дороге, которая пересекалась со старой дорогой, ведущей в Мальмсбери. Телор снова вернулся к своим мыслям и вынужден был, к сожалению, признать, что у него есть только один выход: или он оставляет Кэрис в покое, или же будет поддерживать с ней связь, пока ей это не надоест. Но в этот момент внимание менестреля привлек неожиданный взрыв смеха, раздавшийся со стороны его спутников. Дери смотрел на девушку, и Телор понял, что никогда еще не видел у карлика такого счастливого выражения лица.
Волна ревности стремительно захлестнула Телора, он снова и снова задавал себе вопрос – почему Дери так хочет, чтобы Кэрис осталась с ними, но внезапная ярость менестреля так же быстро угасла, как и зажглась. Телор знал – Дери очень жалел Кэрис и считал, что судьба обошлась с ней жестоко. Теперь же, слушая, как Дери рассказывает девушке о своих выступлениях, а она с удовольствием слушает его и вносит свои предложения, Телор понял: за время пребывания в замке Коумб эти двое стали настоящими друзьями. За этим стояла еще одна проблема. Даже если он откажет себе в удовольствии сблизиться с Кэрис, будет ли справедливо избавиться от единственного человека, который стал карлику родным? Кэрис суждено остаться с ними, чтобы быть другом Дери, почему же тогда он, Телор, должен отказывать себе в удовольствии познакомиться поближе с ее телом?
– В Мальмсберском аббатстве есть неплохой странноприимный дом. Думаю, лучше всего остановиться там, – сказал Телор.
Голос Телора прозвучал ровно, он не выдал ничем его состояния, но, вопреки угрызениям совести и порывам благоразумия, Телор знал наверняка, что страсть его одержит верх, если ему придется делить с Кэрис жилье.
Они добрались до более оживленной дороги, которая вела на северо-восток, к аббатству, и тогда в голову Телора пришла эта мысль: остановиться на отдых в аббатстве. В нем мужчины и женщины строго изолировались друг от друга. И когда с ним рядом не будет Кэрис, когда он не будет слышать ее звонкий голос и радостный, мягкий смех, может быть, тогда он будет в состоянии думать головой, а не руководствоваться чем-то еще.
Повернувшись, Дери взглянул на Телора без особого удивления. Он уже привык к тому, что его спутник неожиданно выходил из состояния полнейшей рассеянности и делал замечания, абсолютно не имеющие ничего общего с тем, о чем шел разговор.
– Разумно ли это? – спросил карлик. – С Кэрис, одетой мальчиком...
– Ничего страшного, – возразил Телор. – Ей придется просто опять надеть мою тунику и одернуть ее получше, чтобы она была как можно длиннее. Получится довольно приличное платье для твоей «сестры», которую мы сопровождаем...
– К моей тетушке в Оксфорд, – добавил Дери мрачным голосом. Но потом добавил уже более непринужденно: – Но она больше похожа на твою сестру, чем на мою. Почему ты хочешь породнить Кэрис со мной?
– Мне лучше быть твоей сестрой, Дери, – вмешалась Кэрис. – Потому что туника Телора выглядит на мне, как платье сестры слуги, а не сестры господина.
– Да, – тотчас же согласился Телор, благодарный Кэрис за стремительность ее мысли. – У нас слишком мало вещей, чтобы утверждать, будто Кэрис выходит замуж. Но мы можем сказать, что твоя тетушка нашла для нее место служанки.
Конечно же, Телор имел в виду вовсе не грубую ткань туники и не ее неопределенный серо-коричневый цвет, когда предложил Кэрис выдавать себя за сестру Дери. Он не сделал ее своей сестрой, потому что даже столь невыразительный намек на их родственные отношения заставляли Телора содрогнуться.
– Очень хорошо, – смирился Дери. – Мы всегда сможем сказать, что у нашего отца было две жены; одна из них моя мать, другая – мать Кэрис.
– Нет, – запротестовала девушка. – Я хочу быть твоей полнокровной сестрой. У меня никогда не было никаких родственников, и если сейчас я нашла одного из них, я не хочу, чтобы он приходился мне родственником только наполовину.
Телор с беспокойством взглянул на Дери. Он с ужасом подумал о том, что за своим стремлением отдалиться от Кэрис совсем забыл, как болезненны для карлика воспоминания, связанные с потерей семьи. Но Дери не вернулся к своей личной боли. Может быть, в глазах его и мелькнула печаль, но он по-прежнему улыбался Кэрис.
– Нет, – сказал Дери. – Если бы ты была моей полнокровной сестрой, я бы никогда не позволил тебе идти в услужение вдали от дома. Я сумел бы удачно выдать тебя замуж. Естественно, я ревновал отца к его второй жене и ненавидел тебя за то, что ты родилась физически полноценной. Я – твой злобный сводный брат и мечтаю только об одном – как бы поскорее от тебя избавиться.
– Но нас тотчас же уличат во лжи, – не сдавалась Кэрис, смеясь. – Ведь никто не поверит, что ты жесток по отношению ко мне.
– Боюсь, что это так, – заметил Телор, который понял, как хотелось Дери считать Кэрис своей сестрой. – Но, я думаю, у Кэрис внешность не особо-то и пугливая.
– Мы всегда можем найти дикий лук и натереть ей глаза, – предложил Дери.
– Но я вовсе не хочу ходить с красными глазами и красным носом, – жалобно сказала Кэрис. – Мне кажется, моя история намного лучше. Давайте скажем, что наша тетушка нашла для меня неплохое местечко и обещала подыскать мне выгодного мужа, чем... чем есть в нашей деревне, потому что Оксфорд – больше и богаче нашей деревни, а ты как раз собирался отправиться туда со своим хозяином.
– Конечно, – согласился Дери. – И злодеем будет Телор. Я вынужден его слушаться, а он не будет мне давать возможности заниматься личными делами.
– Э, нет, подождите, – запротестовал Телор. – Я вовсе не хочу, чтобы здесь думали обо мне, как об отъявленном негодяе.
Таким образом историю пришлось перерабатывать снова и снова, пока, наконец, она не стала походить на самую настоящую эпическую поэму. Дери и Телор понимали – никто в монастыре не будет детально расспрашивать их о степени родства, и Кэрис, которая вначале была серьезной, вскоре поняла, что мужчины ведут этот разговор и невольно заставляют ее принимать в нем участие уже только ради шутки. Тогда девушка тоже дала волю своим чувствам, и время полетело быстрее, задорный радостный смех скрашивал долгие томительные часы.
К счастью, беззаботное настроение не притупило их бдительности, которая была теперь особенно необходима, поскольку они выехали на широкую дорогу. Оказавшись за пределами владений де
