мере если руководствоваться твоим ветхозаветным сводом моральных устоев, но я прошу тебя: отойди, хотя бы чуть-чуть, от своих строгих правил, ладно? Я понимаю, мы с тобой заключили не совсем обычное трудовое соглашение, но я купил эти платья для того, чтобы ты меньше смущалась в непривычной и достаточно сложной обстановке. Я видел, с какой жалостью Реджина и Стюарт смотрели на тебя. И Бет, и Уильям. Разве тебе это по душе?..
– С жалостью? Да что ты говоришь! Никому из них и в голову не приходило жалеть меня! А что касается Реджины, то она просто счастлива, что я ей не конкурентка!
Хейл прищелкнул языком и покачал головой.
– Нет, здесь ты ошибаешься. Ты вполне достойный конкурент! – Он слегка откинул торс назад и оценивающе оглядел девушку. – И знаешь, что я тебе скажу? Ты ей сто очков форы дашь!
Валери не верила своим ушам. Неужели Хейл сделал ей комплимент? Она посмотрела ему в лицо, и глаза их встретились. Его взгляд был серьезным и даже немного напряженным.
– Тогда... я думаю, мне не нужны новые наряды.
– Мне хочется, чтобы они у тебя были.
– Но почему? – спросила Валери, неосознанно повышая голос. То, что она собиралась сейчас сказать Хейлу, было мелочно и ужасно, и ей оставалось лишь заранее ненавидеть себя за собственную грубость и бестактность, но сдержаться она не могла. – Скорее всего, не из-за моего смущения.
– Не понимаю, объясни!
– Видимо, ты просто стыдишься.
– Тебя?
Валери робко взглянула в его темные и глубокие, как воды океана во время шторма, глаза и будто утонула в них.
– Мне кажется, тебе просто стыдно, ибо я не отвечаю созданному тобою образу жены, которая тебе нужна: женщина в модных нарядах, дорогих украшениях, в шкафу у которой висят два или три меховых манто.
– Нет, – тихо возразил Хейл. – До сих пор у меня не было причин тебя стыдиться. И поверь мне, я никогда не стану судить о тебе по внешнему виду или стоимости твоего гардероба.
– Что ж, на этом месте можно сделать паузу и спокойно вздохнуть, – проговорила Валери шутливым тоном, в надежде разрядить обстановку и ослабить напряжение, постепенно возникшее в их разговоре. – У меня просто камень с души свалился: надо же, у мистера Всекуплю отыскались все-таки ценности, которые для него дороже денег!
Хейл осуждающе покачал головой. Темные его волосы тускло блестели в мягком свете.
– Знаешь, Валери, ты, без всякого сомнения, самая ядовитая женщина на свете!
– Вот поэтому ты, наверно, меня и выбрал! – парировала она. Всякая злость у нее мигом улетучилась, будто корова языком слизнула.
– Уж не иначе как!
Валери через коридор вошла к себе в каюту и открыла злополучную дверь. С наигранным ворчанием Хейл внес чемодан и бросил на кровать.
– Надень-ка сегодня, что-нибудь этакое, необычное, – попросил он.
– Есть какая-то особая причина?
Остановившись у двери, он оглянулся:
– Хочу пустить им пыль в глаза.
И исчез за дверью. Тихо щелкнул замок.
Сердце у Валери подкатило к горлу. Что означала его последняя фраза? Случайно вырвавшееся откровенное объяснение смысла его столь щедрого подарка? Или он снова дразнил ее?
– Какая мне, собственно, разница, – махнула рукой Валерии, и принялась развешивать платья. У этой Медж, храни ее Господь, тонкий вкус. И хотя сейчас Валери намного острее, чем раньше, чувствовала себя обманщицей, тем не менее, чтобы ублажить Хейла, она надела синее, смело декольтированное платье с расшитым серебряным узором лифом и задрапированной мягкими складками узкой юбкой. Платье сверкало и искрилось. А когда Валери двигалась, оно, чуть слышно шурша, играло изящными складками...
Валери не могла сдержать волнение. Конечно, она хорошо понимала: новое платье или даже целый ворох таких платьев ничего не изменит в ее жизни. Если хорошенько подумать, то она, вполне возможно, совершает ошибку, наряжаясь в угоду Хейлу. Это еще одна нить в паутине лжи. Но разве устоишь, когда такой соблазн? Решено, сегодня, один-единственный вечер она сыграет роль его невесты так, как она себе это представляла!
Валери расчесала волосы, аккуратно уложила их в прическу, а затем, с гораздо большей тщательностью, чем прежде, занялась макияжем.
Через несколько минут послышался тихий стук. Дверь распахнулась. Хейл просунул голову в каюту, и глаза его, когда он увидел Валери, широко раскрылись и потемнели.
– У Медж великолепный вкус, – пробормотал он.
– Надо поблагодарить ее, когда вернемся.
– Непременно. – Его кадык судорожно подскочил. Двумя пальцами Хейл поправил воротник рубашки, будто тот был слишком тугой и сдавливал ему шею. – Пожалуй, мне следовало отдать тебе чемодан в первый же вечер. Ты бы согласилась принять эти платья?
– Нет...
– Значит, я поступил правильно.
– А сейчас, получается, ты был уверен, что я их приму?
Он отрицательно покачал головой.
– О нет, мисс Прайс, пока мне никак не удается предугадать вашу реакцию на мои поступки или слова.
– Но ты думал, что сможешь убедить меня.
– Я надеялся.
Она передернула плечами.
– Учти, если я и согласилась нарядиться, то только на один вечер.
– Там видно будет.
Слегка раздраженная, она взяла сумочку.
– Мы уже опаздываем на обед.
– Минуту!
Он вышел к себе в каюту и вернулся с длинным красивым футляром для украшений.
Сердце Валерии, так и зашлось от волнения. А сейчас что ее ждет?
– Еще один последний штрих, и превращение будет полным.
– Превращение?
– Конечно. Из представительницы среднего класса в...
– Только не говори – в актрису перед дебютом.
– Я хотел сказать...
– И не в принцессу. Не выношу всей этой чепухи.
– Нет, из представительницы среднего класса в невесту, по уши влюбленную в одного из самых завидных женихов на всем Западном побережье.
– Еще хуже! – сама того не желая, рассмеялась Валери.
– А теперь расслабься и наслаждайся. – Хейл открыл футляр и достал из него ожерелье и браслет из прозрачных камней.
– Нет, Хейл, я не могу...
– Это хрусталь, не бриллианты, – поспешил он ее успокоить.
– Какое счастье! Оказывается, и тебе иногда приходится экономить, – пошутила она.
Хейл многозначительно поднял бровь, но говорить ничего не стал, а просто надел ожерелье на девушку. Валери поспешила примерить браслет – и не нашла слов, до чего все красиво! Неожиданно пальцы Хейла, ласково прикоснулись к ее шее (какие же они были горячие по сравнению с хрустальными шариками украшений, что, как ледышки, слегка покалывали кожу), девушка обмерла и почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки. А тут еще в зеркале, куда она смотрелась, поправляя мерцавшее мягким светом
