(возможно, слово «тенгри», «небо», имеет к этому отношение), эта гора была совершенно лишена растительности. Письменность этого народа походила на письменность ху (вскоре после того, как в 1894 году были написаны эти строки, профессор В. Томсен и доктор В.В. Радлов рассказали мне о своем чудесном открытии – им удалось обнаружить тюркский письменный источник, при помощи которого стало возможным восстановление древнего тюркского языка). Однако этот народ не знал календаря и ориентировался лишь по листве растений. Мужчины охотно играли в кости, а женщины в некоторое подобие футбола. Они пили кумыс («камос» Аттилы?), а когда наступало опьянение, распевали песни. Они испытывали благоговейный трепет перед злыми и добрыми духами.
Китайский путешественник Хуань Чжуан, посетивший западных тюрков приблизительно в 630 году, обнаружил, что в государстве Куча используется модифицированная форма индусского иероглифа. Это первое упоминание письменности, не считая китайской. Как мы уже знаем, двадцать лет спустя это государство стало китайским проконсульским центром. История династии Суй рассказывает о книгах ху, полученных из Западной Азии династией Поздняя Хань. Полагаю, что персы использовали греческий алфавит в промежутке между отказом от древней клинописи и переходом к арабскому языку. Китайцы обычно называли санскрит и пали – «фам» или «вам», подразумевая под этим Брахму, а иногда – «баламен», то есть «брахман». Вскоре после описанных здесь событий китайцы и тибетцы составили двуязычные соглашения на китайском и разновидности санскрита. (Наша экспедиция в Лхасу, в 1904 году, обнаружила аналогичный «договорный камень».) Приблизительно в это же время (635 год) появились несторианцы со своим древнесирийским языком. Истина, возможно, в том, что тогда китайцы почти ничего не знали об интересующем нас вопросе, и виной неопределенности исторических свидетельств является неосведомленность историков.
Когда Мухан (Кушу) достиг определенного могущества, он начал настаивать на том, чтобы династия Западная Вэй (Тоба), находившаяся тогда в руках семьи Юйвэнь, передала беглецов жуаньжуань тюркскому послу для казни. Император Уди из династии Северная Чжоу, являвшийся сыном интригана Юйвэня, взял в жены дочь Мухана. В 572 или 573 году Мухану наследовал его брат Таспар (Тобо-хан), до этого восточный каган. В его распоряжении находилась армия в несколько сот тысяч человек, и два сяньбийских императора северокитайских династий Чжоу и Ци были так напуганы, что с радостью заключили с Таспаром союзнический договор, основанный на брачных связях, и не жалели расходов, чтобы расположить к себе Таспара. Каждый год они посылали ему 100 000 отрезов шелка. Тюрков из западных метрополий ублажали по мере сил и возможностей, по меньшей мере тысяча человек «была одета в шелка и постоянно пировала». Таспар не выказывал особой благодарности за все эти дары, а замечал лишь: «Пока два моих сына на юге покорны своему долгу, я не желаю ничего большего».
Жестокий тюрк оказался восприимчив к умиротворяющему влиянию религии. В числе взятых им военнопленных оказался китайский буддист. Он познакомил Таспара с доктринами предопределения и вечности (подобно тому, как 650 лет спустя таоистский отшельник из Китая смягчил сердце Чингисхана в диких степях Трансоксании[6]). Он убедил Таспара в том, что империя Ци обязана своим могуществом и процветанием тому, что является по духу буддийской. Таспар прислушался к увещеваниям, основал монастырь и отправил посла в столицу империи Ци (в современной провинции Хэнань), чтобы получить буддийские книги. (Приблизительно в это время буддизм через Корею проник в Японию.) Таспар изменил образ жизни, строил пагоды и проводил религиозные церемонии, выражая сожаление, что не родился в Китае. Когда у него попросил пристанища принц из угасавшей династии Ци, Таспар совершил набег на современный Пекин. Однако соперничающей династии Чжоу, предложившей Таспару взять в жены принцессу, он выдал обманщика.
Наследником Таспара стал Шет (Шаболио), сын Кары Иссык-хана (581), принявший титул Ышбара-каган или Шаболо-каган, резиденция его находилась у горы Тукин: до этого он правил одним из местных кланов. Сын Таспара, Амрак, стал вторым каганом в долине реки Толы. Далобянь, сын Мухана от менее знатной супруги, выразил недовольство подобным разделом полномочий, но на некоторое время удовлетворился титулом Або-хан и отправился восвояси к своему племени. Шаболо был доблестным и любимым в народе принцем, поэтому северные племена с готовностью покорились ему. Брак дочери Мухана с императором Уди из династии Чжоу привел к тому, что в западные метрополии хлынули тюрки общим числом не менее десяти тысяч человек. Вполне естественно, что эти одетые в шелка люди были недовольны, когда династия Суй, пришедшая к власти в 581 году, отказалась от их услуг. Принцесса из династии Чжоу, ставшая супругой Таспара, тоже решила отомстить династии Суй за все неприятности, причиненные ее семье. Месть приняла форму набегов на западные рубежи государства Суй. Новый император Суй незамедлительно выпустил манифест, в котором объявил, что не намерен более терпеть варварскую дерзость, и отправил армию, вынудившую Шаболо бежать. Ситуация для тюрков осложнялась еще и тем, что в их стране царил голод, и они вынуждены были размалывать кости, чтобы добыть хоть какую-то пищу. И все же, несмотря на это, Шаболо, через своего брата
После различных семейных междоусобиц и распрей наследником Шаболо стал его племянник Дулянь- каган (Юн-Юйлюй), которому китайский император отдал в жены одну из принцесс. Затем императору пришла в голову мысль посеять раздор среди кочевников, возбудив среди них зависть, и около 590 года начался частый обмен посольствами. В этот период Дулянь переместился из северных районов, где первоначально поселился, в «древний город Дукин». Если под этим понимаются «горы Тукин», то можно предположить, что они находились недалеко от провинции Северная Шаньси, где проживало центральное племя хунну, которым правил Модэ, а также южное племя второго Хуханье. Рассерженный этим открытым проявлением расположения, сын Шаболо присоединился к Боке– кагану на востоке, чтобы объединенными силами напасть на Великого хана, и убил многих его родственников. Это заставило Дулянь-кагана искать защиты у Китая. Для него в Северной Шаньси был построен город, а по смерти супруги китайский император прислал ему другую принцессу. Однако враги не оставляли Дулянь-кагана в покое, и он вынужден был перебраться за Великую стену. Он поселился на плато Ордос, кроме того, в его нынешние владения была включена важная дорога, проходящая к югу от плато. С привлечением значительной рабочей силы был прорыт канал. Сделано это было, видимо, для того, чтобы определить границы владений Дулянь-кагана, а может быть, и в ирригационных целях. Тем временем китайская армия отправилась в поход против сына Шаболо, который впоследствии был убит своими приближенными. Другие враги Дулянь-кагана – внук Бумына и брат Шаболо – потерпели поражение от канкали. Наконец, брат Шаболо вместе с некоторыми сяньбийскими племенами решил переселиться в Китай и присягнуть на верность Дулянь-кагану.
