Не нам посягать на это, не нам срывать незримые печати. Даже мне, недостойному гостю с иного плана, это очевидно. А вы всё тешите собственные самолюбия, находя радость в мелких и ничтожных ссорах!
– Прости, мэтр, – тихонько проговорила Гончая, – но я ни с кем не ссорилась и не собираюсь. Я лишь не могу слышать, как спасённая поносит собственного спасителя.
– А что ты… – запальчиво начала было сидха, однако вмиг осеклась, стоило когтю демона сверкнуть возле самого её горла – куда быстрее, чем она успела бы послать Стрелу-до-Сердца.
– Хватит, – клыки Кройона поблескивали, с чёрных губ стекала слюна. – Когда
Нэисс притихла, лишь зло зыркнув на демона, ничуть этим не впечатлённого.
– Так что отступать нам теперь некуда, – Кройон переводил тяжёлый взгляд из-под бронированных век с сидхи на Гончую. – Что бы ни случилось с почтенным Ксарбирусом и многомудрым Тёрном, мы пойдём до конца. По крайней мере, я. Еще не все пламена угасли, как говорят у нас.
Сидха молча смотрела. Ей больше всего хотелось тихо, незаметно отступить шаг за шагом в глубь зарослей, а потом и вовсе повернуться спиной и бежать… но отчего-то она этого не делала. Стояла, злилась на себя – но не трогалась с места.
Кто знает, на что способен впавший в отчаяние демон. Кто знает, не ослабнут ли наложенные на него Тёрном узы, кто знает, не возьмёт ли верх чёрное чародейство таэнгов, отступившее далеко вглубь, но исчезнувшее ли?
– Мы отправимся на поиски, – торжественно объявил меж тем Кройон. – Я, недостойный, даю обет не знать покоя, пока не отыщу многомудрого мэтра Тёрна. Ничто не исчезает бесследно, даже в мире, где правит магия. Я отправлюсь в этот город, я найду следы… и буду надеяться, что скромные способности, мне дарованные, помогут отыскать пропавшего. Последний раз спрашиваю тебя, недо… сидха Нэисс. Со мной ли ты или против меня?
К горлу сидхи подступила тошнота. Шутки с Кройоном сейчас могли обойтись очень дорого.
– Я с тобой, чёрный, – как могла, твёрдо ответила она, постаравшись не опустить глаз под яростным взором демона. – Считай, я ещё в долгу перед дхуссом за… за тот таэнгский котёл. И я пойду по следу…
– То есть ты поняла, что такое
– Не твоё дело, – отрезала Нэисс. – Я же сказала, что в долгу. Чего тебе ещё надо?
– Тогда веди, – скомандовал Кройон.
– А ты-то куда собрался? Или решил в таком виде прогуляться по улочкам, на лавки поглазеть, на товары? – прошипела сидха. – Не понимаешь, что из этого выйдет?
– Гм… – несколько смутился демон. – Не могу не признать известной правоты, а следовательно…
– А следовательно, я пойду одна, – заявила Нэисс.
– Не одна, – негромко, но твёрдо возразила Гончая. – Я тоже пойду.
– Что-о?
– Что слышала, сидха! – Стайни взглянула прямо в лицо сидхе. – Тебе что, нужно прямо всё сказать? Да, мне он небезразличен. Тебя это устроит, кровница?
От подобной откровенности Нэисс едва не поперхнулась.
А Стайни наступала, надвигалась на опешившую сидху.
– Я не брошу тут дхусса. И тебе не дам хвостом махнуть да скрыться. Не веришь? Думаешь, один раз убила, убьёшь и второй? Ошибаешься, кровница. И я тебе это докажу.
– Не сейчас! – рыкнул демон. – Пусть Нэисс идёт одна. Я знаю, она не обманет, храбрая Стайни.
– Спасибо за доверие, – криво ухмыльнулась сидха. Хотела, чтобы это получилось надменно и презрительно, а вышло испуганно и жалко.
– Иди, – распорядился демон так, словно и впрямь имел право приказывать. – Мы будем ждать тебя здесь. И… лучше бы тебе вернуться живой и невредимой, сидха.
Разумеется, Нэисс и в голову не пришло воспользоваться воротами. Тонкая и гибкая, она легко вскарабкалась на городскую стену, лишь самую малость помогая себе чародейством. Мягко спрыгнула наземь, поправила волосы и потекла плавным, полным достоинства шагом сидхов, внешне ни на что и ни на кого не обращая внимания.
Хотя на неё саму внимание, конечно же, обратили. Гигант-клосс, очень похожий на Трувора из Семме, при виде её глухо зарычал и в ярости завращал глазами, да так, что два его спутника, низкорослых и коренастых гнома, повисли на нём с двух сторон. Не вышедшие ростом, они померились бы силой с кем угодно, даже со дхуссами, и тролль нехотя, с раздражённым ворчанием дал себя увести; сидха уловила последние слова:
– …да ну её, ведьму лесную, пошли лучше пиво пить…
Против такого аргумента не смог бы устоять ни один правильный клосс.
Дорогу Нэисс ни у кого не спрашивала. Город для сидхи всегда был, есть и останется отвратительным, загаженным местом, но зато здесь хватало запахов, помогающих найти дорогу.
На диковатого вида сидху, нечастую гостью в населён– ных людьми местах, косились. Но гордый, независимый и вспыльчивый нрав лесных красавиц тоже успел стать притчей во языцех от моря и до моря, так что городские ловеласы даже и не пытались заговорить с Нэисс.
Как ни странно, она не чувствовала сейчас зла к Стайни. Поверила, что «твою Ветвь сжигала не она»? Или… ей невольно стало обидно, что… тут Нэисс оборвала себя, «приказав не думать и запретив думать».
Умеющий с закрытыми глазами пройти насквозь любой, самый дикий лес, не потеряется и в каменном лабиринте человеческого муравейника. Описав широкую дугу, сидха в конце концов оказалась с обратной стороны ворот, сквозь которые три дня назад прошли дхусс с алхимиком.
На что она рассчитывала? Что уловит давно стёршийся запах Тёрна? Или же едкий след кислот, навек пропитавших одеяния Ксарбируса?
– Эй! Чего надо, чего топчешься? – стражник угрожающе нагнул гизарму.
Видно, не только тролли-клоссы считали сидх «лесными ведьмами».
Нэисс не стала спорить. Медленно побрела прочь, опустив голову, словно в глубоком отчаянии.
Куда ж ты делся, шипастый недотёпа, белый рыцарь, последний из истинных паладинов? Что с тобой приключилось? Ты ж сама, Нэисс, ни на миг не верила в его загул. Тёрн никогда не отправился бы к продажным девкам. Никогда и ни за что.
Вспомни, вспомни его, сидха, вытащившего тебя из котла таэнгов, хотя ты гордо бросила, что в обществе его не нуждаешься. Вспомни, как он один бросился к лопнувшей пустуле, как стоял под сводами храма Феникса, как справился с навсинайскими големами. Вспомни как следует, спроси истёртые камни под твоими сандалиями – не видали ли этого чудака, этого героя наивного, этого… этого… в которого втрескалась по уши бывшая Гончая…
И в какой-то момент сидха вдруг поняла, что на самом деле
И ещё сидхе чудилось, на самой грани доступного, отблеск дальнего, сияющего, зеленоватого, словно ярко освещённого солнцем океана пышной листвы над белыми, словно старая кость, скалами – и синяя, роскошно-синяя полоса моря под ними.
Память вспыхивала и гасла, но эти отблески так ничего и не сказали Нэисс.
Однако след она не теряла.
Дорожка привела в узкий и кривой тупичок, над головой сошедшиеся почти вплотную крыши, узкие оконца, высокие и узкие же проёмы дверей. Резные горгульи, оскаленные пасти неведомых зверей – уже полустёртые; тупичок явно знавал лучшие времена.
Наглухо запертая дверь, узкая, словно прорубленная в стене единым взмахом меча. Краска давно облупилась, дерево потемнело.
