СВТ. ГРИГОРИЙ ПАЛАМА. АНТИРРЕТИКИ ПРОТИВ АКИНДИНА.

века или времена опережали Божие Царство. И мы веруем, что оно есть наследие спасаемых» [277], — говорит [божественный Максим], — которое «является преподаянием по благодати того, что естественным образом присуще Богу» [278], и «самим видом божественной красоты» [279].

70. Затем, что говорит святой Символ? «Верую во единаго Бога, Отца Вседержителя, Творца видимым же всем и невидимым» [280]. Стало быть, согласно твоим методам (???????) и твоим силлогизмам и мудрым размышлениям, тварной является и единая и невидимая божественность, за которую ты подвизаешься этим добрым, как тебе видится, подвигом. Ведь Бог — Творец и невидимого. Если же нетварна сия единая — и, по–твоему, невидимая — божественность, то отрицается святой Символ, называющий Бога Творцом всего невидимого.

71. Видишь ли ясно, что ты [сам] сполз в безбожие и других в него тянешь? Ибо у тебя и согласно твоему учению [получается], как видишь, не одна [единственная] божественность, а ни одной. Ведь поскольку ты, не вкусивший божественного созерцания Бога, не поверил говорящим от опыта, и не только это, но и яростно восстал против них, то взята от тебя и вера в Бога, юже мняшся имея [281]. И ты прежде оного дня рассечен полма [282] (????????????), будь уверен, и с неверными положен [283], и будешь лежать [с ними] непременно, если не покаешься и не поспешишь переучиться благочестию. Ведь скажи, разве и Сам Дух Святой не является ли невидимым и [вместе] нетварным? Всяко, ты согласишься. Итак, от{стр. 82}рицается ли этим Символ веры, называющий Бога Творцом всех невидимых? И что говорить о прочем? Ведь ты, приведя здесь евангельские слова, засвидетельствованные Сущим в лоне Отчи, что Бога никтоже виде нигдеже  [284]. Итак, скажешь ли, что нарушается исповедание веры, если невидимого Бога мы назовем и нетварным? Или ты будешь доказывать и учить, что и Он тварен, дабы и у нас сохранилось [твое] твердое и непоколебимое исповедание, поистине славно полагающее Нетварного с тварными, и разрывающее тварь и подгоняющее ее устремляться к небытию, как не вмещающую бесконечность божественности, и похуляющее и низвергающее Бога, как сопричисляемого к тварям?

72. Вот это есть то, чему ты учишь своих присных устно, а дальних — письменно, улучив сейчас к тому благоприятный момент, чему естественным образом не мало способствовала гражданская смута. И ты, хотяй быти законоучитель, уклонился еси от веры нелицемерныя, не разумея ни яже глаголеши, ни о нихже утверждаеши [285] многословными речами и писаниями. Я же «верую во единаго Бога, Отца Вседержителя, Творца видимым же всем и невидимым» [286], то есть — [Творца] всего чувственного и умопостигаемого.

ГЛАВА 16

Еще раз о божественнейшем свете: о том, что он, хотя и является нетварным, но не есть сущность; и что он бывает видим не какой–либо тварной силой, но неизреченно, хотя написано, что он видим был очами.

73. Однако, ты ведь и не называешь этот свет умопостигаемым, так как он был видим телесными очами. Но [был ли это свет] огня или звезд, или чего–либо из того, что под небом, или видимый всеми, у кого есть глаза? Отнюдь. Стало быть, он и не чувственный. Итак, поскольку он не чувственный и не мысленный, но запределен всему, согласно сказавшему: «свет сей превосходит всякую природу» [287]; и еще: «совершенные суть те, кто должным образом созерцает божественную славу, запредельную по отношению ко всему, единственную сверхсовершенную и выходящую за пределы совершенства (???????? ??? ??????????)»  [288]; и также: «слава пребывающая и вечну{стр. 83}ющая (???????? ??? ????????????) показуется» [289]; и также: «Сын, безначально рожденный от Отца, обладает безначальным природным лучом божественности, и слава божества становится [у Него] славой тела» [290]; итак, если этот превосходящий все чувственное и умопостигаемое свет является нетварным, то [значит ли это, что] отрицается святой Символ [веры], как гласящий, что Бог есть Творец всего чувственного и мысленного? Прочь от столь безумного противления и нечестия!

74. Но ты ради этого обходишь [весь город] и все делаешь, и почти всюду посылаешь и предлагаешь дары, писания, гонцов, и нажимаешь, так сказать, на все рычаги [291], имея себе сотрудниками тех, кого я не знаю, как и назвать, и как их представить не [находящимися] под прещениями, официально наложенными священными оными и великими соборами на тебя и на всех тех, кто вслед за тобой мудрствует, или будет мудрствовать, как Варлаам. Итак, ты всеми способами стараешься, чтобы никто не слышал о наших, кажущихся тебе отвратительными, писаниях в защиту истины, разъясняющих, если есть что–либо непонятное для многих в богодухновенном Писании, что подобных тебе побуждает к уклонению от правого [исповедания]. И что ты думаешь выиграть и что совершить? [Хочешь] лишить всех Бога, опутав безбожием, как было ясно показано на основании сказанного [тобою].

75. Ведь то евангельское [выражение], которое прежде противопоставлялось [тобой] Символу веры, что Бога никтоже виде нигдеже [292] как будто им доказывается, что является тварью этот свет, безначальная Божия слава и царствие, и которое еще раньше приводил Варлаам, мы пространно и многообразно разъяснили в своих письмах к нему, показав, что оно нисколько не помогает ему и не согласуется с его положением: во–первых, потому что у евангелиста речь идет о божественной сущности; и, во–вторых, поскольку Сын Громов называет здесь видением знание и понимание, а не вкушение (?????????) и сопричастность. «Божественная же благодать, — говоря словами мудрого Максима, — если даже и дает наслаждение собой (?????????) причащающимся ее по благодати, то не дает постижения; ведь она всегда — даже в причастии наслаждающихся ею — пребывает непостижимой, поскольку по природе как нерожденная обладает беспредельностью» [293]. «И поскольку, — согласно божественно{стр. 84}му Григорию Нисскому, — двоякий смысл обретается в обетовании видеть Бога: один — это знать превосходящую все природу; другой же — соединиться с Ним посредством чистоты жизни, то первый вид уразумения словами святых определен как невозможный, а второй обещал человеческой природе Господь, ублажая чистых сердцем [294]»  [295].

76. Но и видимое очами, если [оно видимо] посредством тварной [зрительной] силы, всяко является чувственным, если же, будучи превыше всякого такого восприятия, оно созерцается силой Духа, согласно сказавшему об этом свете: «Бога никтоже виде нигдеже [296] то, что видел [Илия], он видел в Духе» [297]. Итак, если это силой Духа видится достойными, то оно не является чувственным в собственном смысле слова и ни в коем случае не тварно. Так ведь и божественный Григорий Нисский отвечает на это кажущееся противоречие, говоря о Стефане, воззревшем на небо и проникнувшем взором в запредельное, и видевшем невидимую славу. И после доказательств он говорит, уже делая вывод: «Итак, ясно видна нечестность духоборцев, поскольку мы научились от Писания, что подобным видится подобное. Ведь Стефан, не оставаясь в человеческой природе и силе, видит божественное, но, соединившись с благодатью Святого Духа, благодаря Ему возвысился до постижения Бога» [298]. Постижением же он назвал это не потому, что сие видение поддается уразумению (ибо это он прежде отверг), но потому что оно не поддается и человеческим словам, — равно как и взорам [не поддается] божественная слава и оный свет, — и поэтому