— Так в чем же дело?
— Если бы я мог сказать по телефону, я бы не стал настаивать, чтобы разговор был с глазу на глаз, понятно?
— Ты хочешь, чтобы я развернулся прямо сейчас?
— К сожалению, да.
— Есть законы, и есть правила, — продолжал говорить Карпатиу — Законов я не нарушаю. Правилами же могу и пренебречь, если для этого есть причины. Например, в вашей стране не разрешается приносить в спортзал собственную еду. Вероятно, чтобы эти деньги попадали в кассу спортзала. Прекрасно. Я могу понять, почему они ввели такое правило. Если бы я был владельцем спортивного зала, возможно, я бы тоже постарался ввести такое правило. Но я не стал бы рассматривать попытку пронести в зал собственный завтрак как преступление. Улавливаете мою мысль?
— Приблизительно.
— Существуют правила, которые распространяются на глав государств и глав организаций, таких, как ООН. Предполагается, что только при диктаторской форме правления руководитель может иметь собственность или финансовые интересы в крупных средствах массовой информации.
— Абсолютно верно.
— Но является ли это законом?
— В Соединенных Штатах — да.
— А на международном уровне?
— Не всегда.
— Вот мы и подошли к нашему вопросу. Карпатиу явно хотел, чтобы Бак спросил, к чему же это они подошли, но тот опять не стал спрашивать.
— Я знаю, что вы любите «ставить точки над i», — сказал Николае. — Мне приходилось слышать, как вы употребляли это выражение, и я знаю, что оно означает. Так давайте перейдем к сути дела без околичностей. Дело в том, что я намерен приобрести крупнейшие средства массовой информации, и хочу, чтобы вы приняли в этом участие.
— Какое участие?
— Войти в команду менеджеров. Я стану единственным владельцем крупнейших газет мира, сетей телевещания, телеграфных агентств. Вы могли бы стать руководителем одного из этих СМИ по вашему выбору.
— Генеральный секретарь ООН как владелец крупнейшей сети средств массовой информации? Как можно такое обосновать?
— Если законы нуждаются в изменениях, их меняют. В наше время необходимость положительного влияния на средства массовой информации стала такой острой, как никогда прежде. Разве вы не согласны с этим?
— Нет, не согласен.
— Исчезают миллионы людей. Люди теряют голову от ужаса. Они устали от войн, кровопролитий, устали от бесконечного хаоса. Они испытывают потребность в успокоении, утешении. Отклики на мой план всеобщего разоружения исключительно благоприятны.
— Да, если исключить Американскую муниципальную гвардию.
— Благослови их Бог! — с улыбкой сказал Карпатиу. — Если мой план осуществится, неужели сброд фанатиков в рабочей одежде с игрушечными ружьями сможет представлять угрозу мировому сообществу? Конечно, всегда найдется несколько гнилых яблок. Я никогда не буду запрещать правдивое освещение их позиции в прессе. Я предпринимаю эту акцию из самых бескорыстных мотивов. Деньги мне не нужны. У меня их безбрежное море.
— Их источником является ООН?
— Бак, я вам скажу то, что знают очень немногие. Я вам доверяю, и вы оправдаете мое доверие. Джонатан Стонагал назначил меня единственным наследником своего состояния.
Бак не мог скрыть своего изумления. То, что Карпатиу мог быть упомянут в завещании мультимиллиардера, никого не могло удивить, но как единственный наследник? Это означает, что теперь Карпатиу стал владельцем крупнейших банков и финансовых институтов мира.
— А как же его семья?… — спросил Бак.
— Я уже все уладил с ними без суда. Они обязались хранить молчание и никогда не пытаться оспаривать завещание. Каждый из них получил по сто миллионов долларов.
— Такая сумма заставила бы и меня взять на себя обет молчания, заметил Бак. — Но сколько же они потеряли, не получив наследство полностью?
Карпатиу улыбнулся.
— И вы еще удивляетесь, почему я в восторге от вас? Вы знаете, что Джонатан был самым богатым человеком в истории мира? Деньги для него были просто бумажками. У него даже не было бумажника. При этом он был очень бережлив. Он мог дать бедняку чек на обед и тут же приобрести компанию за несколько сот миллионов долларов.
— А что значат деньги для вас?
— Бак, я скажу вам от чистого сердца. Эти грандиозные ресурсы предоставят мне возможность достичь цели всей моей жизни. Я стремлюсь к миру. Я стремлюсь к глобальному разоружению. Я стремлюсь, чтобы все народы стали жить как одна семья. Уже когда появились авиация и система спутниковых коммуникаций, мир должен был увидеть себя как единое целое. Но потребовались исчезновения — может быть, самое лучшее, что когда-либо случалось на этой планете, — чтобы окончательно сблизить нас. Когда я выступаю, меня слышат и видят абсолютно во всем мире. Меня совершенно не интересует личное богатство — это доказывает история моей жизни. Я знаю цену деньгам. Я не против того, чтобы использовать их как средство убеждения, если с их помощью можно стимулировать отдельного человека. Но все мои мысли сосредоточены на человечестве в целом.
Бак почувствовал тошноту, а в голове один за другим стали всплывать образы. Карпатиу инсценировал самоубийство Стонагала и при этом собрал большее число свидетелей, чем понадобилось бы любому суду. И теперь этот человек пытается показать себя альтруистом.
Мысли Бака улетели в Чикаго. Неожиданно он почувствовал, что ему не хватает Хлои. Что это было? Ему захотелось просто поговорить с ней. С тех пор как он принял решение, что они должны быть «просто друзьями», Бак впервые ощутил, что она ему нужна. Возможно, это ошеломляющее признание Карпатиу заставило его устремиться к домашнему покою и уюту. В Хлое была чистота, свежесть. Как он мог так ошибиться, приняв свои чувства к ней за простое восхищение молодой женщиной?
Карпатиу устремил на него пристальный взгляд:
— Бак, предупреждаю вас, ни одна живая душа не должна узнать о том, что я рассказал вам сегодня. Никто ничего не должен знать об этом. Я уверен, что вы будете работать на меня. Вы будете располагать возможностями и преимуществами сверх всякого воображения. Вы можете еще думать над этим, но в конце концов вы скажете «да»
Бак же тем временем старался сосредоточить свои мысли на Хлое. Он восхищался ее отцом. У него складывались глубокие отношения с Брюсом Барнсом, человеком, с которым у него не было бы абсолютно ничего общего до того момента, как он стал последователем Христа. Но в центре его внимания была Хлоя. Неожиданно он понял, что это Бог вложил эти мысли в его душу, чтобы помочь ему противостоять гипнотической силе Николае Карпатиу
Любил ли он Хлою Стил? Пока он не мог дать на этот вопрос определенного ответа Он слишком мало знал ее. Был ли он увлечен ею? Конечно. Было ли у него желание назначить ей свидание, ухаживать за ней? Безусловно
— Бак, если бы у вас была возможность выбрать место, где вы хотите жить, что бы вы выбрали?
Бак слышал вопрос, но не спешил с ответом, как бы показывая, что он раздумывает. Все, о чем он мог сейчас помышлять, сосредоточилось на Хлое. Что бы она сказала, если бы увидела все это? Самый популярный в мире человек предлагал ему карт-бланш, а он мог думать только о двадцатилетней студентке из Чикаго.
— Так где же, Бак?
