и всякую соответствующую Ему силу и энергию. А Происходящий из Него — так или иначе уступает Ему, будучи одним из сотворенных Им».
45. Что они хотят ввести с помощью этого? Уже не многобожие, но скорее безбожие. Ведь [если у] какого Отца Сын — не истинный Бог, то как истинным Богом будет Отец [такого Сына], как будет истинно нетварным родивший тварное, как будет Отец или Сын, если Каждый из них — один и тот же, когда Каждый будет Другим направляться к небытию? Стало быть, и в этом изобличается начальник прельщения, тогда как отцы проповедовали в трех нетварных Лицах, ипостасно различающихся, единого Бога и мудро отвергали поэтому и слияние, и составление. Ибо Единый в трех ипостасях, неслитный и несоставной, поскольку три богоначальные ипостаси соединены не только лишь по одной и той же природе, но и по одному и тому же желанию, силе и энергии, которыми более всего и выказывается единство божественности (так как, поскольку божественная природа — превыше всякого выявления, именования и выражения, божественность является именем деятельности, а именно зрительной, и боготворной, и тому подобных, и не как у нас, изолированных [друг от друга], в одном лице созерцается, но [проистекающей] от Отца через Сына во Святом Духе возвещается богопреданными речениями и познается всеми творениями) показывает единство и простоту по божественности трех богоначальных Лиц.
{стр. 300}
46. Но и в этом будучи таким образом изобличен, не захотел наконец успокоиться невероятно искусный [1358] в прельщении [сатана], и не потерпел, чтобы слушающие его отошли от пути, ведущего к безбожию, но, притворно возненавидев часть прежнего заблуждения, чтобы можно было укрыться от внимания многих, а часть взяв обратно, чтобы с ее помощью ничуть не хуже тащить к пропасти [хоть] некоторых, снова подбивает служащих заблуждению говорить, будто они почитают одного Бога, и к тому же триипостасного, однако не так чтобы была общей и единой для Трех [Лиц] природа, воля, сила, энергия, Царствие, премудрость, благость, беспредельность, простота и тому подобное, но чтобы все это было одним, — только лишь сущностью, — а все, что помимо нее, было бы тварно. «Ведь если божественная, — говорят они, — сила и энергия, именуемая божественностью, будет нетварной и [происходящей] из нетварной божественности, сущности Божией, то как же не будет два нетварных бога и [две нетварных] божественности? Если же и из этих нетварных, одна, как причина, находится выше, а другая — на втором месте и уступает [первой] тем, что она из нее, то будет либо две божественности, либо составная из них одна, сложенная из высшей и низшей божественность. Так что, если нетварна и божественная воля, и сила, и энергия, то они ни в чем не отличны от нетварной сущности, ибо так будет одна божественность и один нетварный Бог. Если же они отличны от нее, то одна нетварная божественность — это превосходящая их них, как их причина, сущность Божия; а эти, из нее [происходящие] и так или иначе ей уступающие и от нее отличающиеся, суть в числе творений Божьих».
47. Что они через это доказывают и в чем стараются убедить? Что никакая божественность никоим образом не нетварна. Ибо если какой–либо сущности сила, и энергия, и желание — тварны, то как она сама будет нетварна? Как вообще будет сущность и энергия, если каждая из них пребывает во всем тождественной другой? Ибо [тогда] каждая, будучи вытесняема другой, со всей необходимостью устремится к небытию, и посредством друг друга — обе. К числу невозможного относится и то, чтобы они последовательно чередовались друг с другом, чтобы то та, то эта пребывала в сущих без другой, и тем более — постоянно. «Ибо какая, — говорит божественный Максим, — природа [существует] вне природной энергии? Ибо поскольку она отнюдь не чужда существования, то не чужда и природной силы; а если она лишена ее, то лишится и существования» [1359]. То же самое можно последовательно сказать и об энергии. Ибо какая природная энергия без природы, от которой и в которой она имеет бытие, и от которой она отличается тем, что [происхо{стр. 301}дит] от нее? Если она непричастна природы, из которой она и в которой, то она будет абсолютно непричастна и существования.
48. Итак, мы, изобличив и отбросив это толкающее к безбожию заблуждение, покланяемся единой божественности единого Бога в нетварной и сущности, и силе, и желании, и энергии, хорошо опровергая благодатью Христовой и слияние, и составление, или, иначе говоря, явно защищаемое Акиндином безбожие и клеветнически приписываемое им нам многобожие. Безбожие — так как хорошо знаем различие [сущности и энергии] по отношению друг ко другу, и не позволяем упразднять обе друг через друга; а клевету — потому что знаем и сущность и энергию принадлежащими одному Богу и от Него имеющими неслитное друг с другом единение. Ибо никогда не усматривалась никакая сущность без стояния (???????) или движения; иначе говоря — без энергии и силы. Если же будет здесь кто–либо посвященный в превосходные отъятия Божии [1360], то пусть знает, что применительно к Нему отъятия ни в чем не противопоставляются утверждениям [1361]. Как сущность не является составной по причине стояния, хотя стояние и явно отличается от стоящего, так и из–за движения, то же самое сказать — энергии, действующая сущность не будет составной.
О том, что вздор говорит Акиндин, будто это из–за бессилия нашего знания мы называем энергии Божии многими и различными.
49. Но туда–сюда колеблемый язык и рассудок Акиндина, нигде не могущий остановиться, как и платоновский миф говорит о еще беспорядочной и безвидной материи всего [1362], бывает, что и открыто налагает анафему на тех, кто говорят, что Божии энергии тварны. И таким образом обманув многих из простых, он выступил как оклеветанный нами, будто он называет тварными божественные энергии. Если же кто, остановив его, спросит: «как же ты еще обвиняешь их в многобожии, как мыслящих Бога нетварным не только по сущности, но и по энергиям?» — он тотчас же опять возвращаешься к тому, чтобы называть их тварными, и к слиянию сущности и энергии, пускаясь во многие рассуждения и не пользуясь во всех [случаях] одними и теми же [доводами]. А неискушенных он пытается уловить, говоря, словно что–то мудрое, — что он отважился даже предать письму, — что «из–за фрагментарности (?? ????????) нашего знания мы во множественном числе произносим нетварные силы {стр. 302} и энергии Божии, не будучи способны ни говорить, ни даже мыслить, не разделяя (?????????), о неделимом (???? ??? ?????????). Но эти нетварные, — назвать ли их силой или силами, энергией и благодатью или энергиями и благодатями, — не являются чем–то иным по отношению к божественной сущности. Ибо все, что помимо нее, — называется ли это энергией, или благодатью, или чем–либо еще, — мы знаем как творение».
50. Если же кто, немного опять подумав и обратив ум к этим высказываниям, скажет: «Хорошо, дорогой, ведь ты, по пословице, из дому домой приходишь, сам от себя на себя самого возводя клевету — и к тому же двойную вместо простой — и подвергая себя самого своей собственной анафеме. Ибо на них ты лжешь, как на клеветавших на тебя, тогда как они не клеветали, а на себя самого — будто ты думаешь, что божественные энергии не тварны, когда ты явным образом думаешь, что они тварны. Ибо не иное по отношению к сущности — ничто иное, как сущность. Так что, либо Бог, по–твоему, не имеет энергий, либо они у Него тварны, если Он их имеет, поскольку, по–твоему, все кроме божественной природы — творение. Стало быть, таким образом ты показываешь себя думающим именно так, как они о тебе говорят, и после этого еще подвергаешь анафеме тех, кто называют божественные энергии тварными». Если, значит, кто– либо скажет ему нечто таковое, то снова увидит его с легкостью обернувшимся на другую сторону.
51. Тем не менее, если мы из–за фрагментарности нашего знания произносим во множественном числе силы и энергии Бога, как он говорит, то, хотя бы ему этого и не хотелось, и согласно ему энергии Бога будут иными по отношению к сущности Бога, так как в отношении ее — все наоборот. Ибо никто никогда из избравших быть благочестивыми не говорил о ней во множественном числе. Однако мы и мыслим ее неделимой, и всегда говорим о ней, как об абсолютно неделимой. И поэтому мы знаем, что божественная энергия отлична от нее, так как сию мы научены иногда называть и во множественном числе, а божественную сущность — всегда в единственном. Если же о сущности мы не неспособны рассуждать и
