– Здесь, в доме... нет... я была одна... эй, минутку, – воскликнула она в изумлении. – Что вы хотите сказать? Мне нужно алиби?
– А оно вам нужно?
– Нет. Именно я сообщила вам об убийстве, помните? Я только что вам сказала, что живу одна. С собакой.
– Я просто выясняю, что случилось. Вы отправились спать как обычно и...
– И, кажется, я проспала часа три. – Она пристально посмотрела на него, садясь за стол напротив. – Послушайте, я не знаю, как это объяснить, понимаете? Я привыкла к этим... снам или видениям, когда была маленькой... к тому, что происходило... но они были не всегда, и были... другими, я думаю. – Она взглянула на застекленные створчатые двери и нахмурилась. Сколько раз она пыталась объяснить, что она видела? Сколько раз ей не верили, смеялись над ней и называли ненормальной? Рик Бенц, детектив он или нет, был точно таким же, как и все остальные, которых она безуспешно пыталась убедить.
Ее изучали его серые глаза.
– Я пришла в участок, чтобы помочь вам. Полагаю, вы здесь по той же причине и после того, как вы нашли ту женщину, вам действительно понадобится моя помощь. Я не могу сообщить вам ничего нового.
– А убийца? Расскажите мне о нем.
– Я думала об этом, – ответила она, пытаясь сдержать гнев. Какая наглость даже предположить... Она перевела дух и велела себе просто потерпеть. – Как я уже сказала, он был одет как священник и всё требовал, чтобы та женщина исповедовалась в своих грехах. Но у меня нет полной уверенности, что он действительно священник, в смысле, я никак не могла узнать, давал ли он на самом деле обет.
– Вы не видели его лица из-за маски, но слышали его голос.
– Да. На фоне органной музыки по радио.
– Вы бы узнали его голос, если бы снова его услышали?
– Не знаю, – задумавшись, признала Оливия. – Он шептал.
Бенц наморщил лоб.
– А какого он роста? Определили ли вы это, когда он снял свое облачение? Какого он телосложения?
– Он был в хорошей форме... атлетического телосложения. Где-то около шести футов, но это лишь догадка. Вроде бы он не был толстым, но и худым его не назовешь. Он не походил на бегуна на длинные дистанции. Может, все дело в одежде, но я думала... Мне показалось, что у него телосложение, как у лыжника или пловца, потому что у него были широкие плечи, но узкие талия и бедра.
– Вы сказали, вам показалось, что он смотрел на вас.
– Да. Он поднял взгляд и начал пристально смотреть.
– Но вас там не было, – уточнил Бенц, наконец взяв чашку и делая глоток.
– Нет, он словно чувствовал меня.
– Значит, что получается? У вас с ним телепатическая связь?
Она покачала головой:
– Мне бы и самой хотелось знать или понимать это... но когда это происходит, у меня болит голова, и потом я чувствую себя измученной.
– А сколько раз с вами такое случалось?
– Несколько, – признала она. – Но никогда не было так отчетливо, столь живо. – Она сделала глоток кофе, но совершенно не ощутила его вкуса.
– Какого цвета были его глаза?
– Я не смогла определить цвет, – со вздохом ответила она. – В комнате было дымно, и он прищуривался...
Бенц казался сердитым.
– Значит, несмотря на то, что вы каким-то образом умудрились увидеть его, вы не можете вспомнить ничего особенного, что бы помогло узнать этого священника в толпе.
– Нет. – Она стиснула зубы, удерживая резкий ответ, готовый сорваться с языка, потому что детектив Бенц просто выполнял формальности, но все еще не верил ей. – Думаете, я это сочиняю?
Его челюсть дрогнула.
– Это все кажется каким-то надуманным.
– Тогда откуда же я столько знаю?
Он наклонился вперед, и она впервые заметила цветные прожилки в его серых глазах и линии в уголках его рта.
– Вот в чем вопрос, не так ли? Откуда вы столько знаете?
– Я уже говорила вам, детектив, но, очевидно, вы мне не доверяете. Вы, кажется, считаете, что я каким-то образом замешана в этом жутком убийстве и как последняя дура помчалась в полицию, чтобы меня там осмеяли и затем разоблачили!
– Это тоже как-то надуманно.
