Вентиляторы под потолком вращались в одном ритме с песней «Би-Джиз», столовые приборы на стойке подпрыгивали в такт, кассовый аппарат прозвенел, пробив очередной заказ на молочный коктейль.
Пейдж слизнула с ложки остатки взбитых сливок и выбралась из кабинки местного кафе-мороженого. Она заметила Миранду Холланд и Кристи Сонгберд, как только уселась в угловой кабинке за пластиковой решетчатой перегородкой, отделявшей одну половину кафе от другой. Девушки были заняты каким-то серьезным разговором; Пейдж отдала бы все на свете, чтобы узнать, о чем они говорят, но так ничего и не услышала. Хорошо хоть, что они не обратили на нее никакого внимания. Интересно, не был ли Уэстон частью их разговора? Не исключено: Кристи такая жалкая дура.
Но ей не хотелось думать о Кристи, да и об Уэстоне тоже, если на то пошло. В эту минуту она думала только о себе. Браслет с талисманом был у нее на руке и позвякивал при каждом движении. Браслет подарила ей Кендалл, а значит, она любит ее! Эта мысль дарила Пейдж ощущение покоя, как и пистолет у нее в сумочке. Она даже улыбнулась сама себе. Пейдж подавила улыбку. Вот бы переполошились все посетители кафе, узнав, что у нее в сумочке пистолет!
С тех самых пор, как Кендалл намекнула, что хотела бы видеть Клер мертвой, Пейдж стала считать устранение соперницы своей персональной миссией. Но она не такая дура, чтобы просто взять и застрелить одну из дочерей Холланда: полиция тут же обо всем узнает. И вообще, она вовсе не была уверена, что сумеет кого-нибудь застрелить. Замышлять убийство – это одно дело, а вот действительно убить – это совсем другое. Если у нее есть пистолет, это еще не значит, что она способна нажать на курок. Но, может, ей удастся немного припугнуть Клер, заставить ее отступить? А еще лучше – припугнуть Харли. Кстати, это было бы гораздо проще.
Пейдж оставила мелочь на прилавке и вышла из прохладного помещения на улицу, где ярко светило солнце, а бодрящие запахи морской соли и водорослей перекрывали удушливую вонь выхлопных газов. Пейдж сама не знала, почему ей взбрело в голову взять с собой пистолет в этот день, но ей не хотелось рисковать и оставлять его дома. Если мать хватится, она перероет все, а Пейдж передергивало при одной мысли о том, как она будет объяснять, зачем ей вообще понадобился пистолет.
Микки Таггерт вообще страшно ревниво относилась к своим вещам. Как-то раз она застала Пейдж на чердаке за игрой в переодевание – девочка напялила ее старую комбинацию и туфли на высоких каблуках. Микки подняла такой шум, будто ее ограбили дочиста. Она закатила дочери оплеуху, велела ей впредь никогда не прикасаться к ее вещам, забрала всю одежду и оставила ее, голую, на чердаке. Бедной Пейдж пришлось отыскать старую, пахнущую затхлостью простыню и завернуться в нее. Только после этого она решилась спуститься и вернулась, вся в слезах, в свою комнату. Больше об этом случае в семье не говорили, но воспоминание о пощечине и пережитом унижении преследовало Пейдж до сих пор.
Она миновала книжный магазин, лавку антиквара и художественную галерею, когда вдруг увидела Клер на прогулочной дорожке, тянущейся вдоль пляжа. Она стояла возле невысокой каменной стенки, которая отделяла дорожку от полосы прибрежного песка. Вид у нее был явно смущенный, она притворялась, что ей дела нет до парня, сидевшего верхом на огромном серебристо-черном мотоцикле. Пейдж при всем желании не смогла бы вспомнить, как его зовут, но твердо знала, что уже видела его раньше. Выглядел он довольно круто и, как ни странно, смотрел на Клер так, будто она была единственной девушкой во всей вселенной.
Пейдж подавила в душе укол зависти и перелезла через низкую стенку. Укрываясь между дюнами, она подобралась поближе в надежде подслушать их. Она вспомнила, что этот парень – гроза городских кварталов и у него что-то не в порядке с отцом. Но господи, какже он пожирал глазами Клер!
Поднятый ветром песок попал ей в глаза и даже в рот; Пейдж сплюнула и вытерла рот рукавом. Она была так близко, что различала их голоса, но ветер и рев прибоя не давали разобрать слова. А впрочем, какая разница, что скажет Клер этому парню? Важно, что она с ним общается! Для Кендалл такая новость может стать мощным подспорьем. Вот вспомнить бы только, как его зовут, этого парня.
Клер так сильно сжала в кулаке ключи, что металл врезался ей в ладонь. Ну почему ей так не везет?! Она надеялась встретить Харли, а наткнулась на Кейна. Он заметил ее, когда она выходила из спортивного магазина, мгновенно развернулся посреди улицы и нахально, на глазах у всех, вопреки дорожным знакам, запрещающим въезд любых транспортных средств в пешеходную зону, вывел свой мотоцикл прямо на прогулочную дорожку.
Сердце у нее билось вдвое быстрее обычного. Она не видела его со дня похорон Джека Сонгберда, не говорила с ним после того, как он обнажил перед ней душу. Зато он часто снился ей, причем всегда в бесстыдных эротических снах, заставлявших ее при пробуждении задыхаться и краснеть, словно она втайне от себя самой изменяла Харли.
И вот он здесь! Сидит как ни в чем не бывало на своем мотоцикле, весь затянутый в черную кожу, в защитных очках, сдвинутых на лоб. .
– Итак, Принцесса, – протянул он этим своим насмешливым тоном, неизменно выводившим ее из себя. – Как тебе живется в этом мире?
– Прекрасно!
Конечно, это была ложь. Ну почему в разговоре с ним ей вечно приходилось уклоняться от правды?
– Да неужели? – Одна его бровь иронически изогнулась и спряталась под защитными очками. – Жалоб нет?
– Никаких.
Она опять с легкостью солгала, а сама подумала: уж не читает ли он ее мысли?
– Тебе повезло.
Опять он насмехался над ней и, разумеется, не верил ни единому слову.
– Да, мне очень повезло.
– Вот и отлично. Значит, я могу уехать со спокойной совестью.
– Уехать? Ты уходишь в армию?
– Послезавтра.
Клер вдруг охватило безнадежное чувство утраты. Ей показалось, что нечто жизненно важное уходит от нее, лишая опоры.
– Курс начальной подготовки в Форт-Льюисе.
