ещё не начался, добыть еду в лесу обычному человеку было бы нелегко. Дхусс, к её полному изумлению, тоже удовольствовался аккуратно срезанными молодыми побегами – иглы на них уже успели отрасти, но не затвердеть.
– Никогда не видела дхусса с пристрастиями в еде как у сидха! – съязвила девушка. – Как там говорится? «Знавал я одного гнома, который хотел быть аэлвом?»
– Я есть тот, кто я есть, – невозмутимо ответил Тёрн. – Кровь не важна, важно то, что здесь, – он коснулся своего виска.
– Знаю-знаю, тебя не переспоришь, – фыркнула Нэисс. Взгляд её упал на мирно посапывающую Гончую. – Но всё-таки, что ты намерен делать с ней? Вылечить, приголубить и отпустить с миром? Чтобы она продолжала… Она моя кровница, ты не забыл?
– Нэисс, – перебил её дхусс. – Каким местом, прости, пожалуйста, ты слушала? Для Некрополиса она уже потеряна. Более того, Мастера не пожалеют сил и времени, чтобы её отыскать, поставить в главном заклинательном покое Некрополиса – или где там они устраивают публичные экзекуции? – и примерно расчленить с последующим зомбированием. Ей некуда возвращаться. Во всяком случае, бросить её сейчас – верх бессердечия.
Сидха презрительно хмыкнула.
– А куда ты собираешься направить свои стопы, о истиннорождённая? – в свою очередь, осведомился дхусс. – Дальше на запад за перевалом Таэнг – много места, мало людей, но совсем нет сидхов, вашего племени только аэлвы в неприступном Ринн-А-Элине. Есть таэнги, конечно же, есть гномы, есть огры, гверды, тролли-клоссы в Кессерском лесу – к последним тебя едва ли потянет – да ещё всякая мелочь, зачастую не шибко гостеприимная. Я же, со своей стороны, направлялся к мудрому звездочёту и алхимику, мэтру Ксарбирусу. Быть может, он сможет помочь советом и тебе?
– Не нужны мне ничьи советы! – вспыхнула сидха. – Ни твои, ни твоего мэтра. Да что тебя по голове стукнуло – чтобы истиннорождённая искала наставлений от
– Глупо отказываться из одних предубеждений, Нэисс. Но это – твоё дело. Настаивать не стану. Едва ли ты сейчас способна убивать неповинных направо и налево.
– Вот как?! А если б смогла?
– Тогда б я тебя не отпустил.
– Интересно, как бы ты… – яростно начала было сидха и осеклась под тяжёлым взором Тёрна. Отчего-то идти на риск и проверять его слова совершенно не хотелось. – Короче, куда я направляюсь – это не твоё дело, премудрый дхусс. Куда шла, туда и пойду. А перед тобой отчитываться не стану.
– Как пожелаешь, истиннорождённая. Я только должен предупредить тебя, что таэнги и клоссы ещё ближе к лесным силам, чем даже сидхи, а потому твоя сторожевая лоза в решительный момент может обернуться давно сгнившей веткой.
Девушка выразительно подняла густые брови.
– И, насколько я помню, во все времена сидхи и клоссы не шибко-то ладили. Равно как и сидхи с таэнгами. С тех времён, говорят, у клоссов сохранился один очень милый обычай – привязывать пленных сидхов над свежими посевами прыгожорки. И потом биться о заклад, сколько укусов выдержит жертва. Таэнги любят устраивать торжественные сожжения попавшихся в их руки сидхов. А их черепа, как правило, вываривают и делают из них охранные талисманы. Ты когда-либо слышала о таком?
– Даже если и не слышала, что с того? Думаешь, испугаюсь, на коленках к тебе поползу за защитой?! Не на такую напал!
– Знаю, что не поползёшь. Но и целый век на перевале ты не просидишь, хотя леса здесь и прекрасны, и чисты.
– Забыл, кто я, дхусс? – последовало высокомерное.
– Нет, не забыл. Надеюсь, что ты тоже вспомнишь, кем была, – подававшей такие надежды чародейкой своего народа, а вовсе не запуганной до полусмерти беглянкой, готовой хоть двести лет скрываться по чащам и буеракам, лишь бы не попасться на глаза добытчицам Некрополиса!
– Откуда тебе знать, какие надежды я подавала?!
– За простой сидхой Мастера Смерти не стали бы охотиться, рискуя весьма возможными осложнениями с державой Навсинай.
Нэисс зашипела. Янтарные глаза вспыхнули, когти сами собой показали острия.
– Я ручаюсь, что далеко ты не уйдёшь. Ещё три дня пути, и начнётся спуск к Гиалмарским равнинам. Если у тебя в голове нет никакого разумного плана, то нам лучше держаться вместе.
– К воронам тебя, дхусс-всезнайка, – прошипела Нэисс. – Не пойму, чего ради я до сих пор с тобой толкую. С тобой, кто лечит некромансовскую тварь! Да любой мой сородич тебе бы башку за такое снёс и не промедлил!
– Может, он и попытался б снести, – Тёрн усмехнулся, повёл могучими плечами. – Что ж, истиннорождённая, на всё твоя вольная воля. Иди, куда сердце велит. Но прежде рассуди…
– Чего тут рассуждать?! Ты помогаешь Гончей – значит, с нею заодно! Может, ты таки некрополисовый подручный?
– Ага, хорош подручный – дал тебе выспаться, вместо того чтобы спалить твою лозу, связать, одурманить и преспокойно потащить в тот самый Некрополис, получать заслуженную награду.
– Может, ты шпионишь!
– Н-да. Нет, я не спорю, это, конечно, блистательный замысел – сознательно дать тебе бежать, поставив в сопровождающие молодую и неопытную Гончую, а следом отправить бывалого соглядатая… Но, хвала всем богам, настоящим или вымышленным, наши славные некроманты на такое не способны. Иначе они бы уже подмяли под себя весь континент.
– Хватит, – отрезала Нэисс. – Дальше у каждого своя дорога. Ты, раз уж неможется, оставайся и милуйся со своей зомбячкой, а я пошла. Дорога дальняя. У меня остался один должок – там, в Навсинае.
– Счастливого пути, Нэисс, но мне кажется – ты совершаешь ошибку.
– Как-нибудь сама разберусь, – надменно бросила сидха, не поворачивая головы. – За свои ошибки привыкла сама отвечать.
– Что ж, удачи, – Тёрн отвернулся.
Нэисс с гордо поднятой головой зашагала прочь. Одно движение, другое – и она уже скрылась из виду, мгновенно растворившись за серебристыми колючими занавесами.
Дхусс тяжело вздохнул. Некоторое время смотрел вслед исчезнувшей девушке, качал головой, что-то бормотал себе под нос. Потом решительно встряхнулся, словно намокший пёс (злые языки выводили происхождение дхуссов от сторожевых собак древних богов, тех самых Семи Зверей). И – повернулся к Гончей.
Та словно только и ждала этого момента. Антрацитовые глаза раскрылись.
– Проснулась? – улыбнулся ей Тёрн. – Ну, как ты после вчерашнего? Я вытащил все иглы, следы могут ныть ещё дней пять-шесть, но если правда то, что болтают о Гончих Некрополиса, то ничего болеть уже не должно. На, попей, – он протянул снятую с пояса деревянную флягу – наверное, единственную имевшуюся у него вещь, кроме длин-ного боевого посоха.
Тонкие бледные пальцы осторожно протянулись вперёд. Обхватили флягу. И почти что вырвали её из руки дхусса. Гончая припала к горлышку, словно во рту её не было ни капли уже невесть сколько дней.
– А… ы… ох…
– Пей-пей. Здесь добрая вода. Особенно после той дряни, чем потчуют в Некрополисе.
Гончая наконец оторвалась от фляги. По точёному острому подбородку с ямочкой стекали прозрачные капли. Чёрные глаза уставились на спасителя.
– Спасибо, – теперь она говорила чисто и твёрдо, как северянка с побережья моря Тысячи Бухт. – Спасибо тебе, незнакомец. Моя жизнь стоит немногого, но всё-таки…
Девушка сделала неуловимое, расплывающееся, почти неразличимое глазом движение. Из обоих рукавов серой куртки выскочило по игольчатому лезвию длинной в ладонь.
– Благодарю за спасение и прошу направить путь мой, – клинки скрестились, а сама она опустилась на одно колено и склонила голову.
– Встань, Гончая. Кстати, сказала б, как тебя зовут по-настоящему. Или тебя продали такой маленькой,
