отполированному дереву.
Сидхе на миг показалось, будто она слышит едва уловимую музыку, щемяще-грустную, крики чаек над пустым берегом, откуда ушли жизнь, свет и радость, тоску океанских валов, обречённых в вечной ярости идти на приступ скалистых бастионов, печаль угасающего луча, затенённого мрачными тучами; очень печальна, почти скорбна и безысходна была эта музыка, и в то же время – невыразимо прекрасна, словно чайки знали, что этот берег когда-нибудь непременно изменится, может, не сейчас, не на этом плане бытия…
Это длилось долю мгновения, но родство с прозвучавшим сидха ощутить успела. Где мог дикий дхусс, но при этом знающий кодекс Далейны, услыхать и запомнить этакое? Или опять – школа Беззвучной Арфы? Сама сидха не сталкивалась с подобным за всю долгую жизнь.
Тень за деревьями дрогнула. Резкий визг, заливистый, какой-то захлёбывающийся, хлестнул, словно длинный бич. Зелёная тьма лопнула, расползаясь в разные стороны, – словно свет прорывался сквозь тучи, освещая узкую тропку, петляющую и теряющуюся среди высоких кустов стражевника, ветки покрывала сплошная щетина чёрно-синих шипов.
– Осторожно! – предупредила сидха. – Они ядовиты. Тёрн, что это было? Ты его прогнал – что это?
Дхусс пожал могучими плечами.
– Я набросил один из главных оберегов против Врага Бесплотного. И смотри-ка, подействовало. Мэтр Кройон? Мэтр Ксарбирус? Стайни?
Демон недоумённо развёл когтистыми лапами.
– Оно сродни нам, многодостойный дхусс. Я не знаю, обычно ли это для вашего плана. Голодная бестелесная тварь… старая, очень старая.
– Я таких не знаю, – кратко ответил Тёрн.
Сидха молча кивнула в знак согласия.
– Я тоже, – признался алхимик. – Мои анализы не подтверждают наличия присутствия…
Дхусс вздохнул и сделал знак спутникам. Все пятеро осторожно двинулись узкой петлистой тропкой; демон то и дело задевал боками кусты, и о чёрную чешую ломались десятки тускло поблескивающих шипов – стражник мало того, что ядовит, мало того, что усыпан остриями, он ещё и выстреливает их с немалою силой так, чтобы острие поглубже застряло в теле жертвы. Здесь, однако, иглы лишь беспомощно ломались о гибкий чёрный панцирь Кройона.
Поворот, другой, третий – и путники оказались на небольшой округлой поляне. Высоченные остролисты сомкнули над головами пышные кроны, так что прогалину окутывал лёгкий зеленоватый сумрак.
Дхусс, сидха, демон и двое людей ожидали увидеть величественные развалины, сохранившие мощь и достоинство даже в упадке, остатки древних колонн и портиков, постаменты статуй и сами статуи, сброшенные с пьедесталов, затянутые цепкой травяной сетью, словно земля не желает расставаться с приобретениями. Однако вместо всего этого их взорам предстал невысокий холм, оплывший и покатый; ни колонн, ни статуй, ни портиков не наблюдалось. Правда, было кое-что другое.
На окружающее великолепие угрюмо пялились три тёмных входа в капище. Вокруг буйно и несдерживаемо разрослись лапчатник и съешь-меня, протянулись зелёные плети вьюнков, яркие цветы алели среди острых, покрытых по краям зазубринками листьев.
– Это и есть храм Феникса? – вырвалось у сидхи. – Никогда бы не подумала…
– Самый настоящий, – подтвердил Ксарбирус, осторожно высунувшись из-под руки Кройона. – Стены только рухнули. Но главное-то уцелело.
– Да, главное – под землёй, – Тёрн кивнул. – Холм насыпали специально.
– Откуда ты знаешь? – осведомился Кройон.
– Посмотри на своды. Их выложили первыми, потом пустили поверху перекрытия, на них возводили внешние стены, а низ только после этого засыпали землёй. Внутреннее святилище скорее всего имеет купол, оттого и холм такой правильный.
– Я бы и сам не объяснил лучше!..
– Спасибо за похвалу, мэтр Ксарбирус.
– Что-то не слишком меня туда тянет, – проворчала сидха. – Не люблю каменных мест. И запашок… сдается мне, тут бывали клоссы. И отнюдь не в прыгалки играли.
– Бывали тут клоссы, бывали, – кивнул Ксарбирус. – Но бояться нечего – уж с троллями я всегда договорюсь. Их любимая огненная вода, – он хихикнул, хлопнул по пузатой фляжке, – у меня всегда с собой.
– Спаивать клоссов, – потемнел лицом дхусс, – это всё равно что спаивать детей.
– Тоже верно, – неожиданно легко согласился Ксарбирус. – Потому я и ношу это с собой только на крайний случай, если натолкнусь на… действительно раздражённого тролля.
– А зачем же их сюда принесло?
– А потому, Стайни, что эти бедолаги вспомнили о старых богах. Сейчас запахло жареным, Некрополис с Навсинаем навалились с обеих сторон. Вот и объявили золотым веком времена, когда правили Семь Зверей. Отыскали заброшенный храм, стали молиться. Только, боюсь, поздновато. Семь Зверей не вернёшь никакими молитвами. А если и вернёшь каким-то чудом, так неведомо чем закончится такое возвращение. Даже Мастера Некрополиса бы не сказали.
– А что это за надписи над арками? – спросила Нэисс. – Меня учили языкам… немного, но таких рун никогда ещё не видывала.
Над входом виднелась белая плита, совсем недавно тщательно отмытая и отчищенная. По снежного цвета камню бежали угловатые письмена, начертанные углём, поверх куда более древних, сейчас едва заметных рун:
– Ты можешь прочесть их, Тёрн? – с надеждой спросила Гончая. Похоже, она уже утвердилась в мысли, что дхусс, не желающий, чтобы его звали дхуссом, если и не всё может, то, по крайней мере, всё знает. – Или вы, мэтр Ксарбирус?
– Меня надо было первого спрашивать, – алхимик наморщил лоб. – Ну, а ты, друг мой дхусс?
– Начертания мне знакомы, но вот смысл… – Тёрн. Он совершенно не стыдился сознаться в собственном незнании. – Погоди-ка, погоди-ка… Досточтимый! Мэтр Кройон! Там над другим входом… ничего?..
– Есть, как не быть, досточтимый Тёрн, – прогудел отошедший в сторону демон. – Белая плашка с рунами. Отродясь не видывал таких отвратительных. Полное отсутствие эстетического чувства, полное пренебрежение пропорциями и даже интуитивно понятными законами каллиграфии…
Тёрн не стал дальше слушать.
Над второй аркой они увидели такую же точно белую мраморную плиту. Надпись выглядела по- иному:
– Ну, сможете разобраться? – Ксарбирус по-прежнему подсмеивался.
– Разберёмся, достопочтенный доктор, всенепременно разберёмся, – в тон травнику ответил дхусс. – Вот только взглянем на третий…
Над последней аркой красовалось следующее:
– Ну что? И теперь не сможете? – подначивал алхимик. Испуг его давно прошёл, призрачный враг, отогнанный Тёрном, высокоучёного доктора словно бы и не занимал.
– Идёмте внутрь, – не поддался дхусс. – Стайни, Нэисс, мэтр Кройон!
Ксарбирус остался позади, гордо скрестив руки на груди. Мол, ищите, дети, ищите.
Капище оказалось небольшим. Круглое помещение, высокий купол потолка; пол вымощен чёрными, без единой светлой прожилки, плитами. В середине возвышалось нечто вроде алтаря; Тёрн удивлённо поднял бровь, увидав древний-предревний обрубок дерева, сильно и неприятно смахивавший на тот, что отряд видел в самом начале пути, в деревне таэнгов. Нэисс даже зашипела, вспоминая.
На торце дерева вырезана была четвёртая надпись – и опять непонятными знаками:
Глядя на неё, Тёрн вдруг нехорошо прищурился.
– Что?! – испугалась Нэисс.
– Не ждал встретить их
– Встретить
– Эти руны.
