— Найдешь ее, душа моя, непременно найдешь! — утешала тетя Модя. — Вот мы тебя нашли, а потом найдем и птичку. Не горюй! Не горюй!
Когда Маргарита пообещала на следующий день утром привезти леди Джен на улицу Добрых детей, супруги Пешу простились с девочкой и, довольные, что сбылось их желание, отправились домой. Тетя Модя не могла вернуться к себе на мызу, не повидав Пепси, старого Жерара, мисс Дианы и не сообщив им, что девочка жива, здорова и находится в приюте. Это был общий восторг! Больше всех, по-видимому, взволновалась мисс Диана. В ту ночь она долго не могла заснуть и долго сидела в цветочной галерее, мечтая о завтрашнем свидании с леди Джен.
На следующий день экипаж с леди Джен остановился у знакомого дома на улице Добрых детей. Джен влетела в комнату Пепси и кинулась ей на шею.
— Все та же! Все та же! — смеясь и плача, говорила Пепси, всматриваясь в Джен. — Те же прекрасные глаза, то же милое личико.
Мисс Диана в первую минуту забыла обо всем на свете, любуясь девочкой; но затем она не удержалась, чтобы не спросить у Маргариты:
— Неужели леди Джен останется в приюте?
— Я надеюсь, что ненадолго: мы все скоро расстанемся с Джен, — ответила Маргарита.
После этого мисс Диана долго беседовала с Маргаритой о том, как бы получше устроить будущее леди Джен.
— Если родные ее согласятся, то я всю свою жизнь готова посвятить девочке, — говорила Диана. — Я воспитаю ее, как следует, серьезно займусь с нею музыкой — для меня это будет большим наслаждением.
— Надо об этом еще подумать, — возразила Маргарита, — а пока я посоветовала бы оставить девочку у нас в приюте. Я охотно позволю ей провести теперь несколько дней у вас, чтобы она повидалась со своими друзьями, а потом надо ее отвезти в приют.
Между тем Пешу вел неутомимую переписку с одним из ювелиров Нью-Йорка, разыскивая через него, кому лет пять тому назад были заказаны дамские часы с вензелем: «J.C.».
Глава 22
Тайна раскрыта
Мадам Ланье вернулась из Вашингтона за несколько дней до праздника. Усталая от путешествия, она посвятила первый день отдыху, а двух своих девочек отправила с отцом в театр. В это время ей подали визитную карточку.
— Артур Менар! — проговорила мадам Ланье. — Проси! Скорее проси!.. Милый мальчик! — воскликнула молодая женщина. — Как я рада, что он приехал к нам на праздник.
Не прошло и минуты, как в кабинет вошел молодой человек. Мадам Ланье дружески протянула ему руку.
— Видите, как я верен! — еще издали вскричал он, смеясь, и его белые блестящие зубы сверкали.
— Вижу, вижу, дорогой мой Арчи! — отвечала, улыбаясь, мадам Ланье. — Ты никогда не изменял нам. Все такой же живой, веселый! Садись поближе, и будем разговаривать. Дети уехали в театр с отцом, а я до того устала за день, что не хватило сил отправиться вместе с ними. Представь себе, мы вернулись из Вашингтона только сегодня утром.
— Неужели? Знай я это, ни за что бы не явился к вам сейчас! Воображаю, как неприятно принимать гостей, когда вы так утомлены! — И Артур вскочил со стула, готовый уйти.
— Вздор какой, Арчи! Садись. Я всегда так рада тебе!
Пока мадам Ланье рассказывала гостю о своем семействе, юноша оглядел почти всю комнату. Всевозможные фотографии были расставлены на столиках. Вдруг Артуру бросился в глаза портрет в рамке из голубого бархата. На фотографии была изображена группа: молодой человек, молодая женщина и ребенок.
— Мадам Ланье, что это за группа? И кто эта дама?
— Это одна из моих любимых подруг детства, — ответила мадам Ланье. — Да отчего ты спрашиваешь? Разве ты ее знаешь?
— Конечно, знаю! Мало того, у меня есть копия этого портрета!.. Вот так странная история! Я вам расскажу, в чем дело, но прежде спрошу кое о чем…
— Арчи, тебя, как видно, очень заинтересовала эта дама? — улыбаясь, заметила мадам Ланье. — Это моя большая приятельница — Джен Четуинд. Мы учились в одном пансионе в Нью-Йорке. Отец ее м-р Четуинд. Ты, верно, слыхал о его богатстве?
— Конечно, конечно, слыхал! Но говорите дальше!..
— Значит, тебя интересует история моей дорогой Джен?
— Да, интересует! Расскажите мне все, все про нее! Мне необходимо это знать.
— Так слушай: красивый молодой человек — это муж Джен, фамилия его Черчилль, родом он англичанин. Девочка — их единственная дочь, которую они привыкли называть леди Джен. С этой минуты начинается настоящий роман, и я употреблю все силы, чтобы раскрыть тайну, касающуюся моего милого друга, Джен Четуинд.
— Продолжайте, продолжайте! — в волнении говорил Артур. — Быть может, я сам помогу вам раскрыть эту тайну.
— Изволь, я не прочь рассказать тебе все, что касается этой семьи. Джен Четуинд — единственная дочь старого богача. Мать ее умерла, когда она была еще совсем девочкой. Отец задумал выдать ее замуж за миллионера Биндервилля, известного строителя железных дорог в Америке. Но вместо этого Джен без разрешения отца вышла замуж за молодого англичанина, служившего в конторе отца. Это был прекрасно образованный человек, деловой, но небогатый. Старик Четуинд до такой степени был раздражен этим браком, что отрекся от дочери, лишил ее наследства, отказал от дома и запретил даже напоминать о ней. Муж Джен взял в аренду имение в Техасе и сделался фермером… В прериях у них родилась девочка, названная в честь матери, а отец прозвал ее леди Джен.
Мы с миссис Черчилль переписывались постоянно. Счастливая беззаботная жизнь молодой четы приводила меня в восторг. Муж и жена сообщали мне до мельчайших подробностей все, что касалось их девочки.
Когда малютке минуло три года, мой верный друг Джен прислала мне в подарок свою семейную фотографию. После этого два года кряду я вела переписку с нею. Вдруг письма ее прекратились. В это время мы с мужем на целый год уехали в Европу. По возвращении домой мне подали несколько моих писем, адресованных Черчиллям, с пометками: «Обратно». Муж навел справки на почте, по какой причине возвращены наши письма, отправленные в Техас. Ему ответили, что мистер Черчилль внезапно скончался два года тому назад от лихорадки, что миссис Черчилль немедленно после кончины мужа покинула прерии и с маленькой дочерью переехала в Нью-Йорк, и что после этого в Техасе не было о них никаких сведений. Начальник местной почты добавил, что он сам удивлен этому: миссис Черчилль, уезжая из прерий, просила хранить ее мебель на станции до тех пор, пока она не приедет в Нью-Йорк и не уведомит, куда именно доставить багаж. «Вот уже два года минуло, — писал начальник почты, — а у нас до сих пор хранятся эти вещи».
Тогда я решила заняться этим делом и написала в Нью-Йорк моей знакомой, чтобы она навела справки, где старик Четуинд и его замужняя дочь. Вот что она мне ответила: «Из местных газет видно, что мистер Четуинд уехал в Европу несколько лет тому назад, а о дочери его Джен нет ни слуху ни духу».
Почему Джен до сих пор не пишет мне — я не понимаю. Есть еще одно обстоятельство, которое меня сильно волнует, хотя другим оно может показаться пустяком. Дело вот в чем: когда мы были девочками в пансионе, я заказала для Джен ко дню ее рождения ящичек, украшенный сверху изящным эмалированным
