помыться, прежде чем он вернется?
«Телору это не понравится», – эхом отозвались в голове Дери слова девушки, и он пришел к нелогичному, но правильному выводу – Кэрис влюбилась в его товарища. Дери испытывал что-то похожее на зависть к способности Телора привлекать женщин, но это было у менестреля в крови. Карлик не интересовался Кэрис, а лишь сочувствовал ее нелегкой судьбе и жалел еекак человека, которому многое пришлось пережить. Дери вовсе не находил привлекательными заостренные черты лица Кэрис, ее худое, мускулистое тело. Его жена, в отличие от Кэрис, была пухленькой и полногрудой, хотя и невысокой, и необычайно нежной и ласковой, чего в Кэрис вообще не было. Но Дери не мог не восхищаться тем, как стоически девушка переносила боль и потери, он удивлялся ее стремлению всегда быть жизнерадостной и находить у довольствие во всем. Поэтому-то они желал Кэрис только хорошего и чувствовал, что для ее же блага будет лучше, если она расстанется с Телором, пока еще не слишком к нему привязалась.
Когда в голове Дери проносились все эти мысли, он согласился, что Кэрис и в самом деле не мешает вымыться. Он привел девушку к колодцу и набрал для нее ведро воды. Когда руки и лицо Кэрис снова стали чистыми, насколько это могла сделать простая вода, они направились к подъемному мосту, чтобы выйти во внешний двор. Кэрис шла, наступая на больную ногу, но сильно хромала, и Дери предложил ей опереться на его плечо, что она с благодарностью и сделала. Проходя мимо стражников, Кэрис опустила голову, чтобы капюшон достаточно хорошо затенял ее лицо, но стражник, отметивший ее при въезде, то ли не узнал девушку, то ли слишком близко к сердцу принял предупреждение Телора.
Когда они шли через мост, Дери сказал:
– Мне кажется, тебе не следует говорить, что ты – ученик Телора, пока стражники не попытаются выставить тебя за пределы замка или по какой-нибудь другой веской причине.
– А зачем стражникам выставлять меня из замка? – с тревогой в голосе спросила Кэрис.
– Никто этого и не сделает, – ответил Дери. – Я просто хотел привести пример самого худшего, что может случиться, пример, когда тебе стоит назваться учеником Телора. Я подумал, если ты и в самом деле хочешь присоединиться к какой-нибудь труппе, выступающей здесь, они нив коем случае не должны подумать, что ты как-то связана с Телором.
Это была хорошая мысль, и Кэрис кивнула головой в знак согласия. Она не собиралась спрашивать у Телора разрешения уйти от него, но не могла не задуматься, почему вообще, карлик затронул эту тему. Чтобы скорее от нее избавиться? Но с чего бы ему этого хотеть? Из ревности? Нет, эта мысль в отношении Дери не казалась правдоподобной. Отношения Телора и Дери не были отношениями хозяина и слуги или двух равноценных странствующих вместе артистов, которым приходится мириться с присутствием друг друга потому, что это выгодно, они были друзьями. И ничего не изменится в их отношениях, если она станет возлюбленной Телора. Кроме того, Дери вряд ли опасался, что ее мастерство отвлечет от него все внимание зрителей, – человек, исполняющий роль дурака, всегда привлекает к себе больше внимания, чем другие артисты.
И все-таки у многих карликов, которых знала Кэрис, был странный склад ума и характера. Это, несомненно, являлось следствием их физического уродства. Правда, тело Дери лишь непропорционально, а не уродливо. Но Кэрис быстро кивнула головой, решив на всякий случай сменить тему разговора, и принялась болтать о ярмарке, которая была уже в самом разгаре. Огни факелов освещали красочные балаганы и импровизированную сцену, на которой в тот момент какая-то труппа выступала с комической пьесой. Кэрис и Дери услышали взрывы хохота и увидели актеров – мужчину и женщину, которые с неподдельной яростью бросались на двух карликов. Один из карликов подпрыгивал и отскакивал в сторону с мастерством настоящего акробата, одновременно толкая и жестоко избивая другого – жалкое, неуклюжее существо, которое то и дело спотыкалось и орало какие-то слова, абсолютно лишенные всякого смысла. Ни Кэрис, ни Дери не смогли удержаться от смеха, хотя были еще далеко от сцены и не слышали, что говорили актеры. Сойдя с моста, Кэрис и Дери спустились по небольшому склону, ведущему к внешнему дворику, и поняли, что потеряли из виду сцену. Только теперь до Кэрис дошло – весь внешний двор до отказа забит людьми и число их с каждой минутой все возрастает. Хотя главные ворота замка Коумб закрыли, но остался открытым вход поменьше, и через него в замок то и дело входили мужчины и женщины с детьми.
– Кто все эти люди? – спросила Кэрис.
– Рабы и крестьяне из деревень, расположенных неподалеку, – ответил Дери. – Они будут идти сюда всю ночь. Наверное, свадьба состоится завтра, хотя я думал, что она будет послезавтра. В день свадьбы лорд по традиции освобождает своих рабов от работы и предоставляет всем угощение и напитки. Некоторые лорды отводят на праздник по три дня, а то и по неделе, – продолжил Дери, говоря все тише и тише, так что Кэрис пришлось даже наклониться, чтобы расслышать последние слова карлика в шуме толпы.
– Я не ожидал ничего подобного. Де Данстенвилл не очень-то щедрый человек. Но, поскольку прибыло много знатных гостей, он просто не захотел, чтобы о нем подумали, как о скупердяе.
– Так, значит, сегодня вечером можно будет поесть бесплатно? – не унималась Кэрис. Ей абсолютно не было никакого дела до характера де Данстенвилла, ведь она твердо решила всю свою оставшуюся жизнь держаться как можно дальше от всех лордов.
Дери засмеялся, но, желая ободрить девушку, взял ее за руку.
– Нет, не сегодня вечером, но в любом случае сейчас мы с тобой набьем свои желудки. Я собираюсь купить нам по ужину. И довольно хорошему, если мой нос меня не подводит.
Потом Кэрис поняла, почему Дери воспринял ее вопрос с таким воодушевлением. Она заметила, как карлик пытается протолкнуться к одному из балаганов, где продавалось съестное, и витающий в воздухе аппетитный запах вызвал в желудке девушки громкое урчание. Кэрис так привыкла к чувству голода, что обычно просто не обращала на него внимания, к тому же она хорошо позавтракала сегодня утром, но запахи были слишком аппетитными. И пленили не только их с Дери. Вокруг этого балагана собралась настоящая толпа, но большинство из тех, кого Дери отпихивал плечом, пробираясь к палатке, с готовностью уступали ему дорогу, и Кэрис поняла, что покупателей там было гораздо меньше, чем просто обычных зевак. Многие стояли, повернувшись к прилавку спиной и, видимо, решали, стоит ли тратить свои последние бесценные фартинги на столь эфемерное удовольствие, как еда.
Когда Дери протолкнулся, наконец, к балагану, Кэрис уже не могла думать ни о чем, кроме предстоящего удовольствия от вкусного ужина. Она недоверчиво смотрела округлившимися от изумления глазами, как карлик заказывал по два пирога с мясом и дичью и две порции жаркого, которое подавалось в половинках караваев черствого хлеба, из которого вынули мякиш. В толпе раздались чьи-то приглушенные голоса, и когда Дери вынул из кошелька и положил на прилавок серебряную монету, Кэрис принялась с беспокойством оглядываться по сторонам, нет ли поблизости воров.
Дери заметил беспокойство девушки и рассмеялся.
– Не бойся, меня не ограбят. Во-первых, потому что за порядком здесь следят люди лорда, а во-вторых, кто рискнет это сделать, поплатится за наглость головой, и я проучу его не за то, что он попытается
