрути ему ручку…ага, сломанную…»
Но захваченный нарушитель госграницы поднимает целую руку и злобно шипит: «Не трэба, кляты москалики…усё повидаю…я с Бранденбургу…»
(Мгновенная черно-белая вставка…разбитый вокзал, перрон, усеянный битым стеклом…у забора- расстрелянные раненые, с промокшими от крови повязками- Черкалин, Сергеев, Турсунбаев…)
Накануне. День.
За кадром- звучит песня:
Город Брест. 13 часов…
(Чёрно-белое). Мирные улицы тихого советского города…
Суббота- рабочий день, поэтому в Брестском Обкоме проходит партхозактив- расширенный пленум областного комитета ВКП(б). В зале- руководители районов, председатели колхозов, директора заводов, многие из них в военной форме без знаков различия.
(Голос за кадром) Из протокола Пленума: Первый секретарь обкома тов. Тупицын на вопрос, существует ли угроза войны, отметил напряжённость международной обстановки и призвал к бдительности. При этом он потребовал от актива не вести о грядущей войне открытых разговоров и не проводить каких- либо открытых мероприятий, которые могут обеспокоить население.
На вопрос участников пленума- об отправке семей из Бреста на Восток Тупицын ответил, что этого делать не нужно, чтобы не вызвать нежелательных настроений…
ТИТРЫ. Из спецсообщения НКГБ БССР в НКГБ Союза ССР: «Немецкие войска на брестском направлении заняли исходное положение…Агент по пути к границе лично наблюдал большое скопление войск- в Тересполе- две пехотные дивизии, прибывшие из Австрии»
Камера перемещается на улицы- парк имени 1 мая…девушки гуляют парами, высматривая кавалеров…а вот и они! Мимо парка марширует рота красноармейцев из 333 СП, лихо, с песней:
В руках красноармейцев- банные веники, шайки, бельишко…суббота ведь! В РККА- парково- хозяйственный день.
Управление НКГБ БССР по городу Брест. 13 часов 22 минуты…(Цветное. Четвёртая развилка Истории)
В уютной комнатке с весёленькими, в цветочек, обоями (единственная примета казённого дома- стальной сейф. И ещё — на стене портрет Л.П. Берии в форме комиссара ГБ) — мирно беседуют за широким письменным столом задержанный на вокзале диверсант и оперуполномоченный, сержант ГБ Исаак Лерман- с усиками мушкой, лысенький, в очках в черепаховой оправе с толстенными линзами…
Бандит визгливым, истеричным голосом почти кричит: «Пан не зрозумие!! Я с Бранденбургу!!»
Лерман, отмахиваясь от него как от назойливой мухи, очень ласково: «Та всегда пожалуйста, хучь из Жмеринки… Ви, пане, главное, так сильно не турбувайтесь…расслабьтесь, водички холодненькой вот ещё выпейте…Шо, ручка болит, морда Ваша петлюровская? Ничем, к сожалению, сейчас Вам помочь не могу… Потому как согласно Указа уголовные дела о шпионах, диверсантах и террористах рассматриваются в течении 24 часов- а четыре часа уже ж таки прошли! Куда ж Вас, дорогой Ви мой, ещё и к доктору? Ведь ещё и Особое Совещание собрать нужно, и протокол оформить…Не успеваем мы с Вами до конца рабочего дня- ведь он сегодня сокращённый! А, извините за нескромность, когда же ж Вашу могилу копать? Тоже ж ведь время нужно…Так что давайте без лирических воспоминаний детства, а попросту объясните мне, тупому жиду пархатому, отчего же ж именно мы именно Вам путёвку в Могилёвскую губернию выписывать не должны? Дело-то насквозь ясное, взяли Вас в красноармейской форме, с оружием в руках, и весь Ви мне такой неинтересный…всё-всё-всё, ничего не хОчу слушать…ой же Вы какой настырный, ну прямо второгодник Вовочка. ну ладно, ладно, встаньте уже с колен…шо Ви это себе позволяете, я же не злодей- я, вообще, человек штатский, минский учитель истории… в прошлом учебном гОде был…ну хорошо, хорошо… пяток минут у нас с Вами ещё есть…сейчас я вернусь, погодите…»
Лерман выходит в коридор, заглядывает в соседнюю комнату — там за пишущей машинкой барышня с наушниками на пергидролевых кудряшках: «Машенька, так Ви себе уже готовы? Там у меня клиент, слава труду, кажется, конкретно потёк…»
(Мгновенная черно-белая вставка…У открытого сейфа- куча бумажного пепла…камера останавливается на клочке обугленного картона — с черным шрифтом «Сов. секр…«…за сейфом- сидя на полу, прижавшись спиной к стенке с кровавым пятном за затылком- Лерман прижимает к себе левой рукой пишбарышню с запекшейся кровью у кудрявого белокурого виска, в правой руке- крепко сжат наган…На мёртвых губах оперуполномоченного- улыбка. Всё успел сделать, точно по инструкции…)
Брест. Штаб 17 погранотряда. 15 часов 01 минута.
(Цветное. Пятая развилка Истории)
Начальник войск Белорусского Пограничного округа генерал-лейтенант Богданов И.А. «Продолжайте, товарищ Лерман…Что ещё показал этот Сталкеревич?»
Лерман (строгий, подтянутый, совершенно не похожий на того типичного «ботаника», что был в кабинете- даже вместо очков- пенснэ без оправы, как у Лаврентия Павловича): «Слушаюсь…по показаниям
