Пожиратель душ

Глава тридцать третья

Через некоторое время лед снова вздрогнул, и Торак сразу пришел в себя, понимая, что надо как можно скорее убраться подальше от края льдины, иначе и его ждет участь Ренн.

Туман настолько сгустился, что Торак почти ничего не видел; а может, это зрение начинало его подводить? Даже слабый свет, пробивавшийся сквозь туман, вызывал у него такую головную боль, что, казалось, в череп ему впиваются раскаленные иглы.

Он долго бродил в этом плотном тумане в поисках оставшегося на льдине снаряжения. Помимо того, что всегда имелось у него при себе, он располагал теперь ножом для резки снега и двумя спальными мешками. Но у него не осталось ни крошки еды. И он вспомнил, что Ренн вроде бы успела положить мешок с провизией в лодку, но все же ему хотелось надеяться, что он ошибся, что мешок этот остался у нее на льдине…

«А каково ей будет без спального мешка? Ведь оба остались у меня…»

Ох, Ренн!

По крайней мере, у нее хоть лук с собой, однако…

Он так и замер. А огненный опал? Ведь он у нее на шее! И конечно же, злые духи устремятся за ней в погоню!

Вспомнив, как злобно он кричал на нее, Торак чуть со стыда не сгорел. Схватить, унести и спрятать на себе огненный опал — главное оружие колдунов! Разве можно было поступить храбрее? А потом она еще всю ночь не спала, стерегла его, Торака…

— А ты только и мог, что на нее кричать! — громко, с отвращением сказал он себе.

Туман продолжал крутиться у него перед глазами, наплывая волнами; потом вдруг растаял, превратившись в какую-то красную пелену. Торак растерянно заморгал глазами. Поднес руку к лицу. Но руки не видел, и красная пелена не исчезала. Все ясно: он ослеп.

— Это снежная слепота, — громко сказал он и тут же почувствовал, как туман схватил его за горло своими ледяными пальцами. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким уязвимым и беззащитным.

И тогда Торак сделал то единственное, что пока еще мог сделать. Он приложил руки к губам и завыл.

Но Волк не появился. И ответного зова не послал. А это могло означать только то, что он находится очень далеко.

Он еще раз попробовал позвать Волка. И еще раз.

Но ответом ему было молчание. И ветер совсем стих. Только Море все шлепало снизу по льдине. А вокруг разливалась какая-то ужасная неподвижность — неподвижность безнадежного ожидания. И Торак мысленно представлял себе, как те темные тени уже скользят от одного ледяного гребня к другому. Он чувствовал, что рядом кто-то есть, и сердито прошипел:

— Убирайтесь прочь!

И ему показалось, что он слышит смех.

— Убирайтесь! — закричал он, размахивая руками.

И снова послышался смех.

Рыдание вырвалось у него из груди, и он упал на колени. Слезы обожгли глаза, но зрение не появилось, и он сердито смахнул слезы с ресниц.

Если бы Ренн была здесь, она бы уже тянулась к своему мешочку с лекарственными травами…

Травы! При мысли о них в сердце его вспыхнула крохотная искорка мужества. Вынув руки из рукавиц, Торак порылся в своем мешочке с травами, по запаху отыскал листья бузины, сунул щепотку в рот и принялся старательно жевать. Кашица из разжеванных листьев сильно жгла, когда он приложил ее к глазам, но он уверил себя, что надо потерпеть и скоро ему станет лучше.

Потом в голову ему пришла еще одна мысль. Он ощупью нашел материнский рожок с охрой и вытряхнул на ладонь немного «крови земли».

Почти сразу Торак почувствовал, что воздух вокруг прямо-таки потрескивает от напряжения. Может, этим духам так не понравилась «кровь земли»?

С помощью слюны он превратил порошок охры в кашицу и постарался изобразить у себя на лбу знак руки. Он очень надеялся, что все сделал правильно, но слишком поздно вспомнил, что сперва надо было, конечно, стереть со лба кровь совы — кровь убитого им Охотника. Торак не знал, не помешает ли это действию знака руки; он знал только, что этот знак рисуют, чтобы защитить себя, а сейчас ему нужна была любая защита.

С трудом поднявшись на ноги, он на этот раз явственно услыхал совсем рядом злобное шипение и скрежет когтей. Возможно, духов все же держал на расстоянии изображенный им могущественный знак?

— Убирайтесь прочь! — дрожащим голосом крикнул Торак. — Я еще не умер! И Ренн тоже еще жива!

Молчание. Он не знал, слушают ли они его или молчат нарочно, издеваясь над ним.

Торак опустился на четвереньки и, передвигаясь ползком, отыскал спальные мешки, привязал их оба к спине, заткнул за пояс нож для резки снега и лишь после этого позволил себе как следует обдумать свое положение. Скоро начнут таять снега, так что надо уходить подальше от берега, на сушу. И, как только снова начнут видеть глаза, отправляться на поиски Ренн.

Вчера течение и ветер несли их на юг. Похоже, что та отколовшаяся льдина тоже понесла Ренн на юг…

— Ступай на юг! — громко сказал он себе, надеясь, что та льдина где-нибудь примерзнет к прочному прибрежному льду и Ренн сумеет выбраться на берег.

Но где он, юг?

Торак сделал несколько шагов, но все время спотыкался. Лед был таким неровным, повсюду эти острые гребни…

Гребни. Ветер сдувает снег, образуя гребни. А дует ветер в основном с севера!

— Спасибо! — крикнул Торак. Он благодарил не только ветер, но и Инуктилука за то, что тот посоветовал ему совершить жертвоприношение в честь ветра. Наверное, ветру все-таки понравились кабаньи клыки, иначе он не стал бы сейчас помогать ему.

Торак надел рукавицы и, ощупывая ледяные гребни вокруг себя, попытался определить, где юг, а где север. Потом встал, расправил плечи и заявил духам:

— Нет, я еще не умер! Я еще очень даже жив!

И двинулся на юг.

Вот только шел Торак ужасно медленно. Порой он слышал сокрушительный скрежет, и морской лед словно подпрыгивал под ним. Он стал пробовать лед перед собой ножом для резки снега. Но это было опасно: если бы он пробил слишком тонкий лед насквозь, это неминуемо привело бы к гибели.

Что там говорил Инуктилук? «Серый лед молодой и очень опасный… держись белого льда». Не слишком полезные сведения, когда совсем ничего не видишь, когда каждый следующий шаг может привести тебя на тонкий лед или в трещину, пробитую прибоем.

Но все же Торак упорно продвигался вперед, хотя холод высасывал из него последние силы, да и голод уже давал о себе знать. Но как добыть себе пропитание, если у него нет ни гарпуна, ни лука, ни даже зрячих глаз?

Через какое-то время Торак услышал шум крыльев и поднял голову. Но неба не увидел — лишь сплошную розоватую пелену, на фоне которой он не мог разглядеть даже темного пятна — того, кто сейчас приближался к нему, хлопая крыльями.

Все совы летают бесшумно, так что вряд ли это тот проклятый филин. Торак прислушался: крылья птицы вздымались и опускались так спокойно, сильно и размеренно, что он в итоге догадался, кто это может быть.