пистолетом.
– О Боже! – пробормотал он. – Это невероятно, но мне нечего надеть.
– Как это? – удивилась Лина.
– Небольшое дорожное происшествие, вся моя одежда в прачечной.
Лина прижала руку к груди, словно пыталась удержать сердце на месте. Джек с удовольствием заменил бы ее руку своей, но побоялся, что полотенце на его теле не выдержит такой нагрузки.
– Вы… поранились, – прошептала Лина.
– Что?
Она кивнула, не отрывая взгляда от стены.
– У вас… рана… на боку.
Джек впервые заметил, что ветка, на которую он упал, действительно повредила кожу. Он чувствовал боль, но и понятия не имел, что так сильно расцарапал кожу. Неожиданно рана заныла сильнее, но он, конечно, не собирался признаваться в этом.
– Это просто царапина.
– Ее нужно продезинфицировать. Я сейчас попрошу принести что-нибудь.
– Да это не важно. – Само слово дезинфекция казалось ему более болезненным, чем царапина.
– Полагаю… мне пора идти, – сказала Лина и направилась к двери, старательно обойдя Джека. – Только… только скажите тому, кто принесет коньяк… записать это на мой счет.
– Коньяк? – переспросил Джек. – Вы заказали нам коньяк?
Лина смутилась.
– Нет… это только для вас. Я не люблю его.
Джек не слышал ее слов, потому что любовался ее нежной кожей.
– Все равно останьтесь, – попросил он. – Вы же знаете, что говорят о тех, кто пьет в одиночку.
– Но я же сказала, что не люблю коньяк, – ответила Лина, направляясь к двери.
– А что вы любите? – спросил он, испытывая необъяснимое желание перейти с ней на ты.
– Ну, я люблю вино.
– Я сейчас накину халат, а вы закажите еще вина. – Это предложение явно не обрадовало Лину, и поэтому Джек решил сыграть на чувстве вины. – Это самое малое, что вы можете сделать, поскольку не удержали меня от купания в пруду.
– Но я пыталась удержать вас, черт возьми!
– Не слишком настойчиво. Пожалуйста, останьтесь. – Джек сам не мог понять, почему это так важно для него, да и не хотел задумываться над этим.
Она заколебалась, но потом согласилась:
– Ну хорошо.
Чтобы она не успела передумать, Джек торопливо направился в ванную.
– Я сейчас вернусь.
Когда он снимал полотенце и брал халат, висевший на двери, до него донесся тихий голос Лины, но слова были непонятны. Ее голос был таким же приятным, как и она сама. Не было ничего удивительного в том, что Джека тянуло к этой симпатичной женщине. Только бесчувственный мог противостоять ее чарам. Но это осложняло дело, поскольку она кружила ему голову.
Забрав мокрую одежду и полотенце, Джек вышел из ванной и увидел, что Лина снова делает массаж Пончику. На морщинистой морде этого создания застыло блаженное выражение. Впрочем, вряд ли можно так говорить о собаке. Правда, Джек уже начал привыкать к бульдожьей физиономии, как полицейские привыкают к виду мертвецов.
Лина подняла глаза, и когда увидела его в халате, облегченно улыбнулась. Это выражение лица шло ей, но Джек почему-то рассердился. Он бы предпочел увидеть на ее лице разочарование.
– Напитки сейчас будут, – сказала Лина и, погладив Пончика в последний раз, грациозно встала.
Пес с явным разочарованием проследил за ней взглядом, а затем повернулся и посмотрел на Джека.
Джек поднял руки:
– Эй, я не виноват, что она перестала гладить тебя!
Пончик фыркнул.
– Знаете, – начал Джек, жалуясь Лине, – меня утомляет, что он винит меня во всех своих несчастьях. Я, в общем, не такой уж плохой парень. – Джек бросил на ковер полотенце, а сверху свою мокрую одежду.
– Если бы вы уважали его немного больше, то и он относился к вам по-другому.
– Спасибо за разъяснение.
Лина улыбнулась, и у Джека все смешалось в голове. Эта женщина была не просто опасна. Она была смертельно опасна. Не желая умереть преждевременной смертью, Джек отвел взгляд от ее улыбающегося
