запад до самого Шательена. Затем ему удалось узнать дорогу до Салю, и он обнаружил, к своему удовольствию, что даже не потребуется заезжать в Дижон.
До этого Роджеру не приходилось прибегать к своей версии, которую он создал. Ружья и запасные части к ним, которые он вез, лежали, упакованные в ящики. Казалось, никто не интересуется причиной его путешествия. Если в нем узнавали англичанина, то принимали за одного из сумасшедших, которые носятся по всей Европе без всякого смысла, только бы побродяжничать. Если видели в нем просто чужестранца, думали, что это человек, который хочет вернуться на родину, пока не разгорелась война, и не закрылись границы. В Салю Роджеру было необходимо остаться до тех пор, пока он не выяснит, что случилось с де Коньерами.
Поселившись в скромной, но довольно приличной гостинице, где обитали ремесленники среднего и низшего класса, Роджер поговорил с людьми, собравшимися в общей гостиной. Ему понравился Салю, заявил Роджер, и, похоже, в городе нет ни одного оружейного мастера. Нельзя ли открыть здесь магазин, чтобы продавать, покупать и чинить оружие, пока нужды города не буду удовлетворены? Он не очень удивился, когда мужчины стали исподтишка подозрительно переглядываться.
Молчание в ответ на вопрос Роджера явно затянулось. Его глаза выразили притворное удивление, когда хозяин гостиницы откашлялся и сказал, что да, в Салю очень приятно жить. Рядом горы, климат здесь отличный. Сейчас права на лес отменены, так что можно хорошо порыбачить и поохотиться.
— Ну-ну, довольно, — рассмеялся Роджер. — Если вы будете продолжать в том же духе, мне захочется здесь осесть, а я, по правде говоря, долго на одном месте оставаться не могу, даже если дела идут хорошо. Мне нужно найти место, где бы я мог работать, если останусь. Мне много не надо, — еда на пару дней да ночлег, пока я не начну работать.
Опять тревожные взгляды. Один из сидящих у бара мужчин сказал:
— Вам нужно встретиться с мэтром Фуко, numero tro-is, rue gambetta. Он знает лучше.
Снова люди отводили глаза. Роджер видел нахмуренные лица, но старался не замечать этого, будто кроме собственных дел его ничего не беспокоит.
— Для открытия магазина необходимо получить разрешение из «Отеля де Виль»? — гнул он свою линию с притворным простодушием.
— Мэтру Фуко лучше знать. Мы, местные, таким правилам не следуем, — ответил один из них.
Роджер решил замять разговор и стал задавать вопросы, слушая собеседников в пол-уха. Он не знал, был ли тот, к кому его направили, тайным агентом городских властей или их противником, но не очень беспокоился. Он полагался на свое знание людей и был уверен, что его рассказ уведет шпика в сторону, пока он не придумает, что предпринять дальше.
Утром он пришел по адресу и спросил, не может ли мэтр Фуко уделить ему немного времени. Роджера сразу приняли. После того как он задал вопросы, последовало осторожное молчание. И тут мэтр Фуко спросил, не англичанин ли Роджер? Роджер немного удивился. Не похоже, чтобы в этом маленьком городе, затерянном среди гор, часто встречались английские путешественники. Он ответил, что родился в Англии, и вежливо поинтересовался, как мэтр Фуко об этом догадался. Пожилой человек смотрел на него некоторое время молча.
— По тому, как вы произносите некоторые слова, — наконец медленно произнес он, вглядываясь в лицо Роджера. Потом его губы напряглись, как будто он на что-то решился. — Господин де Коньер говорит так же.
Упоминание имени де Коньера было явным намеком. Если Роджер хочет оставаться тем, за кого себя выдает, он должен отделаться замечанием, что вот, мол, еще один англичанин живет здесь. С другой стороны, если он приехал, чтобы разыскать де Коньеров, это было завуалированным началом разговора.
Необходим немедленный ответ. Смутиться было так же опасно, как и прямо признаться в том, что де Коньер его интересует. Роджер был почти уверен, что мэтр Фуко не тайный агент. Перед тем как заметить акцент Роджера, Фуко дал понять, что Салю не самое лучшее место для открытия дела. Он не сказал ничего, что могло бы быть принято как критика правящей верхушки города, но тонко намекнул, что у честного торговца могут возникнуть проблемы. Десять лет занимаясь правом, Роджер научился быть предельно осторожным.
— Неужели в вашем городе живет англичанин? Знаете, англичане часто интересуются оружием. Может, я все же смогу открыть небольшую торговлю, хотя вы и полагаете, что она почти не принесет дохода.
После такого ответа выражение разочарования, последней потерянной надежды появилось на внезапно постаревшем и опечаленном лице адвоката. У Роджера исчезли все сомнения.
— Нет, — вздохнул мэтр Фуко, — он больше не живет здесь. Ну что же, прошу извинить…
— Генри де Коньер жив? — спросил Роджер, перебивая собеседника.
Лицо мэтра Фуко светилось проницательностью.
Стало быть, этот человек, кто бы он ни был, приехал разыскивать де Коньеров. Он не прихвостень Жан-Поля Маро. К тому же, горько подумал мэтр Фуко, только он причастен к этому разговору, и это не имеет большого значения. Все равно его жизнь окончена.
— Я не знаю, жив ли он, — быстро проговорил мэтр Фуко, понизив голос. — В последний раз его видели в начале июля. — Он рассказал о захвате города Маро, заключении в тюрьму де Коньеров (хотя Фуко не знал об ужасах, пережитых ими в заточении).
— Никто не видел его уже почти шесть недель. Возможно…
— Нет, — быстро ответил Роджер, — нет смысла убивать его тайно, если это то, чего вы боитесь. Возможно, кто-то из них или все они погибли, — медленно добавил он. — Они могли заболеть. У заключенных подорвано здоровье.
— Здесь только один врач, — заметил мэтр Фуко. — Неужели вы думаете…
— Возможно, врачу приказали держать дело в тайне. — Он увидел по выражению лица адвоката, что если бы врача вызывали ухаживать за Коньерами, он бы этого не скрыл. — Возможно, также, — продолжал он, — что условия, в которых содержатся де Коньеры, не совпадают с тем, что о них говорят. Из того, что вы мне рассказали, создается впечатление, что этот Маро имеет зуб на…
— Это так, — перебил Фуко, — но вначале у него была огромная власть. Если бы он хотел, чтобы месье умер, то почему не казнил его? Никто не смог бы ему помешать.
— А что изменилось сейчас?
Лицо мэтра Фуко стало суровым, в глазах промелькнула подозрительность.
— Я не прошу вас рассказывать о чем-то, что может кому-то навредить или расстроить чьи-то планы. Я не желаю знать ничего сверх того, что знает любой прохожий на улице. Не забывайте, я новый человек в городе. Я вообще ничего не знаю.
Такую информацию Фуко был готов дать. Он описал разногласия в рядах последователей Маро. Роджер заметил, что Фуко ничего не говорит о высшей буржуазии, но он и не спрашивал об этом. И так ясно, что она будет противиться правлению таких скотов, как Маро.
Но вряд ли дело дойдет до решительных действий: из-за бесконечных обсуждений планы становятся известны врагам. Даже если им удастся приступить к делу, все равно переворот может провалиться. Тогда, подумал Роджер, будет еще хуже. Без сомнения, прольются реки крови, и кровь Генри, если он еще жив, прольется первой.
Самое надежное, решил Роджер, пока разглагольствовал мэтр Фуко, найти брешь в команде Маро. Возможно, удастся подкупить стражника… Роджер остановил Фуко вопросом, где находится тюрьма.
—.Де Коньеры не в тюрьме. Они в «Отеле де Виль», — ответил Фуко. — Маро это сделал, чтобы прекратить нападки критики. Вы должны понимать, какой любовью и уважением пользовался господин де Коньер. Мы выяснили, что там не обычные стражники, а особенно преданные Маро. Очень опасно обнаружить свою заинтересованность, но я попробую выяснить, кто его охраняет.
— Вы окажете нам большую услугу, — сказал Роджер. Он не сомневался в искренности Фуко, но чувствовал, что должен сам что-то сделать, а не сидеть в мнимом оружейном магазине, ожидая новостей. Годами Роджер только этим и занимался — сидел в кресле и читал о героических поступках. Он много работал, борясь со скукой и усталостью, понимая, что каждый полученный гонорар спасет его хотя бы от одного скандала с Соланж. А сейчас он ощущал такую легкость, такое страстное желание броситься в бой. Он на самом деле хотел оказаться в гуще событий, а не быть сторонним наблюдателем.
